ее, а кого-то другого. Но кого? И какое-то тягостное предчувствие давило ей грудь.
В ту ночь она не могла уснуть, так и не сомкнула глаз до рассвета. Утром она пошла в лабораторию, но там никого не было. Пусто было и в ординаторской. Никого из врачей она не нашла ни в кабинете заведующего отделением, ни в палатах. Ах, сегодня же воскресенье! — вспомнила она и решила зайти к Дин Юсону домой. Но его мать сказала, что сын куда-то ушел сразу после завтрака.
Сор Окчу мучила неизвестность, ей захотелось встретиться с Гу Бонхи, поделиться с ней своими подозрениями…
— Что с тобой, подружка, что еще случилось? Почему ты такая растерянная? — спросила Гу Бонхи, заглядывая в глаза Сор Окчу.
— Понимаешь, происходит что-то странное, а что — и сама в толк не возьму.
— Что же все-таки?
— Кажется, Юсон решился сегодня осуществить экспериментальную операцию на человеке.
— Сегодня?
Гу Бонхи насторожилась. Промелькнула мысль: а нет ли тут связи — между подозрениями подруги и распоряжением Чо Гёнгу подготовить все к операции.
— А где сейчас Юсон? — спросила Гу Бонхи.
— Не знаю. Искала его всюду, но нигде не нашла.
— Так… Выходит, я не зря беспокоилась..
— Ты о чем?
— Знаешь, сегодня Чо Гёнгу велел мне после обеда подготовить все необходимое для какой-то операции.
— Для какой?
— Он мне не сказал, но держался странно.
— Так, вне всякого сомнения, они все уже решили насчет операции… Пошли побыстрей в операционный корпус!..
4
В воскресенье в операционном корпусе бывает тихо, не то что в другие дни недели, когда здесь обычно много народа — сестер, санитарок, врачей. Сейчас тут пусто, царит тишина, лишь чуть слышно булькает вода в стерилизаторе, где кипятятся инструменты, да слышится легкое шипение выходящего оттуда пара.
Дин Юсон, очень серьезный и сосредоточенный, вошел в центральную операционную следом за Чо Гёнгу. В нос ударил знакомый запах стерильных халатов, марли, бинтов, смешанный с запахами спирта, йода, эфира. Но сегодня этот настой воздуха, пропитавший все стены помещения, не бодрил его, как обычно. Наоборот, он усиливал напряжение, настраивал на беспокойную волну.
Врачей встретила старшая медсестра Ра Хигён. Она проводила их в центральный операционный зал, где час назад Гу Бонхи по распоряжению Чо Гёнгу все подготовила к операции.
Дин Юсон молча переоделся и привычным движением начал стерилизовать руки. Хранил молчание и Чо Гёнгу.
Медсестра удивилась, что врачи пришли в операционную без пациента, а к операции готовятся. Она никак не могла понять, кого они собираются оперировать. Однако это не мешало ей заниматься своим делом.
— Товарищ заведующий, а больного скоро привезут? — не вытерпев, спросила наконец Ра Хигён.
Чо Гёнгу немного смутился.
— Ах, больного… Да, скоро… — пробормотал он. Затем, приподняв вымытые руки, вошел в операционную, его примеру последовал Дин Юсон. Подготовка к операции завершилась. Ра Хигён направилась было к столику с инструментами, но ее остановил Чо Гёнгу.
— Сестра, заприте, пожалуйста, дверь, — попросил Чо Гёнгу.
— А как же?.. — удивилась Ра Хигён.
— Сначала заприте дверь, а потом я вам все объясню.
Медсестра выполнила распоряжение и вернулась на свое место.
— Хигён, я вас знаю давно. Вы долго работали в нашем отделении, и работали хорошо. К тому же вы член партии. Поэтому я отношусь к вам с полным доверием. Дело в том, что сегодня мы собираемся делать особую операцию. Вы знаете, что операция, сделанная больному Хван Мусону, не привела к нужным результатам. Теперь встал вопрос о пересадке ему живой костной ткани от донора. Мы провели опыты на животных, а сегодня хотим испробовать этот метод на себе, то есть пересадить живую костную ткань друг другу.
— Друг другу?.. — Ошеломленная услышанным, Ра Хигён в испуге прижала руки к груди.
— Совершенно верно. Вы правильно поняли, друг другу. И вот, если наш опыт завершится успешно, тогда и Хван Мусону мы сделаем то же самое. Понятно?
Новость потрясла медсестру. Так как она училась на третьем курсе медицинского института, то представляла себе всю сложность и опасность предстоящей операции. И в то же время не могла не восхищаться поступком врачей, смело идущих на опасную операцию во имя спасения человека…
Тем временем врачи поставили рядом два вертящихся железных стула и сели друг против друга. Каждый из них обнажил правый бок для извлечения подвздошной кости. Они поочередно помазали друг другу обнаженный участок тела йодом, протерли спиртом и сделали местную анестезию. Чо Гёнгу первым подставил свой бок Юсону.
— Товарищ заведующий, начнем с меня, — решительно заявил Дин Юсон.
— Нет, Юсон, с меня.
— Я вас очень прошу. — Дин Юсон с мольбой смотрел на своего старшего коллегу.
Чо Гёнгу уступил.
— Скальпель! — выкрикнул он и протянул руку.
Ра Хигён проворным движением вложила скальпель в руку Чо Гёнгу. Дин Юсон, стиснув зубы, поднял голову… Широко раскрытыми глазами он смотрел в потолок. Он боролся с болью, на его лице выступили капли пота.
— Молоток, стамеску!
Хриплый голос Чо Гёнгу резанул слух. Дин Юсон плотно сомкнул веки. Он представил себе неподвижно лежавшего на кровати Хван Мусона, в ушах звенел голос Сор Окчу, умоляющий сделать операцию ей. Кажется, повезло, удалось обойтись без ее участия…
Тук, тук, тук…
Удары молотка по стамеске острой болью отдавались в голове. Вспомнились слова Сор Окчу о счастье. Дин Юсону было очень больно, и все же он испытывал моральное удовлетворение. Да, по- настоящему люди бывают счастливыми только тогда, когда у них чиста совесть. Именно об этом вчера говорила Сор Окчу…
Вдруг сильно постучали в дверь.
— Товарищ заведующий! Юсон!
Дин Юсон сразу сообразил: «Это Окчу! Как ей удалось разузнать?..» Он покосился на дверь.
— Юсон, это нечестно, так не поступают!.. Мне надо сделать эту операцию! Откройте дверь! — надрывался за дверью голос Сор Окчу, но теперь он звучал жалобно.
Дин Юсон с перекошенным от боли лицом посмотрел на Чо Гёнгу. Тот был весь в поту и, как бы протестуя против криков девушки, еще усерднее заработал молотком.
Тук, тук, тук…
…Сор Окчу и Гу Бонхи прибежали в операционный корпус. К ним вышла дежурная по корпусу медсестра, плотно закрыла за собой дверь и даже прислонилась к ней спиной.
— Скажите, пожалуйста, Чо Гёнгу и Дин Юсон здесь? — задыхаясь от бега, спросила Сор Окчу.
