лишнего, однако Карл всегда оставался спокоен. Он никогда не проявлял агрессии ни со мной, ни с Кристианом. Это было на него совершенно не похоже. Я упустила нечто важное – нечто, способное хотя бы как-то объяснить подобную реакцию.
Поднявшись, как в тумане, по винтовой лестнице, я заперла, вопреки правилам, двери покоев, и проплакала до самого вечера. Проблемы, так старательно отодвигаемые на задний план, разом навалились на плечи, наполнив душу безысходностью и страхом. Казалось, я живу какой-то чужой судьбой. Все вокруг происходило, словно бы меня и не существовало вовсе. Али-Нари была права, называя себя пешкой — теперь я понимала, что она имела в виду. И все же, несмотря на внутренний протест, была готова идти путем, на который Карл, не спросив, направил несколько лет назад, лишь бы только он шел рядом…
Так сложилось, что привыкнув к опеке брата с детства, я считала его такой же неотъемлемой частью жизни, как воздух. Быть может, поэтому и не ценила так, как была должна. Теперь же, внутренне чувствуя его отчуждение, поняла... И это понимание наполнило сердце болью, потому как разум подсказывал, насколько бессмысленно было пытаться вернуть то, что безвозвратно уходило в прошлое.
Часов в девять вечера, по уже сложившейся традиции, Кристиан посетил королевские покои, чтобы разделить со мной вечернюю молитву. Судя по его искреннему удивлению, при виде моего зареванного лица, никто не узнал о сегодняшнем происшествии.
-Что случилось? – расстроился он и протянул руки, чтобы меня обнять.
Вздрогнув всем телом, я инстинктивно шарахнулась в сторону. На этот раз, почти не пришлось играть: они с Карлом были рождены с одинаковым лицом, и единственного удара оказалось достаточно, чтобы начать бояться. Вцепившись в дверной косяк, нервно улыбнулась, исподволь любуясь его реакцией. Врожденное чувство подсказало, что недостающую информацию можно будет получить достаточно просто.
-Кристиан! - быстро спросила я, чтобы не дать ему опомниться. – Как долго вы намеревались молчать?
Он виновато взглянул и, сникнув, отступил на шаг назад.
-Прости... Карл хотел прежде удостовериться, что это не очередная провокация. Слишком много неясностей было до этого...
-И? - перебила я, чувствуя, как по спине пробежал холодок страха. – Удостоверился?
-Не знаю, - нехотя признался брат. - Думаю, Параман сейчас к нему ближе всех. И потом, Карл давно держит Совет под контролем.
-Совет? Под контролем? А как же его слова насчет Якира и единственного для меня пути? Что вообще происходит?
Он отвернулся и, вздохнув, подошел к камину. Ссутулившийся силуэт на фоне рыжего пламени пробудил в душе какую-то странную, едва уловимую тревогу. Казалось, я уже видела однажды такую картину, но где и когда — не могла вспомнить.
-В ночь после коронации, - тихо произнес брат, не отрывая взгляда от переливающихся углей, - Тарэм созвал Совет. Жрецы были очень напуганы. Сообщения с севера, недовольство Земар-ар, и общая тревога, которую ощущал Орден последние годы... Пророчество, которое многие считали пережитком прошлого, начало сбываться.
Я вспомнила утро, когда впервые взяла в руки меч. Карл зашел чем-то расстроенный, и сказал, что узнал кое-какие подробности. С того дня, что-то изменилось в нем, однако я не хотела думать о проблемах, предпочитая делать вид, что их просто нет.
-Кристиан! - подойдя, я села на краешек кресла и робко взглянула на его застывший профиль. На гладковыбритых щеках играл неестественный румянец, прищуренные глаза лихорадочно блестели. – Я больше не хочу мучиться догадками, мне необходимо знать. В конце концов, у меня есть на это право.
Он медленно, словно через силу, кивнул.
-Сначала расскажи, что у тебя произошло. Ведь что-то случилось, верно?
Не успев отогнать мгновенно вспыхнувшие воспоминания, я уронила голову на руки и судорожно вздохнула. К горлу опять подступили слезы.
-Случилось. Я переступила черту в своем гневе... Он дал мне пощечину и выгнал вон.
