— Ну да, с разведывательной, — сказала я.
До чего дурацкий у нас получался разговор. Мы пикировались, как дети, причем я говорила совсем не то, что хотела. А он выдавал слова порционно, словно предварительно каждое из них взвешивал.
— Интересно девки пляшут, — пробормотал он и уставился в чашку — собирался, что ли, на дне ее отыскать истину?
В доме надолго воцарилась тишина. Ну и гости у меня! Каждый занимается своими делами и почти не обращает на хозяйку внимания.
— Скажите, а вещи Леры теперь пропали? — спросила я, чтобы светски поддерживать разговор, если мужчина сам этим не занимается.
— Еще чего, — встрепенулся Михайловский. — Я тут же позвонил ребятам в Сочи. Разве можно оставлять такие случаи без внимания? И без наказания. А у них, между прочим, из брянской группы девушка пропала. Пятнадцатилетняя. И обнаружили ее исчезновение почти сразу, но не могли догадаться, где искать. Мой звонок оказался кстати. Думаю, этой горничной несладко придется. Как видите, наводчицы бывают не только у воров, но и у сексуальных маньяков…
— Хотите еще чаю? — спросила я, потому что мой гость опять задумался — до чего общительный собеседник!
— Нет, спасибо, больше не хочу.
Наконец-то я его напоила!
— Пойдемте тогда в гостиную, — сказала я, — все-таки там кресла, можно сидеть и молчать с куда большим комфортом.
Так мы сидели и думали каждый о своем, пока мне первой это не надоело. Молчать я смогу и в одиночестве.
Судя по всему, и он, и Валерия чувствовали себя в моем наследном доме превосходно. Словно они знали меня сто лет, половину из которых прожили со мной в этом самом доме.
— Простите, Федор Михайлович, за бестактный вопрос, но, если не секрет, сколько вы получаете?
— Денег?
— Заработной платы. Взятки можно не считать. Валерия перестала читать и в испуге уставилась на отца.
Кажется, эта тема была для него крайне болезненной.
— Шесть тысяч, — нехотя ответил он.
— То есть двести долларов в месяц. В день — примерно двадцать. Сколько бы вам понадобилось времени, чтобы раскрыть убийство?
— «Каменскую» смотрите? — поинтересовался он.
— Не угадали. Мой любимый сериал «Секс в большом городе»!
То, что случилось после моих слов, несказанно удивило: Михайловский смутился и оглянулся на чересчур упоенно читающую дочь.
Мне же было видно, что она едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.
— Давайте баш на баш: я остаюсь осматривать ваши местные красоты, а вы соглашаетесь на меня поработать. Как частный детектив.
Это уже была наглость. Можно подумать, что, согласившись осматривать пресловутые красоты, я делаю одолжение Михайловскому. Но он отреагировал вовсе не так, как я ждала.
— Да, вас тихоней не назовешь, — медленно протянул он, — и давно это вам в голову пришло? Насчет расследования.
— Только что, — любезно пояснила я. — Так сколько времени?
— Думаю, дня два-три.
— Округлим до пяти. Вы согласитесь за сто долларов провести для меня расследование и установить, кто убил мою тетку?
— Этим делом занимались костроминские ребята…
— Для которых вы — начальство, не так ли?
— Хочется уточнить: преследующее личные цели, — насмешливо покивал он.
Окажись поблизости Ольга и начни задавать мне вопросы, я бы не нашлась, чем объяснить свое неожиданное предложение. Увлеклась. Районным детективом или возможностью приобщиться к расследованию, чтобы потом рассказывать об этом своим внукам? Мало ли что напридумывала Олька, а за ней и Лида.
— А если выяснится, что имел место всего лишь несчастный случай?
— Что ж, я вернусь домой с чистой совестью. Сделала для памяти Олимпиады все, что могла.
— Лестно, что вы мне так доверяете. А если я вовсе не такой уж профессионал, как вам кажусь, и тогда пропали ваши денежки?
— Ничего, я еще заработаю!
— Круто! — хмыкнул он.
— Считаете, я все это затеваю только ради мести? Нет. Мне почему-то захотелось приехать и рассказать родителям, как все было на самом деле. Мы ведь все любили тетю Липу, и если ее убили, то нехорошо нам, ее родственникам, ничего не предпринять.
— Похвальное желание, — сказал Федор Михайлович и обратился к дочери: — Как думаешь, Валерия, браться мне за это дело?
— Конечно, браться, папа, тут и думать нечего.
— К тому же Лариса Сергеевна обещает нам заплатить. Аж сто долларов!
— Вы считаете, этого мало? — спохватилась я. — Давайте тогда двести.
Михайловский нарочито ахнул:
— Мой месячный оклад!
— Только вот деньги брать, по-моему, не стоит, — осторожно высказалась Валерия.
— Вот еще, дают — бери!
Я всполошилась: уж не смеется ли он надо мной? Михайловский гибко поднялся из кресла.
— Вы меня уговорили, Лариса Сергеевна. Я проверю, что там с вашей теткой случилось. Вот прямо сейчас пойду и поговорю с вашей соседкой. Кстати, как ее звать?
— Лида.
— А отчество?
— Спросите, когда будете с ней беседовать. Вы же хотите поговорить неофициально?
— Пожалуй, — кивнул он и вышел.
Валерия тут же соскочила с дивана и сказала заговорщическим шепотом:
— Лар, а ты уже весь дом осмотрела?
— Только в общих чертах, — сказала я.
Собственно, вчера я лишь поднялась по лестнице в мансарду и окинула ее взглядом. Да еще открыла платяной шкаф в спальне на первом этаже — надо было куда-то положить свои вещи.
По остальным двум комнатам внизу я немного походила, вроде как примеряясь. Мне понравилось все: и уютная, в зеленых тонах, спальня, и библиотека-кабинет. Холл, в котором мы сейчас сидели… Как говорится, без комментариев. Повсюду — никакой нарочитости. Все продумано и придумано для удобства. Странно, что тетка жила здесь одна…
— Давай с тобой все осмотрим? Не спеша. Начнем с мансарды…
Договорить она не успела. Вернулся от соседки ее папа, жутко сосредоточенный, и скомандовал:
— Собирайся, Валерия, поедешь с нами.
— С кем — с нами? — удивилась дочь.
— Со мной и с Лидией Тимофеевной. Она согласилась посмотреть кое-какие фотографии. Может, новый знакомый Олимпиады Киреевой у нас где-то засветился.
— Пап, а можно, я останусь с Ларисой?
— Видишь ли, я не уверен, что смогу заехать за тобой, у меня куча дел. Я ведь нарочно тебя торопил, чтобы пораньше приехать к Ларисе Сергеевне. Решил совместить приятное с полезным. К тому же Лариса Сергеевна, насколько я помню, собиралась к нотариусу? — Это уже обращались ко мне. — Могу вас
