намерения видны невооруженным взглядом.
Депутат посмотрел на Реда.
— Это вы, случайно, не обо мне говорите?
— А о ком же еще?
Манера разговора Реда с этим человеком меня удивила.
— Мадемуазель, не слушайте этого человека. Он не очень-то меня жалует.
— Я достаточно взрослая, чтобы иметь свое собственное мнение, мсье.
— Прошу прощения, если чем-то обидел вас.
— Все в порядке, не беспокойтесь.
— Что вы делаете здесь с самого утра?
— Ждет Шпеита, — ответил вместо меня Реда.
— И он заставляет вас так долго ждать!
— Да, она ждет его с позавчерашнего дня!
— Быть того не может. Немедленно свяжитесь с ним и скажите, что я хочу с ним поговорить!
Через две минуты передо мной появился мсье Шпе-ит. Краснея от смущения, он повторял раз за разом:
— Я не знал, что вы кузина господина депутата.
Я посмотрела на депутата, и тот беззаботно подмигнул мне. Однако я не знала, что этот человек может потребовать от меня взамен, поэтому решила сразу расставить все точки над «i»:
— Мы с ним не родственники. Я пришла, чтобы с вами поговорить.
Шпеит переводил взгляд с меня на депутата, ничего не понимая. Я продолжила:
— Но даже если я не являюсь родственницей ни одного из ваших почетных гостей, все равно не заслуживаю такого отношения. Я жду вас уже три дня, мсье Шпеит.
— Вот как? И зачем же?
— Я ищу работу.
— В какой сфере? Вопрос меня обескуражил.
— Возможно, в сфере питания, — не очень уверенно ответила я.
— И опыт работы имеется?
— Нет, но я быстро обучаюсь.
— Вы еще так молоды. Боюсь, что работа будет слишком трудна для вас.
— Позвольте мне попробовать. Уверена, все у меня получится.
— Мне необходимо подумать. Вам позвонят и сообщат о решении.
— Вы не заставите ждать слишком долго?
— Обещаю, что ответ вы получите быстро.
Я ушла с сомнением, позвонит ли он. Но неделю спустя мне позвонил мужчина.
— Это вы та самая Нора, которая прождала три дня в холле отеля?
— Информация у вас поставлена хорошо. В трубке послышался смех.
— Вы должны приступить к работе в субботу в час дня. Но сначала зайдите в мой кабинет, чтобы оформить необходимые формальности.
— Хорошо, а с кем я разговариваю?
— С директором ресторана.
— Мсье Шпеит, это вы?
— Нет, мсье Шпеит — это управляющий отеля «Хилтон».
— Вы хотите сказать, что…
— Да. Вы взяли слишком высокую планку, когда требовали с ним встречи.
— О боже мой! Я не знала, — проговорила я, стыдясь своего поступка.
— Все в порядке. Ему впервые пришлось столкнуться с такой целеустремленной особой.
— Он, должно быть, принял меня за идиотку. Директор ресторана снова рассмеялся. Положив трубку, я огласила весь дом криком ликования.
В субботу я вошла в кабинет директора ресторана. Настоящего на этот раз. Он встретил меня с улыбкой.
— В следующий раз, заканчивая говорить по телефону, убедитесь, что трубка положена правильно.
— В смысле?
— От вашего крика у меня до сих пор звенит в ушах. Вы кричали так, словно выиграли миллион в телеигре.
Я покраснела от стыда, но главное — я получила работу, которую желала.
Отель располагался на окраине, поэтому добираться до него нужно было целый час на автобусе, идущем из центра города. Довольно часто работа заканчивалась в полночь, и меня подвозили до дверей дома. Риск был большой. Засады террористов росли, как грибы после дождя, и я очень рисковала: меня могли похитить и увезти в горы. Мужчины из нашего квартала, в большинстве своем военные, считали, что я каждый день направляюсь прямо в волчью пасть. Мать постоянно нервничала и обеспокоенно дышала, когда я возвращалась чуть позже. В такие дни я находила ее в крайней степени волнения.
— Когда-нибудь ты меня убьешь, — говорила она вместо приветствия. — Ложилась бы лучше спать. А так ты ждешь меня и выдумываешь разные ужасы. Вполне естественно, ты начинаешь себя накручивать.
— То, что показывают в теленовостях, — это хроника, а не художественный вымысел.
— Не беспокойся, мама, ничего со мной не случится. Наш транспорт вполне безопасный, и я выхожу из него там, где постоянно дежурят жандармы.
Мои слова были малоубедительны для нее.
— Это ты так говоришь, — отвечала она.
— Мне необходимо выходить из дому. Я задыхаюсь здесь. Или ты думаешь, что постоянно сидеть дома и не заниматься ничем, кроме детей, — это нормальная жизнь?
— Я согласна с тобой, но все, что ты делаешь, очень опасно.
— Если бы мы остались во Франции, мы не оказались бы в такой ситуации, — парировала я, теряя терпение. — Теперь, когда ты замужем и с маленькими детьми на руках, мы не сможем уехать отсюда. Поэтому позволь мне жить так, как я хочу. Разреши мне работать!
— Конечно, доченька, ведь у меня нет другого выбора…
Подобные разговоры повторялись довольно часто. Я старалась успокоить мать, но она ничего не могла поделать с собой, постоянно находилась в состоянии стресса. Мне было очень жаль ее, но в восемнадцать лет, да еще и с таким характером, как мой, не могло быть и речи о том, чтобы похоронить себя в четырех стенах.
Мой темперамент оказался весьма кстати в завязывании знакомств с жандармами. Однажды днем, возвращаясь с работы, я шла мимо правительственного здания, когда один из постовых засвистел мне. Я продолжила свой путь, не обращая на него внимания. Тогда он крикнул:
— Эй ты, а ну повернись, когда с тобой разговаривают! Я развернулась и подошла к нему, трясясь от обиды.
— Вы не говорите, вы свистите! Даже если вы жандарм, у вас нет никакого права неуважительно относится ко мне. С девушками так себя не ведут.
Подошел их командир. Я рассказала ему обо всем, что произошло. Пристыженный жандарм не переставая извинялся. Несколько его сослуживцев сгрудились вокруг нас. Я продолжала:
— Я тяжело работаю, чтобы кормить семью. Встаю в три часа утра каждый день и тружусь до полуночи. А вы проявляете ко мне такое неуважение!
Я гордилась собой: дрожала от волнения, но не могла позволить кому-то сесть мне на голову. Тем более, каким-то мужчинам. На следующее утро, как обычно, ожидая автобус, я вслушивалась в топот марширующей караульной смены. Было полпятого утра, и густой туман мешал различать людей и предметы далее пяти метров. Военные остановились рядом и отдали мне честь. Я покраснела от удовольствия.
Должна признать, что профессию военного отдыхом назвать трудно. Однажды вечером, когда автобус двигался к конечной точке своего маршрута и осталось доставить нового повара и меня, водитель отказался