-Карл? Ударил тебя?!
-Он сказал, что я не достойна, быть той, кем родилась.
-О, Лия! - Кристиан пошатнулся и прикрыл глаза ладонью. - Прости, я должен был вмешаться раньше, все зашло слишком далеко.
-Ты снова меня пугаешь. Не заставляй строить догадки.
-Уверена, что хочешь знать?
-Да. Лучше так, чем напрасно лить слезы. Хочу сама править судьбу, а не быть чьей-то пешкой.
Он странно улыбнулся и, протянув руку, помог встать.
-Пройдемте, Ваше величество. В моем скромном жилище будет куда безопаснее.
Убедившись, что слуг поблизости нет, брат предупредил караул и широким шагом направился в свои покои.
Закрыв дверь на все мыслимые и немыслимые засовы, Кристиан скинул камзол, расстегнул ворот рубашки и, подойдя к окнам, задвинул портьеры. Потом, кивнув мне, провел рукой по стене, у которой стояла постель, и открыл тайник: маленький встроенный сейф. Судя по всему, механизм был делом рук Карла.
-Держи, сестра, и не удивляйся – это всего лишь копия. Брат велел перевести с Древнего, поэтому пришлось покопаться в летописях: некоторые слова за прошедшие века изменились. Да и оригинал был слишком хрупок, чтобы к нему прикасаться – чудо, что рукопись вообще сохранилась, учитывая условия, в которых сейчас пребывает архив. Впрочем, возможно это тоже список, не уверен…
Молча взяв свиток, я обошла стол и села на пуфик у камина - для чтения света в комнате было маловато. Красноватые отблески, извиваясь, плясали на желтом листе, заставляя щуриться. Изменив наклон, чтобы не было отсвета, я попыталась успокоиться: следовало помнить любимый совет Карла - отрешиться от чувств и дать разуму взвесить факты самостоятельно.
«Третий день после весеннего равноденствия. Горгот.
Мир пришел на нашу землю. Аллотар уничтожены, и последние следы Великого дракона отныне стерты со страниц истории. В честь великой радости и в память о великой скорби, я заложил основание колыбели рода Тара Валлора. Замок будет находиться в двух днях пути к северо-западу от столицы.
Сегодня на рассвете, Мейбэль родила моего первенца. Это здоровый мальчик, я нарек ему имя Эрдан, что значит «спокойствие». Как Главе рода, мне открылось грядущее: кровь сына, которой был скреплен договор, станет единственной, пролитой в его жизни - семя Тара Валлора положит надежное основание для грядущих наследников Крови.
После падения Морло, видения преследуют меня, лишая покоя и сна. Я прозреваю прошедшее и грядущее, все яснее понимая непоправимость содеянного во благо и спасение моего народа. Нет жертвы, которую я бы не согласился принести, лишь бы вернуть данное слово, но время упущено и путь избран. Однако грядет час, когда колесо истории вновь повернется, и основы основ падут к ногам моих потомков. Так было дано мне увидеть, дабы сердце утешилось надеждой.
Мое семя будет восседать на троне, не нарушая чистоты Крови, двадцать пять столетий. Но настанет год, когда у молодого короля родиться наследник - первый среди равных и последний, на ком будет лежать печать Договора. Тьма с Запада пробудится с его жизнью. Страшное грядет время!
Я пишу тебе, сын мой, кровь от крови моей, послушай мое пророчество: Дракон, древний, как прах, содрогнется, взглянув на твое дитя, и возжелает поглотить его. И великое падение обернется победой, ибо откроет путь его свету. Тогда молния, сверкнув, рассечет мрак. И сбудется предначертанное во гневе за пролитие невинной крови.
Когда же нарушена будет клятва и умножатся беззакония, дитя нашего рода призовет врага на землю отвергнувшую его. И разделится земля, и сын отвернется от отца, а мать от сына. Тогда облечется властью, отрекшейся от власти, и десять содрогнутся перед ним, и разорвутся узы клятвы... И никто не сможет остановить его, ибо будет иметь он право, подобно мне, над кровью Валлора. И наступит Тьма, и кровь обагрит травы, и падут древние алтари. И Солнце зажжет землю, и будет она гореть, и ничто уже не в силах будет потушить ее.
