— Ну извини, — сказала Алена.
— Но если ты его не любишь, все равно когда-нибудь это лопнет.
— Когда-нибудь все лопается, — сказала Алена.
Дом Дивовых стоял в центре деревни, на площади, рядом с магазином и автобусной остановкой. Дивов видел, как на остановку пришла Алена и молодой парень с чемоданами. Подошел автобус. Парень вошел в салон. Алена медлила, она смотрела в сторону дома Дивовых.
Может быть, она видела стоящего у окна Дивова. Ей, по-видимому, что-то сказали, и она, уже не оглядываясь, вошла в автобус.
Дивов пришел на ферму к матери к вечерней дойке. Он помог разнести женщинам по стойлам доильные аппараты, и от его присутствия женщины оживились, посмеивались, спрашивали, почему он не в форме, спрашивали, когда он собирается жениться, высокие ли горы у него на заставе, будет ли война. Он им объяснил, что горы высокие и что про войну он ничего не знает. Но что они могут быть спокойны и что их защитят.
Потом все возвращались в деревню. Мать со своими пожилыми товарками шла впереди, а Дивов с девушкой Ниной, у которой был шрамик над бровью, шли сзади. Время от времени женщины на них оглядывались.
— А в какой институт вы собираетесь поступать? — спрашивал Дивов Нину.
— В архитектурный, — ответила она. — Я буду уже в третий раз поступать.
— А почему в архитектурный? — поинтересовался Дивов.
— А мне это очень интересно, — ответила Нина. — Я еще в шестом классе прочитала книгу Корбюзье и твердо решила, что буду архитектором. Это так прекрасно — проектировать новые города.
— А деревни? — спросил Дивов.
— И деревни тоже, — согласилась Нина.
— А зачем же вы тогда работаете на ферме? — спросил Дивов.
— Как зачем? — удивилась Нина. — Зарабатываю стаж.
— Но ведь стаж лучше зарабатывать на стройке, — сказал Дивов. — Это все-таки ближе к архитектуре.
— У нас в деревне мало строек, — сказала Нина. — Да и на стройке мало заработаешь.
— А вас что больше интересует, — спрашивал Дивов, — архитектура или заработки?
— А вы не иронизируйте, — спокойно ответила Нина. — У меня еще две сестры, а отца нет, и я сейчас зарабатываю деньги на учебу, потому, что мать мне не может помогать.
— Что же, благоразумно, — согласился Дивов. — Значит, вы все рассчитали на много лет вперед?
— А сегодня без расчета нельзя, — сказала Нина, — сегодня все рассчитывают.
— Ну а если влюбитесь, — поинтересовался Дивов, — скажем, в тракториста, выйдете за него замуж, и тогда вы будете вынуждены остаться в деревне.
— Пока этого нет, — ответила Нина, — поэтому и говорить об этом нечего. А влюблюсь, так он пойдет со мной.
— А если он скажет, чтобы вы пошли за ним?
— А я его не послушаю, — ответила Нина. — Потому что у меня есть цель, и я ее буду добиваться.
— Понятно, — сказал Дивов.
Оставшуюся часть дороги они шли молча.
Дивов с матерью работали на огороде, выдергивали кормовую свеклу.
Мимо шла девушка. Высокая, в джинсах, коротко стриженная.
— Кто? — спросил Дивов.
— Учительница. Русский язык и литература. Светланой зовут.
— Это интересно, — сказал Дивов.
— Ничего интересного, — сказала мать. — Ленива, себе дома не готовит, в столовую ходит. Два года у нас работает, кастрюли в дом не купила, не стирает, в район в прачечную ездит. За два года уже третий парень ее оставляет. У нее от тахты ножки отломились, так она вместо того, чтобы отдать починить, книжки подложила, так третий год на книжках и спит. Эта девка не для жизни. Ну а как тебе Нина с фермы?
— Целеустремленная девушка.
— Она тебе понравилась?
— Понравилась, — ответил Дивов. — Но с женщинами происходит что-то странное, мать. Все перед собой ставят великие цели, все хотят чего-то добиться, скоро, наверное, совсем не станет женщин, которые просто будут женами и будут рожать детей и воспитывать их. Это какой-то непорядок.
— Ну почему непорядок? — возразила мать. — У нас же равноправие.
— Не совсем, — сказал Дивов. — Границу все-таки охраняю я, а не ты. Ладно, время есть, разберемся.
Утром Дивов сообщил матери:
— Я должен съездить в город. У меня поручение.
— Надолго? — поинтересовалась мать.
— Дня на три-четыре. Остановлюсь в гостинице. Схожу в театр.
Я ведь год не был в театре.
— Ты можешь остановиться у родственников, — сказала мать.
— Нет, — сказал Дивов. — Я не люблю, когда меня стесняют, и сам никого не люблю стеснять.
Дивов сошел с пригородного поезда и позвонил по телефону-автомату. Выслушав, что ему сказали, он направился к автоматическим камерам хранения, набрал шифр и вынул из ячейки пакет, который привез с заставы. Направился к стоянке такси.
Дивов подъехал на такси к старому четырехэтажному дому, поднялся по лестнице и нажал на кнопку звонка. Дверь ему открыл массивный пожилой мужчина.
— Я к Наталье Николаевне, — сказал Дивов.
— Ее нет, — ответил мужчина.
— Я здесь, — крикнула из коридора молодая женщина. — Как вам не стыдно, Вольдемар Петрович!
— Это вам должно быть стыдно, — ответил сосед. — Все нормальные люди в это время работают. — Сосед продолжал стоять в проеме двери.
— Эту проблему мы выясним чуть позже, — сказал Дивов и, выставив пакет, слегка подтолкнул соседа.
— Что вы делаете? — рассвирепел сосед.
— Извините, — сказал Дивов. — Пытаюсь войти.
Дивов прошел в комнату женщины. Она закрыла дверь на щеколду.
— У вас с ним натянутые отношения? — спросил Дивов.
— У меня с ним война, — ответила Наталья. — Садитесь.
— Капитан Дивов, Александр Петрович, — представился Дивов.
— А вы вправду капитан? — поинтересовалась Наталья. — У вас документ какой-нибудь есть?
— Разумеется, — сказал Дивов и достал офицерское удостоверение.
— Вы мне должны помочь.
— Меня просили передать этот пакет.
— Да, я все знаю. Люся писала мне. Это книги. Но это неважно. Важно другое. Этот меня совсем затерроризировал, — и Наташа показала на дверь.
— Тогда спокойно и по порядку, — сказал Дивов. — Кто он?
