– «Нарвал»?
– Именно. Я дам тебе оборудование, с помощью которого ты сможешь быстро скопировать чертежи, формуляры…
– Но в КБ почти ничего не осталось, – почти умоляюще заговорил Трушин. – Документация давно и почти в полном объеме передана на завод. То, что у нас имеется, распылено по отделам, и у меня нет туда доступа. Раньше можно было это сделать, когда работа шла авралом, а теперь… – Неожиданно лицо инженера изменилось от ужасной догадки. – Александр, а вы кто?
– Ну, что же, – усмехнулся Волков, – пора раскрыть карты. Я работаю на разведку другого государства. И я не бизнесмен. Бизнес, это так – прикрытие для того, чтобы легче было входить в доверие к таким, как вы, к чиновникам, членам правительства. Никакой трагедии нет, так что не надо думать о самоубийстве или иных глупых поступках. Вспомните, что поставлено на карту – жизнь вашей жены, благополучие вашей семьи, ваше обеспеченное будущее. А все эти пустые слова, как патриотизм, родина, все это в наше время обесценилось. Причем обесценилось самим же государством, которое претендует на горячую любовь своих граждан. Если бы вы были здесь, в этой стране, обеспечены по своим заслугам, по своему таланту, то и этой ситуации бы не возникло.
– Это немыслимо… – прошептал Трушин.
– Мыслимо. И еще напомню вам, уважаемый Аркадий Николаевич, что бежать в милицию и ФСБ, если вам такая бредовая идея придет в голову, не стоит. Вспомните, что вы рассказывали во время наших застолий, в том числе и о вашей работе. Лично мне ничего не грозит, я вам это точно говорю, а вот вам больше не видать приличной работы. А еще жена…
– Я понял, – поспешно закивал Трушин. – Я все понял. Только видите – я ничем не могу уже помочь.
– Вы должны попасть в группу специалистов, которые поедут на ходовые испытания. Вы же разрабатывали систему навигации.
– Не я один, хотя… Но состав группы уже утвержден. От нашей группы разработчиков едет Игорь Поспелов.
– А двигателисты? Кто разрабатывал ходовую часть, генератор паровой рубашки?
– Вы и это знаете?
– Разумеется! Иначе чем бы нас заинтересовала эта лодка? Практически бесшумная, крейсерская скорость до четырехсот километров в час в подводном состоянии…
Аркадий Николаевич Трушин четыре последующих дня занимался тем, что собирал ту часть информации об изделии, которая была ему доступна. Многие коллеги заметили, как изменился инженер. Он стал угрюмым, молчаливым, часто не отвечал на простые вопросы. Большинство считало, что причиной такого поведения было состояние здоровья жены Трушина.
А потом наступил этот день. Трушина вызвало начальство. Монолог непосредственного руководителя был длинным, и смысл его до Аркадия Николаевича дошел не сразу. Но потом он понял, что волнует руководителя. Он понимает, что в такое время оставлять жену Трушину не захочется, но ситуация безвыходная, и интересы Родины требуют.
Трушин окаменел, когда узнал, что ехать на ходовые испытания придется ему, потому что Игорь Поспелов вчера попал в автомобильную катастрофу и скончался в больнице не приходя в сознание. Это огромная потеря для коллектива, для проекта, для испытаний. И заменить Поспелова может только Трушин.
Вот так, значит, Волков решает проблемы. Не он, конечно, а те, кто за ним стоит. Трушину сначала стало страшно. Но потом он вдруг почувствовал надежду. Пропади оно все пропадом, но если эти люди так решительно настроены, то они сделают все для того, чтобы Трушин смог быть им полезен, значит, они настроены помочь ему в его проблемах, могут помочь, потому что они всесильны. А Игорь… Ну и что, что Игорь! А его собственная жена, а ее жизнь ничего не стоит? Плевать! Ради своей семьи он пойдет на все, пока есть такая возможность, пока он кому-то в самом деле нужен как специалист, как ученый…
– Да, конечно, – с каменным лицом согласился Трушин. – Я понимаю, что поставлено на карту.
