Лизавета подавилась, услышав такое. Откашлявшись и выпив залпом полчашки чаю, она уставилась на тетку.
— Папа так сказал? — недоверчиво переспросила она.
— Ну, не теми словами, Сема мальчик воспитанный. Но я все поняла.
— Ага. — Девочка в растерянности придвинула к себе упаковку с нарезанной колбасой и положила кругляшок на печенье. — Круто…
Они немного помолчали. Тетушка допила кофе и прикончила бутерброд.
— Пойду я, — сказала она, поднимаясь. — Посуду помоешь?
— Да, конечно. А вы куда?
— На кудыкину гору.
— Извините, — растерянно пробормотала Лиза.
— Ничего, — хмыкнула тетка. — Впрочем, тебе могу сказать. Встреча у меня сегодня. С единомышленниками. Так замечательно получилось, что в этот приезд удалось совместить свадьбу Якова и общение с духовно близкими людьми.
— Это кто? Общество пенсионеров ритуальной службы?
— Нет, это служители великой богини.
— Кого? — Лиза опять чуть не подавилась, с удивлением взглянула на колбасу, которую вообще-то не любила, и решила из чувства самосохранения поесть в другой раз. — Какой богини?
— Исиды. Проходили в школе? — Тетка извлекла из ридикюля пудреницу и внимательно оглядела в зеркальце свое лицо. Зеркальце было маленькое, а лицо наоборот, и она смешно поводила головой, разглядывая рельеф по частям. Затем достала тюбик помады и принялась подкрашивать губы.
— Само собой, — отозвалась Лиза, лихорадочно пытаясь вспомнить, что же именно они в школе учили по этому поводу. — Но ведь это богиня Древнего Египта, разве нет? Она была жена… не помню, как его звали, но он умирал и воскресал, и это олицетворяло природный цикл, типа смена времен года.
Тетка кивнула:
— И это тоже.
— То есть вы верите в древнеегипетских богов?
— Боги вечны, детка, на то они и боги, — отозвалась тетя Роза. Бросила взгляд на золотые часики, плотно охватывавшие полную руку, и решила, что немного времени у нее еще есть. Она опять присела к столу и заговорила, внимательно глядя на девочку: — Вот послушай… Я немного дополню твои уроки истории. Храмы Исиды и ее служители были распространены по всему миру от начала времен. Порой ее называли другими именами: Иштар, Хебет, Шентаит и многими другими, но это не важно. Не было на земле народа или племени, который не поклонялся бы Великой Матери. Египет, Греция и ее колонии, Крит, Римская империя, Европа и Малая Азия — все признавали ее власть и приносили ей жертвы. А еще у нее была сестра, и звали ее Нефтида…
Величествен и прекрасен Исеум, храм великой богини. Он не похож на легкие, полные воздуха греческие храмы. Мощная архитектура восходит к гораздо более древним традициям, к сложным расчетам и канонам.
Службы идут каждый день, и каждый день в первое — открытое — помещение храма может прийти любой верующий, которому нужно пообщаться с богиней, воззвать к ее милости или попросить о заступничестве. И верующие идут нескончаемым ручейком, потому что власть богини признается людьми всех стран и народов, богатыми и бедными, мужчинами и женщинами. Но в праздничные дни здесь особенно людно. Многие приходят в храм с раннего утра, чтобы занять местечко получше, и к началу церемонии в помещении с низкими потолками и мощными опорными колоннами становится тесно. Толпа создает совершенно особое ощущение напряжения. Люди ведут себя тихо, они терпеливо ждут, ибо сегодня распахнутся двери во внутренний храм и богиня явится людям. Жрецы понесут ее на плечах, и она воссядет на трон в первом зале. Верующие смогут увидеть божественную статую, принять участие в ритуале, а значит, стать ближе к богине.
