…Я иду по Коппале, и передо мной вновь проплывают оранжевые слоны, зеленые змеи, сказочные цветы.
— Кто же все это нарисовал? — спрашиваю я Веллукана.
? Наш Венката.
Мы подходим к окраинному домику. У его глиняной изгороди стоит хромой старик. Он улыбаясь смотрит куда-то вдаль. В его глубоко посаженных глазах таится какое-то мечтательное выражение. Старик явно нас не видит и занят своими мыслями.
— Эй, Венката! — окликает его Веллукан. Старик вздрагивает и удивленно смотрит на нас.
— Где ты был? — спрашивает его жрец.
— Там, — старик машет рукой. — В лесу.
? И что ты там делал?
— Смотрел, — смущенно оправдывается Венката.
— Что там смотреть? — возмущается Веллукан. — Я понимаю, если бы охотился, а то смотрел…
Венката молчит, переминаясь с ноги на ногу. Одна нога явно короче другой.
? Это ты разрисовал стены? — прихожу я ему на выручку.
? Я, — смущенно опускает он глаза.
? Это все он, — вмешивается Веллукан. — Только я не знаю, где он видел такие цветы, что нарисованы вот здесь. — И Веллукан стучит согнутым пальцем по стене дома.
? Значит, видел, — говорю я.
Венката бросает на меня благодарный взгляд и сбиваясь, говорит:
? Давай, я тебе нарисую такие же и еще слона, если хочешь.
Я очень хочу, но не знаю, на чем можно это сделать. У меня нет даже подходящего листа бумаги. В записной книжке эти удивительные цветы не изобразишь. Венката разочарованно вздыхает, я тоже. Веллукан тянет меня дальше. И когда я оборачиваюсь, то вижу Венкату, который улыбаясь, опять смотрит куда-то вдаль. Я знаю, что он видит там сказочные цветы, может быть, еще более удивительные, чем те, которые он нарисовал на своем доме.
В чистом дворике на утоптанной земле возятся трое малышей. Девочка и два мальчика. Один из них усиленно трет чем-то эту утоптанную землю. Я подхожу ближе и замечаю в руках малыша деревянную фигурку.
— Это что? — спрашиваю я его.
Малыш молчит и испуганно таращит на меня глаза.
— Дух предка, — спокойно говорит Веллукан и отбирает у малыша фигурку. Фигурка сделана очень выразительно и когда-то, видимо, изображала какую-то прародительницу. Теперь лицо и прочие детали прародительницы стерты и отшлифованы об утоптанную землю дворика.
— Что же он так с духом предка? — спрашиваю я.
— Но это же только изображение, — оправдывается Веллукан. — Такие стоят в наших домах, и дети иногда с ними играют.
? А кто их делает?
— Тоже муллу-курумба.
Здесь, в Коппале, я узнала много интересного о муллу-курумба. Я поняла, что они не только смелые воины и искусные охотники, но и талантливые художники. А последнее качество присуще не каждому племени.
14
Дом, в котором живут предки
Глинистый склон круто обрывается к реке. Вода в реке у берегов мутная, а срединный ее поток чист и прозрачен. За склоном стоит деревня муллу-курумба с длинным и трудным названием Понгиничикаллур. У банановой pощи река делает поворот и уходит куда-то в глубь зарослей. Ни на реке, ни в деревне никого не видно. Стоит тишина, и только журчит вода, перекатываясь с камня на камень. И вдруг из-за банановой рощи раздается какой-то разбойничий посвист. Вслед за посвистом выскакивают женщины и, поднимая фонтаны брызг, несутся по реке. Их юбки подобраны выше колен, что придает им всем лихой вид. Женщины размахивают коническими корзинками, которыми обычно муллу-курумба ловят рыбу.
— Оё! О…ё! — разносится над рекой.
С противоположной стороны реки навстречу бегущим выскакивает еще группа женщин. Все они сходятся на середине реки. Одна из них поднимает корзину над головой и издает торжествующий вопль. И снова «О…ё! О…ё!» разносится над рекой.
Я знаю, что рыбной ловлей у муллу-курумба занимаются женщины, но такую странную ловлю-охоту я вижу впервые.
? Эй! — кричу я с берега.
Женщины на мгновение застывают, поворачиваются в мою сторону и машут мне руками. Я спускаюсь со склона к реке.
? Что вы там ловите? — спрашиваю я их. Женщины еще возбуждены этой странной охотой и нестройно кричат:
? Душу ловим. Духа ловим.
— Кого? — удивленно переспрашиваю я.
? Душу умершего! — снова кричат они.
Я слышала о разных помещениях этих душ-духов. Я знала о духе, обитавшем в горшке, в камне, в дереве. Но то, что духи живут в реке, для меня было новостью.
Женщины, почувствовав мое замешательство, начинают наперебой объяснять:
? Три дня тому назад умер один парень. Понимаешь? Умер.
И пожилая женщина с молодыми искристыми глазами очень выразительно показывает, что значит умер.
? Поняла? — спрашивает она.
Я утвердительно киваю головой.
? Мы сожгли его в кажагаме. Ну, такое специальное место. Вон на том берегу, — показывает она. — А сегодня третий день, и мы сбросили пепел в реку. Ну как ты думаешь, куда делась душа?
Я недоуменно пожимаю плечами. Женщины вокруг смеются. Смеются насмешливо и ехидно. Видимо, они впервые встречаются с таким невежеством.
— Эх ты! — осуждающе говорит пожилая. — И что это у тебя за племя, если ты не знаешь, куда делась при этом душа?
— Душа будет в воде. Понимаешь? — говорит мне назидательно девушка лет восемнадцати с буйной копной вьющихся волос. — Неужели ты не можешь сообразить? — И снова насмешливый хохот.
— Тише! — говорит пожилая, останавливая хохот властным жестом. — Такого человека надо пожалеть и все объяснить.
Кто-то не удержался и снова хихикнул.
— Слушай, — говорит снова пожилая. — Раз пепел спустили в реку, значит, и душа туда угодила. Она освободилась от всего и попала в воду. Но ты же должна понимать, что вода — неподходящее место для души. Ее нужно оттуда выловить. Вот мы ее и выловили. Эй, Джани! — властно распоряжается пожилая. — Покажи-ка!
Джани, небольшого роста, в мокрой, прилипшей к телу одежде, протягивает мне коническую корзину, в которой бьется и прыгает маленькая серебристая рыбка.
? Видела? — победно спрашивает Джани. — Теперь с душой этого парня все в порядке.
— А почему ты думаешь, что это его душа? — задаю я Джани каверзный, с моей точки зрения, вопрос.
? Ох! — Джани чуть было не уронила корзину. — И чему тебя учили? Слышали? — не удержавшись, обращается она к остальным. — Что ни вопрос, то можно умереть со смеху.
