худощавой фигуре и только после этого посмотрел в мою сторону.
— Здравствуй, — сказала я, — ты потомок ракшаса?
Старик застенчиво улыбнулся и утвердительно кивнул головой. Потом подумал и ответил:
— Конечно, ракшаса, а то кого же еще? Женщина-ракшас была нашей прародительницей. Мы такие же темные, как и она.
— А в кого вы такие высокие? — спросила я.
— В того светлокожего правителя, — улыбнулся старик. — Но у нас не все высокие, есть и маленькие, как панья или урали-курумба. А меня зовут Кунжен-наикен, — неожиданно закончил старик.
Так тактично он дал мне понять, что я нарушила этикет. Сама не представилась и не поинтересовалась, как его зовут. Мне очень понравилась застенчивая улыбка Кунжена. Я была твердо уверена, что ею наградила его прародительница-ракшаса. Ибо кто же такие ракшасы, как не маленькие лесные австралоиды, которые с луками и копьями отстаивали свою независимость, за что светлокожие пришельцы и распустили о них сомнительные слухи, обвиняя их в людоедстве и прочих злых качествах.
— Что же мы здесь сидим? — спохватился Кунжен. — Идем ко мне в гости.
Кунжен оказался вождем и пророком в своей деревне. Дом Кунжена стоял на глиняной платформе. На веранде дома располагался очаг, выдолбленный в глиняном основании пола. Кунжен сделал приглашающий жест, и мы пошли в дом. Там находилась единственная комната, не более шести квадратных метров. Бамбуковые планки стен были аккуратно подогнаны друг к другу. На одной из стен висели два барабана, лук, под бамбуковую стреху крыши были засунуты стрелы. Рядом с сухой тыквой, заменявшей сосуд для воды, лежал меч. Весь скарб обитателей дома помещался в двух холщовых сумочках, подвешенных к балке крыши. В хижине было сумрачно, свет проникал только через дверной проем.
? Откуда у тебя меч? — спросила я Кунжена.
? Меч перешел ко мне от предков. Ему, наверно, много-много лет. Я помню, он принадлежал еще моему деду. — И он любовно тронул железное лезвие меча. — Когда я танцую и бог вселяется в меня, я рублю этим мечом.
? Всех? — спросила я холодея.
? Нет, — застенчиво улыбнулся пророк, — только злых духов.
? А-а…
? Вот мани. — Кунжен протянул мне медный колокольчик. — Я звоню в него, когда пророчествую.
Я смотрела на колокольчик и думала, что в Вайнаде слишком много пророков. Каждый третий встречный — пророк. Поистине земля чудес.
— Хочешь посмотреть наших богов? — тронул меня за руку Кунжен.
Мы подошли к краю площадки, и здесь я увидела четыре священных дерева, четыре платформы и четыре камня-бога на этих платформах. На первой из них помещался Гоматесваран из Майсура, затем Бомен, в центре уже знакомая мне Мариамма, рядом с ней Кулиген. Я вспомнила, что индийский этнограф Луиз писал о катту-наикенах: «Они поклоняются деревьям, скалам, горам, змеям и животным и даже утверждают, что произошли от них. Они твердо верят в очаровывание, колдовство, черную магию и заклинания. У них распространено поклонение солнцу, луне и Шиве под именем Байрава».
Платформа богини Мариаммы была самая красивая и тем самым привлекла мое внимание. Я решила ее сфотографировать. Уже навела объектив фотоаппарата на священное дерево, когда Кунжен задал мне странный вопрос:
— Ну как там Мариамма?
— Откуда я знаю, — растерянно ответила я.
— Как откуда? — удивился Кунжен. — У тебя же эта штука с большим глазом, ты должна через нее видеть Мариамму.
Я не хотела дискредитировать «штуку» и дипломатично ответила:
— Мариамма… ничего.
— Как ничего? — возмутился Кунжен. — Ты скажи, как она выглядит.
— Симпатичная, — коротко сказала я.