Вот медленно открываются тяжелые, окованные металлом двери, и из них так же медленно выходит торжественная процессия. Впереди верховный жрец с бритой головой и лицом аскета. Он облачен в холщовое одеяние, голубовато-белый цвет которого напоминает цветок льна, плод земли, дар Исиды и Осириса. За ним следуют жрецы и жрицы, что хранят в своей душе, как в корзине, священное учение, чистое от всяких предрассудков, недоступное постороннему. Жрецы носят длинные светлые облачения, руки их, грудь и бритая голова остаются обнажен ными.
Что касается жриц, они одеты в длинные прозрачные платья в складках, волосы заплетены в косы, обрамляющие лицо как диадемой; их отличительный знак: шарф с бахромой, концы которого завязаны узлом на груди.
Жрецы несут паланкин с беломраморной статуей Исиды. За ними идут посвященные, которые держат в руках священные сосуды и одеяния. Процессия медленно обходит внешний храм. Верующие жадно следят за богиней и людьми, причастными вечным тайнам. Порой кто-то из толпы опускается на колени и, протянув руки, касается края развевающихся жреческих одежд. Над толпой плывет благовонный дым и звучит глубокий голос: это один из жрецов нараспев читает гимн богине.
Люди следят за жрецами, которые облачают священную статую великой богини в расшитое сверкающим золотом, жемчугом и драгоценными камнями одеяние, за жрицами, которые воскуряют благовония. Вот двое поднимают блюдо, наполненное цветами: их принесли вчера, и день и ночь цветы услаждали взор богини. Сегодня верующие принесли новые цветы: их складывали в специальные корзины у входа в храм, шепча над разноцветными лепестками просьбы и молитвы. А вчерашние, все еще свежие цветы, которым выпало счастье день и ночь провести в жилище богини, жрицы выносят во внешний храм, и люди разбирают их и несут в свои дома, бережно прижимая к груди. Сорванный вчера утром цветок, лежавший без воды уже сутки, все еще свеж и останется таким еще день — это одно из чудес Великой Матери, доказательство того, что она властна над любой жизнью.
Жрец завершает службу, статуя опять водружается на паланкин и возвращается во внутренний храм. Люди жадно ловят последние мгновения лицезрения богини, вытягивая шеи, когда двери внутреннего храма затворяются. Обряд будет продолжен, но теперь он наполнится более глубоким смыслом, ибо предназначен только для посвященных. Шум и суета внешнего мира остаются за массивными дверями. Здесь, во внутреннем храме, царят вечный сумрак и совершенно особенная тишина.
Жрец поворачивается к нише, завешенной тончайшей тканью, и подает знак. Жрицы открывают нишу, и взорам посвященных предстает статуя Нефтиды.
Исида и Нефтида — неразлучные сестры, две стороны одной медали. Ибо не бывает света без тьмы и добра без зла. Египтяне считали, что одна сестра следует дневным путем, а вторая — ночным. Одна дарует жизнь, другая помогает душе уйти в вечность. А ведь именно там, за завесой тьмы, над вечной пропастью хаоса, и можно найти мудрость, тайное знание, которое поможет обрести власть…
— И вот эта Нефтида — хранительница мудрости, тайного колдовства и всяких таких знаний, — рассказывала Лиза, глядя, как Настя крутит в руках подаренный теткой амулет. Овальная пластинка из металла несла каменную инкрустацию: верх был выполнен из оникса цвета густых сливок с нежными бежевыми разводами, словно пенка на молоке. Полукруг солнца, заключенный меж двумя красиво изогнутыми дугами-рогами. Нижняя половинка овала зеркально повторяла узор, только оникс был черным.
— Каких знаний? — рассеянно переспросила Настя.
— Оккультных, — выпалила Лиза не без гордости. — То есть мистических и волшебных. Тетя Роза говорит, что знания никуда не деваются, они вроде как накапливаются где-то… просто есть люди, которые могут дотянуться до них, как бы войти в контакт с чем-то вроде поля, не очень поняла только, где оно. И тогда можно и предвидеть будущее и еще много всякого.
— Круто! — восхищенно воскликнула Настя. — А она тебе гадала?
— Нет. Отец запретил.
— Почему?
— Ну… она как-то давно нагадала родителям нехорошее, и оно сбылось.
