информации, черпает только факты для самостоятельных выводов. В действительности же выводы подсказывались всей подборкой новостей, Не говоря уже о редакционных комментариях.
Главной темой новых «народных изданий» стала пропаганда Британской империи, ее «величия» и выгод, связанных с ней для рядового англичанина. Нортклифф, по словам одного его биографа, «приблизил империю, мир к двери коттеджа»[63].
Особенно неистовствовали газеты Нортклиффа и им подобные во времена международных кризисов, настаивая на осуществлении всех агрессивных планов английских колонизаторов. Так обстояло дело во время англо — бурской войны (1899–1902 гг.), которая знаменовала переход к новой, империалистической эпохе.
Аналогично вела себя пресса Херста и другая империалистическая печать в США во время испано — американской войны, также открывавшей эту новую эпоху исторического развития. Какие только предлоги и доводы не изобретала она, разжигая войну.
«Предназначение судьбы», уготовившей США «освободить» Кубу и Филиппины от власти Испании (а заодно аннексировать Гавайские острова); соображения о необходимости обойти английского соперника соседствовали с призывами к установлению англо — саксонского господства над миром, фразеология социал — дарвинизма с аргументами, почерпнутыми из сочинений отцов церкви. На одной из карикатур, опубликованных в газете «Call», которая издавалась в Сан — Франциско, была подпись: «Дядя Сэм подхватывает созревший плод». На рисунке был изображен дядя Сэм, сидящий под яблоней, в его шапку падало яблоко — Гавайи, тогда как Канада, Мексика, Куба и другие «плоды» свешивались с веток, дожидаясь своего часа. Эта весьма удобная «теория» десятки и сотни раз варьировалась в газетных и журнальных статьях [64].
15 февраля 1898 года на рейде Гаваны, столицы Кубы, был взорван американский крейсер «Мэн». Погибло 266 моряков. Причины катастрофы остались невыясненными. Испанские власти утверждали, что корабль пошел ко дну из?за воспламенения снарядов, хранившихся в его трюме. Через тринадцать лет, когда корпус затонувшего судна был поднят на поверхность, часть американских экспертов также стала склоняться к мысли, что «Мэн» погиб от внутреннего взрыва. (После этого морские власти поспешили затопить остатки крейсера в более глубоком месте, сделав невозможным дальнейшее расследование — загадка так и осталась загадкой.) [65]
Однако в 1898 году большая часть американской печати, отражая настроения агрессивно настроенных кругов, начала кампанию за немедленное объявление войны под лозунгом «Помни о «Мэне».
К светским изданиям присоединили свой голос газеты и журналы, издававшиеся церковными кругами. «Во имя гуманности и христианской цивилизации, — писал, например, в апреле 1898 года журнал «Interior», — день господний, день страшного суда наступает… Пусть взрыв «Мэна» в гавани Гаваны останется в истории явственным знаком конца испанского дурного правления».
А другой церковный журнал, «Evangelist», ранее, 31 марта, провозгласил: «Если на то воля Всевышнего, чтобы путем войны были выметены из пределов западного полушария последние следы такой бесчеловечности человека к человеку, пусть грянет война» [66].
Под аккомпанемент шумной газетной кампании США развязали войну против Испании и в результате подчинили себе бывшие испанские владения — Филиппины, Кубу, Пуэрто — Рико, которые вашингтонское правительство столь торжественно обещало освободить от иностранного гнета.
Во второй половине XIX века большие газеты в промышленно развитых странах Запада превратились в крупнокапиталистические предприятия. Возникли газетные объединения для совместного добывания информации. Появились информационные агентства: «Рейтер» (в Англии), «Гавас» (во Франции), «Континентальная телеграфная компания» (в Германии) и другие. В Англии число ежедневных газет только за 1861–1867 годы возросло с 17 до 84, а всех периодических изданий — с 563 до 1294[67]. В США с 1860 до 1900 года это число увеличилось с 4051 до 21 235[68].
