удивлению, матери не было видно. И только когда автобус сделал еще один круг и подошел к пассажирам, ожидавшим посадки, он увидел мать. Она стояла в сторонке, у изгороди перед жилым домом.
Мать стала ниже ростом, она как-то сгорбилась — может, поэтому Дин Юсон не сразу заметил ее. Но это была его мать, о которой он думал и на берегу Нактонгана, и в тяжелые дни отступления. Он увидел ее впервые после того, как она покинула родную деревню и, преодолев путь в тысячи ли, пришла на Север. Направляясь в Хаджин, Дин Юсон знал, что его мать находится здесь, но сейчас при виде ее ему это казалось сном. Женщина тоже напряженно вглядывалась в лица прибывших, пытаясь отыскать сына. Дин Юсон высунулся из окна и помахал матери рукой.
— Ма-ма! — сдавленным голосом окликнул он мать. И только тогда старушка, узнав сына, бросилась к автобусу с протянутыми руками.
Теплое чувство заполнило грудь Дин Юсона.
«Бедная мама, сколько унижений, сколько оскорблений вытерпела она, когда после смерти отца ей пришлось гнуть спину на помещика! А какие суровые испытания она перенесла во время отступления, когда, пробираясь на Север, должна была преодолеть тысячи ли тяжелого пути!» И от этих мыслей мать становилась ему еще роднее, еще ближе.
Мать торопливо подошла к автобусу, в ее глазах стояли слезы.
— Мама! — повторил Дин Юсон, выходя из автобуса и обнимая мать.
— Юсон, мальчик мой! — Голос матери не изменился: он звучал так же мягко и нежно, как и раньше.
Встречать Дин Юсона пришел и Ди Рёнсок, с которым Дин Юсон познакомился еще в прошлый раз. Но Сор Окчу не было. Возможно, она еще работает? А может, плохо себя чувствует? Или же…
— Ну вот, снова довелось встретиться! — Ди Рёнсок крепко пожал Дин Юсону руку.
— Здравствуйте, очень рад вас видеть, — сердечно поздоровался с ним Дин Юсон и опять повернулся к матери. — Мама, милая! — В первые минуты встречи Дин Юсон ничего больше не мог сказать.
— Сыночек! Мой сыночек! — повторяла женщина; подкативший к горлу комок мешал ей говорить.
Сколько же лет прошло с тех пор, когда сын в военной форме приходил навестить ее в деревне. Она так гордилась тогда перед односельчанами, что ее сын — офицер. И вот он снова приехал и обнимает свою старенькую мать. Кажется, он стал еще выше ростом, раздался в плечах. Теперь ее сын известный врач, член Трудовой партии. Как жаль, что мужа нет в живых и она одна переживает эти счастливые минуты.
— Что же вы плачете, тетушка? — укоризненно произнес Ди Рёнсок. — Сына ведь встретили, нужно улыбаться, а не плакать. Ну, пойдемте домой, чего мы тут стоим.
— Да, да, пойдемте, — встрепенулась старушка.
Все трое направились в поселок. Дин Юсон шел рядом с матерью.
— Мама, а что с Сор Окчу? — тихо спросил он, наклонясь к матери.
— Потом, потом поговорим, она ненадолго отлучилась, — скороговоркой проговорила старушка и отвела взгляд.
Дин Юсона снова охватило тревожное чувство.
«Если Окчу действительно отлучилась ненадолго, почему же мать так волнуется?» — недоумевал он.
Пришли домой; от натертого до блеска пола шло тепло. Повсюду — на красиво расставленной мебели, на абажуре настольной лампы — лежали вышивки. Это, видно, работа Сор Окчу, подумал Дин Юсон, ведь она и в госпитале этим занималась, везде наводила порядок и уют. Мать, словно угадав мысли сына, открыла шкаф, вынула оттуда вышитую подушечку и предложила сыну. Все уселись за столик. Из кухни, где жена Ди Рёнсока готовила ужин, доносился звон посуды.
— Ну, как твое здоровье, как у тебя на службе? — Старушка участливо посмотрела на сына.
— Спасибо, мама, я здоров, как вы себя чувствуете?