– Ну, вот и отлично, – с большим облегчением сказал начальник. – Вы не представляете, как вы всех выручите. Я обещаю, что не забуду вам этого, Аркадий Николаевич. И насчет вашей жены мы подумаем. Не может такого быть, чтобы ничем нельзя было ей помочь!
Долгожданное известие от Рослякова пришло, когда группа планировала новый виток поисков командира в Алжире. Сообщение пришло по электронной связи без всякой дополнительной информации. Просто срочно прибыть в Новороссийск. Место встречи и время.
Демичев свысока поглядел на Максима и величественно поднял палец. Это должно было означать, что, мол, вот мы какие и не пальцем деланные. Все террористы мира ищут его в Африке, а он… Максим давно заметил эту манеру Андрея при каждом удобном случае подчеркивать, что специфика работы и опыт группы не ниже, чем у внешней разведки, из недр которой всплыл не так давно капитан Алексеев. Максим смотрел на это снисходительно.
До Новороссийска они добирались самым коротким путем – через Турцию. К большому изумлению обоих, оказалось, что аэропорт Новороссийска, располагавшийся когда-то в районе села Мысхако, был закрыт еще в 1992 году. Туристы в самолете рассказали, что в настоящее время большая часть взлетно- посадочной полосы застроена гаражами. Рейс, на котором летела группа, был на ближайший аэропорт в Анапе.
После африканской жары, пыли и неустроенности диких районов южных плоскогорий Алжира оперативники наслаждались морским воздухом и видом сосен, проносившихся за окном такси, на котором они ехали в Новороссийск. Говорить не хотелось. Хотелось смотреть в окно и дышать полной грудью.
Прибыли они день в день. До встречи оставалось всего два часа, когда водитель такси высадил их на набережной Адмирала Серебрякова возле знаменитых фонтанов.
– Благодать-то какая! – томным голосом изрек Демичев. – Как приятен воздух родины, не находишь? Сейчас бы снять номер в гостинице, принять ванну с солями, а вечером… Вечером выйти под эти вот фонтаны, взять бутылочку грузинского вина и…
– …встретиться с шефом, – закончил Максим скучным голосом. – Очень поэтично. Может, пожрем, а то внутри, как в пустом погребе. Аж эхо бродит!
– Не романтик ты, Максим, не романтик, – сокрушенно покрутил головой Андрей. – Помнишь, как мы с тобой отмокали в бассейне отеля на берегу бухты Золотой Рог?
– Помню, – кивнул Максим. – А скажи, что может означать приказ прибыть именно сюда?
– Как «что»? – Андрей разыграл такое неподдельное недоумение, что Максим на миг даже поверил. – Как «что»? Это, может, и означает, что операция закончена. И что нам предоставлен заслуженный отпуск. Скоро увидим любимого шефа и услышим от него, что нам забронирован отдельный коттедж Минобороны или другого ведомства. И что мы две-три недели будем наслаждаться морем, марочным вином и смуглыми массажистками. Ты не прочь бы получить пару недель профилактических процедур по части тела и души?
– Ты сам-то веришь в это? – усмехнулся Максим.
– Не верю, – вдруг нахмурился Андрей. Его голос стал сварливым: – Пошли в самом деле пожрем чего-нибудь, а то неожиданные встречи с шефом обычно не сулят ничего хорошего. Уж по крайней мере не массажисток они сулят.
Час ушел на еду, еще час на ознакомление с картой города. Это было сделано по привычке, потому что неизвестно, каким будет задание, а знакомиться с городом тогда будет уже поздно.
В назначенное время оперативники подошли к открытому кафе «Лагуна», из которого открывался изумительный вид на рейд, где красовались на якорной стоянке военные корабли, и на противоположную сторону бухты, где в легкой облачности поднимались предгорья Кавказа. Девушки, имевшиеся за столиками в большом количестве, с интересом смотрели на двух молодых людей. Плечистые, с великолепными фигурами, дочерна загорелые, с уверенными взглядами. Загар у парней был явно не местный, и его особенно оттеняли светлые легкие льняные рубашки.
Демичев толкнул Алексеева локтем в бок и подмигнул. Веселое настроение у обоих сразу исчезло, когда оперативники увидели своего шефа. Росляков сидел за крайним столиком, положив ноги на соседний
