Чертов крест: Испанская мистическая проза XIX - начала XX века

были ленты с гробницы святого Иакова;[51] записки с теми самыми словами, какие будто бы произнес царь Соломон, когда заложил храм (они удивительно помогали от всех заразных болезней); чудотворные бальзамы, которыми можно оживить разрубленных пополам людей; Евангелия, зашитые в парчовые сумочки; талисманы, доставляющие любовь всех женщин; мощи святых патронов всевозможных испанских городов; украшения, цепочки, пояса, медали и уйма других стеклянных и свинцовых безделушек.

Когда граф подошел к собравшимся около паломника, тот настраивал нечто вроде мандолины или арабских гуслей, на которых аккомпанировал себе. Пока его спутник обходил толпу, выманивая последние монеты из тощих кошельков слушателей, он хорошенько натянул струны, спокойно закрепил их и запел гнусавым голосом жалобную, монотонную песню с одним и тем же припевом.

Граф прислушался. По странному совпадению, название этой песни соответствовало мрачным мыслям, удручавшим его душу. Перед тем как запеть, паломник возвестил, что споет «Романс о мертвой руке».

Услыхав такие странные слова, оруженосец попробовал увести своего сеньора, но граф не двинулся с места и, не спуская глаз с певца, стал внимать песне.

I

Был у девушки любезный;
он простым солдатом слыл.
Стал он с ней прощаться слезно:
на войну идти спешил.
«Ты уйдешь и не вернешься!» —
«Жди меня — клянусь, дождешься!»
друг божится целым светом…
Ветер напевает:
«Горе, кто мужским обетам
верит-доверяет!..»

II

Граф свой замок покидает:
вдаль зовет его война.
Вот он с войском выступает —
узнает его она!
«Честь мою он взял с собою!..
Ах, что станется со мною!»
Слезы были ей ответом…
Ветер напевает:
«Горе, кто мужским обетам
верит-доверяет!..»

III

Брат услышал, прогневился:
«Опозорила ты нас!» —
«Он мне клялся и божился,
что вернется в добрый час». —
«Воротиться-то вернется,
да к тебе не соберется…»
Умерла бедняжка летом…
Ветер повторяет:
«Горе, кто мужским обетам
верит-доверяет!..»

IV

Понесли ее в могилу,
в роще стали хоронить,
но пришлось им не под силу
руку белую зарыть;
а на ней кольцо из злата,
что ей граф надел когда-то…
Ночью там, на месте этом,
ветер повторяет:
«Горе, кто мужским обетам
верит-доверяет!..»

Только кончил певец последнюю строфу, граф быстро протиснулся к нему сквозь густую толпу любопытных, почтительно расступившихся перед ним, схватил его за руку и спросил тихо и взволнованно:

— Откуда ты?

— Из Сории,[52] — ответил тот, нимало не смущаясь.

— А где ты выучился этой песне? Про кого она? — продолжал граф, все более волнуясь.

— Сеньор, — отвечал незнакомец, устремляя на графа невозмутимый пристальный взгляд, — этот романс поют жители селения Гомара и сложили его про одну несчастную, смертельно оскорбленную могущественным вельможей. Верно, так уж судило праведное небо, что из могилы и поныне видна ее рука, на которую возлюбленный надел кольцо — в залог обещания. Может быть, вы знаете, кому следует его исполнить.

V

Недавно в жалком селеньице, близ дороги, ведущей в Гомару, видел я место, где, как уверяют, произошла странная церемония женитьбы графа.

Рассказывают, что он преклонил колена на смиренной могиле, вложил свою руку в руку Маргариты и священник, специально присланный папой, благословил этот мрачный союз; тогда чары рассеялись, и мертвая рука скрылась навеки под землей.

У подножия старых могучих деревьев зеленее дерн; каждой весной он покрывается цветами. Окрестные жители говорят, что там похоронена Маргарита.

ГОРА ПРИЗРАКОВ