— Ничего, все в порядке. На Юге я часто болела желудком, но здесь меня вылечили.
— Правда? А я так ничем вам и не смог помочь. Но как это вы проделали такой нелегкий путь — с Юга на Север? Я даже представить это себе не могу. Да еше с Сор Окчу.
— Да, путь был трудный. Но все обошлось. И тебя вот встретила, сразу радостнее стало жить. А ты почему только сейчас приехал? Я думала, мы встретимся раньше.
— У меня, мама, была срочная работа, поэтому и не приехал раньше, — ответил Дин Юсон и невольно вспомнил злосчастное совещание у профессора.
— Срочная работа, говоришь? Теперь у всех срочная работа. А вот что Сор Окчу долго не навещал, зная о ее горе, это плохо.
— Я хотел, мама, но… — Дин Юсон посмотрел на мать и замолчал. Вспомнились все его переживания, когда он, узнав от профессора Хо Герима о судьбе Сор Окчу, все никак не мог решиться написать ей письмо. — Так сложились дела…
— Какие же такие дела могли быть выше этого?
— Вы должны понимать, что я как врач не мог прийти к Окчу с пустыми руками. Я упорно работал, стараясь найти способ избавить ее от увечья…
— И что же?
— К сожалению, мои усилия не увенчались успехом…
— Вот что я тебе скажу, сынок. Зачерствел ты душой. Нельзя так. Вспомни, какой это человек, Окчу. Была почти при смерти, но нашла в себе силы выкарабкаться. Из-за этих проклятых американцев потеряла и отца, и мать. А как сражалась на фронте? Жизни своей не щадила. Неужели же тебя не волнует ее судьба? Да мы должны преклоняться перед ней, носить ее на руках! Все должен был бросить, а к ней приехать!
— Послушайте, мама… — чуть не со стоном начал Дин Юсон, но, опустив голову, умолк.
— Я не знаю, как ты, но я не могу жить без Окчу. Где бы я была теперь, если бы не она?
— Не будьте так несправедливы ко мне, мама. Я с вами во всем согласен. Меня удерживало только одно: я ничем не мог ей помочь. А где же сейчас Окчу?
— Наша девочка… Ох, не могу я говорить об этом… — С этими словами старушка встала и вышла на кухню.
Что еще случилось, подумал Дин Юсон с тревогой.
— Я тебе все расскажу, — вмешался в разговор Ди Рёнсок.
…Несколько дней назад, после обеда, к нему зашла Сор Окчу. Она казалась очень взволнованной. Он вообще заметил, что после того, как мать Дин Юсона съездила в Пхеньян, Сор Окчу сильно изменилась, стала какой-то замкнутой, как бы ушла в себя. Он вопросительно посмотрел на девушку.
«Товарищ бригадир, мне нужно на какое-то время съездить в госпиталь для инвалидов войны», — сказала Сор Окчу.
«Понимаю, но, говорят, скоро должен приехать Дин Юсон».
«Вы знаете, что мне два раза в год — осенью и весной — предоставляется возможность проходить курс лечения в этом госпитале».
«А вызов есть?»
«Да, и с нашей больницей вопрос согласован. Я должна ехать».
«Тогда конечно, поезжай. Но а как же быть, если приедет товарищ Юсон?»
«Если приедет товарищ Юсон, позаботьтесь, чтобы он хорошенько отдохнул… а потом пусть возьмет свою мать и уезжает», — тихо ответила Сор Окчу.
«Ты в своем уме? Конечно, увидеть мать — это большая для него радость, но я думаю, что он едет сюда больше из-за тебя. Разве ты этого не понимаешь?..»
«Прошу вас, не говорите об этом. Я…» Сор Окчу отвернулась и расплакалась.
«Ну что ты, что с тобой, Окчу?» Ди Рёнсок растерялся.
«Я не в силах сейчас все объяснить, но поймите меня правильно и постарайтесь, чтобы мать Юсона тоже поняла мое состояние. Я уезжаю завтра утром».
Сор Окчу вытерла слезы, склонилась в поклоне и вышла. Ди Рёнсок молча смотрел ей вслед. Что еще
