Настя, вскрикнув, бросилась обратно. Она вбежала в воду, где на мелководье без сил лежал Марк. Девочка вцепилась в него, обнимала и снова плакала. Он подивился, сколько силы в хрупких руках — воздуха ощутимо не хватало.
— Настя, ты меня задушишь. Пусти… И отойди от меня.
— Почему?
— Потому что я наглотался воды и меня сейчас стошнит…
Прошло некоторое время, прежде чем они выбрались на пляж и побрели в сторону отеля. Марк тяжело опирался на плечи Таки. Чудесным спасением он обязан был веревке, которая болталась за кормой. Марк уцепился за нее мертвой хваткой и тащился за лодкой, как пойманный тунец. Само собой, теперь он мучился от боли в ладонях — кожа лопнула, раны кровоточили, и то, что их разъедала морская вода, добавляло мучений. Ноги у него подкашивались и в голове шумело. Однако, когда они подошли к пирсу, оказалось, что оба катера с рыбаками уже причалили и теперь все участники перестрелки и старый Яни, который ждал их на берегу, осматривают пробитые пулями борта лодок и с восторгом рассказывают друг другу, какие чудеса храбрости они проявили в ходе спасательной операции.
От городка и отеля уже бежали люди — кто-то позвонил и рассказал о происшествии. Марка подхватили на руки, и вскоре они все оказались в отеле. Врач — немец, поднятый с постели, уже встречал пострадавших. Он открыл двери в помещение, которое выглядело как суперсовременная палата в госпитале. Как только греки сгрузили Марка на кушетку, врач быстренько выпроводил их всех за порог. Цепким взглядом окинул девочек, решил, что их нервы могут и подождать еще пару минут, и занялся Марком. Цокая языком, он осмотрел израненные руки, сделал укол от столбняка, потом вколол антибиотики, потом обезболил раны и принялся срезать лохмотья кожи.
В дверь постучали, вошла фрау Герда и потребовала рассказать, что именно произошло. Марк вопросительно взглянул на явившегося вместе с фрау невысокого смуглого человека в щегольском итальянском шелковом костюме.
— Это Али Мураза, шеф службы безопасности отеля, — неохотно пояснила фрау.
Марк кивнул и принялся рассказывать. Затем господин Мураза стал его расспрашивать или, вернее сказать, допрашивать, и в результате Марк фактически рассказал все еще раз. К концу рассказа речь его замедлилась — сказалось напряжение, пережитое за день, усталость и травмы. Иногда Марку казалось, что звук его собственных слов, да и остальные звуки доносятся до него как сквозь вату, а веки налились тяжестью.
Когда Али повернулся к девочкам, Настя и Лиза невольно съежились под пристальным и колючим взглядом турка. Но тут вмешался врач и что-то негромко сказал фрау по-немецки.
В результате турок был усмирен, а Марка и девочек проводили в коттедж, и врач проследил, чтобы все они оказались в постелях. Насте и Лизе он налил по чашке какого-то травяного настоя и убедился, что они его выпили. А Марку и себе плеснул по чуть-чуть коньяку. Дождался, пока пациент заснул, послушал пульс, еще раз поднялся на второй этаж, прислушался к ровному дыханию детей и, удовлетворенно кивнув, удалился.
На следующее утро завтрак им подали в номер, официанты принесли подносы с фруктами, теплыми круассанами, кофе и молоком и спросили, чего господа желают еще. Настя потребовала сыр, а Лиза — хлопья и йогурт. Повторно явившийся официант, кроме запрошенных продуктов, притащил большой букет цветов, и девчонки сразу поняли, что это от Таки.
Затем явился врач, осмотрел руки Марка, сделал перевязку и порекомендовал провести день в максимально спокойной обстановке. Марк, который с трудом передвигался и не мог делать руками практически ничего, кивнул и завалился обратно в постель.
Он вспомнил, что не пообщался вчера с Ланой, и теперь пытался придумать, как бы ему оправдаться перед женой. А еще он думал, что надо бы убираться отсюда в Россию, а то на острове как-то стало небезопасно. Однако, глянув на себя в зеркало, Марк заколебался: в таком виде явиться домой невозможно. Если Лана увидит его таким — ободранного, в синяках и с израненными руками, у нее, чего доброго, молоко пропадет от испуга. Хотел посоветоваться с девочками, но они обе были некоммуникабельны и с самого утра засели в ванной, потому что вчера так замучились, что даже душ не могли принять.