— Я сам знаю, что она симпатичная, — горячился Кунжен. — Ты мне ее опиши.
«Господи, — подумала я, — что же это такое?»
— Мариамма… — начала я.
— Я сам знаю, что Мариамма, — отрезал Кунжен.
Ситуация становилась конфликтной. А конфликт с Кунженом в мои планы не входил.
— Ладно, — сказала я, смотря в фотоаппарат. ? Слушай. Мариамма очень красивая. Черные волосы, черные брови, черные глаза.
— Так-так, — кивал головой успокоившийся Кунжен.
— Слушай дальше, — продолжала я. — На ней очень красивая одежда. Вся шитая золотом, а на запястьях золотые браслеты.
— Все правильно, — одобрительно кивнул Кунжен. — Твоя штука все правильно говорит. А что у нее в руке? — вдруг подозрительно спросил Кунжен.
«Что может быть у нее руке?» — лихорадочно соображала я, понимая, что теперь общими фразами не отделаешься. Здесь нужно точное знание. И если я совру, Кунжен не станет больше со мной говорить. Более того, он ославит меня как обманщицу. И надо же было ввязаться в такое.
? В руке? ? еще раз повторила я, оттягивая время.
И вдруг в моей памяти встала картина: ночной храм в Кальпетте, Мариамма за решеткой алтаря и меч, лежащий у ее ног.
— Меч! — выпалила я, как будто бросаясь в холодную воду. — Меч, такой, как у тебя. — И опустила фотоаппарат.
— Вот это да! — сказал Кунжен и осторожно коснулся фотоаппарата. — Все точно. Значит, Мариамма тебе явилась. Это очень хорошо. Я смогу повести тебя в наш заповедный храм в лесу. Мы туда никого не пускаем. Но Мариамма к тебе благоволит.
Я не ожидала такого вознаграждения за все свои моральные мучения. «Ай да Мариамма! — думала я, шагая за Кунженом. — Ай да молодец!»
Мы пришли в рощу на вершине горы. Здесь стояла удивительная тишина, и только было слышно, как где-то внизу поют птицы. В листьях деревьев шумел свежий ветер и нес откуда-то ароматы невиданных сказочных цветов. И хотя деревья мешали разглядеть окрестность, возникло ощущение, что роща приподнята над долиной, а может быть, над всем миром. Посреди рощи была расчищена аккуратная площадка, и на ней под священными деревьями возвышались три платформы с богами-камнями.
Катту-наикены сумели выбрать великолепное место для своих богов — Мариаммы, Тамбуратти и Кулигена. На священных камнях лежали солнечные блики, и мне казалось, что камни живые и двигаются. Двигаются бесшумно, враскачку, пересмеиваясь солнечными бликами. Заповедный храм, заповедное место… Здесь лунными ночами кутта-наикены устраивают танцы в честь своих богов. Здесь они им приносят жертвы. И хотя кутта-наикены являются потомками ракшаса, человеческая кровь никогда не оскверняла этого заповедного места. Здесь собираются боги на свои тайные советы. И бог гор Маладева всегда присутствует на этих сборищах. Бог этот велик и могуществен. Но еще более могущественны богини Тамбуратти, Мариамма и Масти.
Обо всем этом мне рассказал Кунжен, пророк и тонкий музыкант с застенчивой улыбкой прародительницы-ракшаса.
Кату-наикены ? небольшое племя. Сейчас их не более четырех тысяч человек. Их поселки разбросаны на лесных и горных трактах от округа Каликат до округа Каннанор. Катту-наикенов называют еще джен-курумба, ибо они принадлежат к славной и большой группе племен курумба. Тех курумба, которые много веков назад мужeственно сражались с правившими в Южной Индии могущественными царями Чола и побежденные вновь ушли в джунгли.
Как и муллу-курумба, катту-наикены не избежали контактов со светлокожими завоевателями и поэтому утеряли часть своих австралоидных изначальных черт. Но духи предков отнеслись к этой потере снисходительно. Духов предков беспокоит только нарушение древних законов племени. Но катту-наикены
