Сумасшедшая индийская музыка лилась из динамиков, прикрепленных над нашими головами. Только бы эта поездка никогда не кончалась!
– Это очень романтично, – признал Макс. – Сидеть вот так в такси и мчаться сквозь дождь.
– Угу, – только и смогла промычать я, опасаясь, что голос выдаст меня.
Я освободила руку и нежно, едва касаясь, погладила его пальцы. Было ли это позволено его новым кодексом?
Макс повернул голову и уткнулся лицом мне в шею.
– Опасно! – прошептал он, касаясь губами моего уха. – Опасно.
Но он не остановил меня и не убрал руку.
– Я просто глажу твою руку, – объяснила я, стараясь говорить спокойно. – Невинно.
Я повернула голову – просто хотела посмотреть ему в глаза, – но увидела его приоткрытые губы, медленно приближающиеся к моим.
И мы поцеловались. Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя! Наконец-то!
Наверное, именно так чувствует себя марафонец, пересекая финишную линию. Или приземлившийся космонавт. Я знала Макса всего несколько недель, но мое терпение истощилось до последней капли. Сейчас я хотела только одного: чтобы наш поцелуй длился вечно.
– Дай мне твой язык, – хрипло сказал Макс.
Я трепетала от наслаждения. Меня не нужно было просить дважды. Когда мой язык проскользнул между его губ и двинулся глубже в рот, он застонал.
Макс неожиданно оторвался от меня и заявил:
– Это только пока мы едем в такси.
– Угу.
Как скажешь. Только пусть эта поездка не кончается. Пусть вокруг начнутся сплошные пробки. Пусть шофер перепутает адрес и увезет нас из Лондона.
Я высвободила руку и принялась гладить его лицо, шею. Мои пальцы запутались в его волосах.
Рука Макса осторожно двинулась вверх по моему бедру, под юбку, погладила резинку трусиков. Еще немного, и он узнает, как я хочу его. Лондонская гроза суха по сравнению с той влагой, которой я истекаю от одного присутствия Макса.
– Дай мне опять твой язык.
Правда, в английском языке нет слов, которые можно сравнить с этими? Я медленно облизывала его вкусный язык, умирая от желания. Почему бы нам не остаться в этом такси на всю жизнь?
Но что это за звук?
Макс отшатнулся от меня так, словно его ударило током. Мы оба уставились на его рюкзак, лежащий под ногами, из которого слышались звонки.
– Это Натали, – сказал Макс.
Его лицо перекосилось от боли. Он не пошевелился, чтобы ответить на звонок.
Я взяла свой кардиган, сложила его и оправила юбку. Я не знала, что сказать.
– Я не могу с ней разговаривать.
Звонки прекратились.
Тишина.
Если бы Натали неожиданно появилась на переднем сиденье и застала нас на месте преступления, и то Макс не мог бы выглядеть более виноватым.
– Нет, нет, нет! Я не могу это сделать, – сказал он.
– Успокойся, все нормально, – говорила я, не понимая, что происходит. Теперь я не могу его поцеловать?
– Я не могу с ней разговаривать, – наконец сказал Макс.
В этот момент мобильник снова запищал. Дзинь-дзинь. Дзинь-дзинь. Макс опять не ответил. Он сидел в углу, как каменный. Пожалуйста, милый, возьми трубку, соври ей что-нибудь и поцелуй меня. Дзинь-дзинь. Дзинь-дзинь. Мы теряем бесценное поцелуйное время. Мы уже у Белсайз-парк.
– Если бы я узнал, что Натали где-то занимается этим, я бы умер, – сказал Макс. Он выглядел так, будто вот-вот заплачет.
Дзинь-дзинь. Дзинь-дзинь.
Почему он вообще не выключит эту адскую машинку? Она могла бы оставить сообщение. Телефон снова замолчал, и мы проехали остаток пути до Хэмпстеда в тишине.
– Если она еще позвонит, мне придется говорить с ней, – сказал Макс.
– Куда вам нужно на Хай-стрит? – спросил шофер.
– Вот сюда, налево, – попросила я. – Откуда выезжает этот белый автомобиль.
Такси остановилось, и я сердито вылезла наружу, заплатив шоферу.
Как только Макс оказался на улице, телефон зазвонил снова. Когда он потянулся к рюкзаку, я отошла под навес.
– А, привет, как дела?
В его голосе и намека не было на вину или растерянность. Я очень хотела послушать, но все-таки отошла подальше. Вот это выдержка! Как мне хотелось вырвать у него из рук телефон и швырнуть его под проезжающий мимо автобус, но вместо этого я смотрела, как Макс разговаривает. Он улыбался! Невероятно! О чем они говорят? Черт побери! Они же расстались сегодня утром!
– Я тебя люблю, – услышала я, и он нажал на кнопку, чтобы закончить разговор. Для этого тоже должно быть слово, но его нет.
И должно быть слово, которое описывало бы, что я чувствовала, когда он шел ко мне с улыбкой на лице. Но такого слова тоже нет. Коктейль из раздражения, стыда, вины, желания, страха. Но больше всего в нем было желания. Здесь английский тоже подкачал.
– Все нормально. Теперь мне лучше, – сказал Макс.
Наша везучая Натали! Мы были у входа в книжный, и, поскольку я не знала, что сказать, я просто прошла в магазин. Задыхаясь, я перебирала бестселлеры, пока Макс выяснял у продавца, есть ли у них «Высокая мода».
Я не знала, что мне делать. Макс откровенно флиртовал со мной с первой минуты знакомства, а теперь все повернул так, словно это я его преследую. Как будто именно я все это начала. Может, у меня все в голове перепуталось? Разве так бывает?
– Выпьем кофе? – виновато предложил он.
Книга была благополучно найдена, оплачена, и пакет с ней торчал у него под мышкой.
– Давай, – пожала я плечами. – Тут рядом есть кафе «Руж».
Дождь почти перестал. Макс снова раскрыл свой зонтик, но я гордо вышагивала впереди, скрестив на груди руки, чтобы было теплее. В кафе мы заняли столик у окна и заказали два капуччино. Наступило неприятное молчание.
– Слушай, мне очень жаль, если я заставила тебя делать что-то, чего ты не хотел. – Черта с два мне было жаль!
– Это не ты, это мы оба, – ответил он. – Но я не могу больше так поступать. Это уже было слишком много раз. У меня трое детей, с которыми я никогда не вижусь, потому что я это делал. Я навещаю свою племянницу чаще, чем своих собственных дочерей. Я не могу обманывать Натали. Просто не могу снова проходить через это.
– Мне очень жаль. Я не знала. Я не понимала этого.
– Ты ни в чем не виновата, – сказал Макс. – Ты не заставляла меня делать ничего, что я бы сам не хотел.
– Слушай, мы же ничего не делали. Ничего не случилось.
– Случилось достаточно. Больше, чем достаточно. Я не хочу снова стать мужем-ходоком. У нас с Натали потрясающие отношения. Я не хочу портить их так же, как испортил отношения с другими женами.
– Я понимаю. Все нормально. Я не собираюсь портить ваши отношения.
– Я ужасно боюсь, что она узнает.
– Перестань, расслабься, – сказала я. – Завтра ты сядешь в самолет и улетишь за восемь тысяч миль,