Марка терзали сомнения, он допивал вторую чашку кофе, когда в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли фрау Герда и Али Мураза.
Фрау поинтересовалась, как гости себя чувствуют, и выразила надежду, что вчерашний инцидент никак не может быть поставлен отелю в вину… Марк кивнул. При чем тут отель, если их едва не сгубило собственное любопытство! Фрау продолжала говорить, и Марк с некоторым удивлением понял, что она просит его не обращаться в полицию. Греческая полиция не слишком эффективна, и, кроме суеты и бесконечных допросов, для которых придется ездить неблизко — в полицейское управление в город, — толку не будет. Сотрудники безопасности отеля уже осмотрели грот и дно в районе указанной бухты — там ничего нет. Франсуаза в отель не вернулась, просто исчезла. Катер контрабандистов пропал без следа. То есть на настоящий момент предпринять какие-либо шаги все равно невозможно, а полицейские рейды и широкая огласка могут нанести вред репутации отеля. Шеф службы безопасности уже принял все необходимые меры: охрана отеля усилена, два катера будут курсировать вдоль берега… но господин Гринберг должен понять — она, фрау Герда, не может нести ответственность за случившееся и наводить порядок на всей территории Греции.
Марк завел в ответ вежливую речь, соглашаясь с фрау. Да, конечно, он прекрасно понимает, что она не президент и не полицмейстер… ее отель и так может служить образцом для любого заведения, причем не только на территории этой страны, но и многих других… Такой прекрасно вышколенный персонал, обслуживание выше всяких похвал… они ценят то внимание, с которым фрау отнеслась к их проблемам…
Разводя политес, он лихорадочно обдумывал, что же ему делать. Возвращаться раньше срока в Россию? Это значит напугать жену. Остаться здесь? Но не опасно ли это?
Последний вопрос он озвучил вслух. Фрау Герда оглянулась на шефа службы безопасности. Сегодня Али Мураза прятал свои холодные глаза за темными очками, но от этого не казался менее жестоким и неприятным. Он улыбнулся Марку (тот вздрогнул и ощутил желание отодвинуться подальше) и заверил, что господам туристам ничто не угрожает. Теперь секрет наркоторговцев известен множеству людей, и контрабандистам нет смысла убирать свидетелей. Кроме того, охрана отеля усилена, и если господа не станут больше на свой страх и риск бродить по горам и пещерам…
— Нет-нет. Только тихое пребывание исключительно на территории отеля, — поспешно заверил Марк.
Тогда он, Али Мураза, с уверенностью заявляет, что господам ничто не грозит.
И Марк решил, что они останутся. Как только фрау и турок ушли, он позвонил Лане. Вид у него был такой, что показаться жене на глаза он не решился, а потому просто позвонил с мобильного, невнятно заметив, что Wi-Fi дурит. Лана по этому поводу беспокойства не проявила и вообще была несколько рассеянна.
Само собой, обещание не покидать территорию отеля было нарушено на следующий же день. Позвонил Родерик, пригласил на обед, и все трое отправились в гости на виллу мистера Лоувича.
Тот охал и ахал, слушая рассказ о приключениях своих русских друзей.
— Просто поразительно! — восклицал он, подливая мадеру в бокал Марка. — Я прожил в этой стране много лет и ни разу не подвергся агрессии. Греки исключительно миролюбивые люди, а уж жители Корфу в этом отношении вообще образец пацифизма. Они даже воруют с ленцой — такой народ. Но вы встретились с какими-то исключительными обстоятельствами. Подумать только — попасть в руки контрабандистов, едва избежать смертельной опасности.
— Дело, думаю, не в обстоятельствах, — мрачно пробормотал Марк. — Просто способность влезать во всякого рода неприятности — это талант, которым мы все обладаем.
И мужчины заспорили на тему, которую можно сформулировать как «роль личности в истории». Настя и Лиза довольно быстро соскучились и, отдав должное обеду, прихватили с собой высокие бокалы с лимонадом и отправились в кабинет Марджори.
