прижилась в других химических и температурных условиях на поверхности планеты. Какая могучая приспособляемость! Какая жажда жизни! – возбужденно рассуждал Николай.
– ПИП, – приказал Афанасий, – вот эти бактерии обязательно надо набрать в контейнер. Но никак нельзя допустить, чтобы они попали в почву на корабле и тем более на Земле. Они настолько устойчивы, что могут погубить все живое вокруг.
– А если они все-таки выпрыгнут из контейнера? – усомнился Вася.
– Не допрыгнут. Они не должны попасть на Землю. Их изучать будут на закрытой космической станции, и не люди, а роботы, которые никогда не вернутся на Землю.
ПИП проделал необходимые операции по взятию образцов и хотел было двинуться дальше, но Николай остановил его.
– Давайте-ка, ПИП, пройдемся по краю этой водяной линзы и посмотрим, что там, под поверхностью воды.
На глубине в два-три метра под водой каменистая стена была часто усыпана прицепившейся к камню длинной травой. Трава колыхалась под действием поднятых батискафом волнений в воде.
– Вот вам и растительный мир, – сказал Николай, – в котором образование органики из неорганики происходит не фотосинтезом под действием солнечных лучей, а с помощью радиоактивности.
– ПИП, образцы этой травки тоже надо взять с собой, – распорядился Афанасий.
После того, как ПИП выполнил и это указание, отец приказал Васе и ПИПу возвращаться к космолету. Вася хотел было захныкать, но вспомнил про дисциплину и замолчал. ПИП переключил батискаф на воздушную подушку, и они с Васей стали подниматься. Афанасий, Эдуард, Николай и Федор, не открывая дверей батискафа, исчезли под водой.
Батискаф поднимался долго, еще дольше, чем опускался, и, наконец, уперся в твердую крышу.
– Сейчас я посмотрю, что там, – сказал Вася.
Через двадцать секунд ПИП согласно кивнул головой. Вася вылетел из батискафа, прошел сквозь темноту ледовых нагромождений и оказался в булькающем аммиаке. Полетел вверх. Вынырнув из аммиака, он увидел себя в кратере вулкана. Поразмыслив немного, он решил вернуться к ПИПу. Вернувшись, он сказал:
– ПИП, выше нас ледяная корка. Давай опустимся немного, а то окажемся в ледяной ловушке.
– Через пятнадцать минут нас должно выбросить под высоким давлением, – ответил тот и опустил батискаф ниже.
Пробка действительно росла. Пришлось сидеть и ждать. Прошло еще десять минут, и вдруг наверху затрещал лед, ледяная пробка вылетела. Вулкан заработал. Батискаф выбросило из жерла вместе с фонтаном жидкого аммиака.
– Плюется, гад, – возмущенно проговорил ПИП.
– Вылетели, как пробка из бутылки! – добавил Вася.
ПИП включил максимальную мощность в режиме воздушной подушки и удержал батискаф от кувырков, после чего посадил его рядом с космолетом. Погрузив батискаф в космотанк, ПИП в компании с Васей и роботом двинулся к космолету. Остальные космонавты были уже там.
– Ну, Вася, – спросил отец, – с кем полетишь, с нами или с ПИПом?
– С ПИПом долго, а я уже есть захотел.
– Тогда пристраивайся, и в полет.
Возвратились на корабль через несколько минут. Могли значительно быстрее, могли за одну секунду, могли даже за одну миллионную долю секунды, на то она и безынерционная связь, но при таких скоростях можно мимо пролететь, а потом места, куда летел, не найти. И пришлось бы просто отключиться и оказаться на корабле, в безынерционной камере. Тогда и лететь не надо, но это совсем неинтересно, и Николай Иванович говорил, что вредно для организма.
Обедали без ПИПа. Он появился только через половину суток, когда все уже спали. Проснувшись, Вася сразу же побежал к Диме, а потом вместе с ним – к ПИПу. ПИП гремел кастрюлями, занимаясь приготовлением завтрака.
– Здравствуй, ПИП!
– Здравствуйте, если не шутите.
– ПИП, а куда ты бактерии девал? – спросил Вася.
– Они в специальном отсеке, в техническом секторе. Одни в холодильнике, в жидком аммиаке, другие в специальном самоваре при температуре плюс восемьдесят градусов, и облучаются радиоактивной пушкой, которую дядя Федя у нашего дяди Коли из врачебного кабинета утащил. А батискаф пришлось дезинфицировать сильным облучением.
– Давай, мы тебе поможем.
– Давайте, давайте. Вон, пропускайте картошку через агрегат очистки.
– ПИП, а вот те медузы, которые в аммиаке живут, у них эти биологические цепочки такие же, как у нас?
– В основном, почти, как у нас. На основе связей того же элемента углерода, а вот растворитель вместо воды аммиак, и дышат они не кислородом, а азотом.
– ПИП, а как бактерии из глубины кратера на поверхность попали и не умерли?
– Очень просто. Помнишь, Вася, как нас вулкан выплюнул? Так и их все время выплевывает. Я думаю, что когда-то, миллионы или миллиарды лет назад, эта радиоактивная печка в глубине планеты была гораздо горячее. И вулканов этих было много, и температура на поверхности планеты была выше. Вот тогда и зародилась жизнь вначале в глубинах вулканов, а потом и на поверхности планеты. Шло время, на поверхности становилось все холодней и холодней, и бактерии постепенно приспосабливались к холоду. И приспособились. Вот так и получилось, что одни бактерии внизу живут в жаре, а другие наверху – в холоде. Даже люди в ледниковый период Земли, да и сейчас, на Севере и на Юге, живут в холоде, а те, кто на экваторе – в жаре. Так что, Вася, как сказал твой папа, жизнь прекрасна и удивительна, и даже когда она всего лишь удивительна, это прекрасно. Вы картошку-то вычистили?
– Да.
– Тогда занимайтесь своим любимым занятием – делайте соки.
С ПИПом всегда было интересно, и сейчас ребята помогали ему и думали: «Как хорошо, что на этой планете-холодильнике с ПИПом ничего не случилось».
Водородные планеты ХЭТ и СХЭ со спутником СХЭТ
Исследование системы Рыжего карлика подходило к концу. Оставалось посетить водородные планеты ХЭТ и СХЭ и планету РХУ. Сегодня после завтрака должно было состояться совещание в зале заседаний по поводу дальнейших исследований. Вася уже заранее знал, что посетить планеты ХЭТ и СХЭ космонавтам не удастся, и рассказал об этом Диме. Во-первых, потому, что там ужасно большое давление атмосферы, и, во-вторых, там наверняка нет жизни, так как это в основном газообразные планеты, как, например, наше Солнышко. Только Солнышко горит, и поэтому оно светится, а эти планеты, так же, как наши Юпитер и Сатурн, просто не зажглись из-за своей незначительной по сравнению с Солнцем массы.
Совещание началось сразу после завтрака. Марина включила экран, на котором возник большой красноватый шар, опоясанный вдоль экватора полосами различной яркости.
– Как наш Юпитер, – обрадовался Вася тому, что сразу узнал самую большую планету Солнечной системы.
– Правильно, Вася, – сказала Марина, – не зря же мы ее назвали Юпитер-К1, а вот «могучие» ее