В начале XX века начался противоположный процесс сокращения числа органов периодической печати за счет их укрупнения, слияния, монополизации крупными газетными трестами.
Правящие классы быстро осознали значение «дешевой» прессы как орудия психологической войны. Не только для обеспечения политики империалистической экспансии, но и для осуществления реакционных планов внутри своих стран. Взять хотя бы для примера знаменитое «дело Дрейфуса» во Франции в конце XIX века, которое послужило для монархистов, шовинистов, реакционного духовенства предлогом для бешеной кампании против республики. Католическая церковь, принявшая деятельное участие в этой кампании, спешила использовать возможности, которые предоставляло распространение печатного слова, для отстаивания позиций воинствующего клерикализма. Не обошлось здесь дело и без совсем уж необычной пропагандистской кампании, тоже относящейся к последнему десятилетию прошлого века.
НЕОТРАЗИМАЯ ДОЧЬ САТАНЫ
В 1889 году в Париже появилась одна историческая работа, вызвавшая общее любопытство. Она была посвящена истории масонов — просветительной тайной организации, зародившейся в XVIII веке как союз свободомыслящего дворянства, образованных представителей буржуазии и интеллигенции. Несмотря на таинственность, какою окружали свою деятельность масонские ложи, они не угрожали существующим порядкам. Правда, часть членов этих лож обнаруживала антиклерикальные и республиканские наклонности. К 80–м годам XIX века масонские союзы были просто клубами, в которых состояли буржуазные политики и журналисты. Из масонских кругов нередко вербовались руководители либеральных партий и печати. Однако это не ослабило ненависть, которую питала против «безбожного масонства» католическая церковь.
И вот книга, подтверждавшая наихудшие подозрения и обвинения, выдвигавшиеся католическим духовенством. Она была озаглавлена «Масонские убийства» и производила впечатление тем, что один из ее авторов, Л. Таксиль (другим был некий П. Верден), еще недавно сам считался видным масоном и даже писал сочинения с нападками на папу, римский престол и самую веру христову. Теперь, порвав с прежними заблуждениями и во искупление содеянного им зла, Таксиль взялся разоблачить прегрешения и преступления своих бывших единомышленников.
В книге рассказывалось о том, что масоны создали террористическую организацию, которая прибегала ко всевозможным методам тайной войны, включая шпионаж и провокации. Вот уже целое столетие эта организация совершает политические убийства, приписывая их другим лицам и партиям. Жертвами масонских интриг пали принцесса Помбаль и герцог Филипп Орлеанский (Филипп Эгалите), окончившие свои дни в годы Великой французской революции, русский царь Павел I, убитый в результате дворцового заговора, и герцог Беррийский, заколотый ремесленником Лузелем в 1820 году. Масонским агентом был, как выясняется, итальянский революционер Орсини, организовавший покушение на французского императора Наполеона III. Известный французский буржуазный республиканец Гамбетта скончался в 1882 году, как считали, от болезни, вызванной случайным порезом на руке, но в книге категорически утверждалось: «Мы видим здесь руку франкмасонов» [69] .
Разоблачению масонских преступлений против законов и морали были посвящены и многие другие произведения Таксиля: «Братья трех пунктов» — о тайной организации масонов; «Культ Великого зодчего» — об отвратительных оргиях, устраиваемых масонами в честь дьявола; «Масонские сестры»[70] — о женской организации масонов (книгу не рекомендовалось показывать несовершеннолетним). Одно из таких сочинений Таксиля, озаглавленное «Тайна франкмасонства» и содержащее новые, леденящие душу разоблачения, было одобрено самим папой и кардиналами, переведено на итальянский, испанский, английский, немецкий, голландский, венгерский языки и издано в десятках тысяч экземпляров. А чего стоили факты, содержащиеся в книге «Культ великого творца»![71] Или, допустим, в книге «Имеются ли женщины среди
