— Пойду, пристрелю гадину.
— Так ведь грех.
— Ну и что? — заупрямилась Яна. — А то, что не девонька, это не грех?
Савва Петрович перевел взгляд на Николая. Тот только руками развел, дело, мол, житейское.
— Так звать эту Раду сюда?
— Ну ее на хрен! — ответил Шмелёв. — Яночка, успокойся, я образно… Лучше Лешакова ко мне пришлите — поговорить кое о чем нужно.
Степной орел, неведомо как залетевший в эти края, старательно выписывал круги над лесами и полями в поисках хоть чего-нибудь съедобного. Да где уж там — которую неделю по всей округе бегает туда-сюда огромное войско, распугивая возможную поживу. Так от голодухи можно и клюв отбросить. Даже сусликом, и тем не полакомишься — давеча пытался одного закогтить неподалеку от полуразрушенного города, так насилу сам жив остался. Отбивался сусел до того злобно, что пришлось уносить крылья. Оставив в зубах обидчика половину перьев из хвоста.
А что там вдалеке поблескивает? Спасите наши души — опять он! Орел заполошно, почти как воробушек, замахал крыльями и спикировал к безопасной земле, от греха подальше. Мимо на большой скорости пронесся мелкий цветочный эльф с большим мешком за спиной и не обратил на бесхвостую птицу никакого внимания. Почтовый курьер, причем с большими полномочиями. Уж лучше на Медузу Горгону напороться, чем у такого на пути встать. Исход встречи все равно одинаковый, но во втором случае менее продолжительный и болезненный.
Только почтальон не отвлекался на мелочи — с лихим свистом закладывая виражи, он шел на бреющем в складках местности, иногда из чистого хулиганства залетая на средину реки. А чего? Чай эльф не птица, почему бы ему не долететь до средины реки?
А вот и город показался, не такой уж разрушенный, как померещилось полухвостому орлу. Вот стены белеют новыми бревнами, и над всем этим витает восхитительный запах свежей стружки. Курьер облетел вокруг, оценивая масштабы ведущихся работ, перемахнул через частокол внутрь и приземлился у корчмы «Три поросенка», на этот раз кирпичной, но пока еще одноэтажной. Крыши тоже не было, только торчала сверху голова что-то жующего Змея Горыныча.
Внутри оборотень с чертом изучали какой-то чертеж, а Годзилка с высоты своего роста давал советы. Август фон Эшевальд поднял голову:
— А, гонец… Донос на гетмана-злодея?
— На кого?
— Это потом поймешь. Давай сюда бумагу. — Начальник разведки и контрразведки развернул свиток, вчитался и удивленно присвистнул.
— Чего там? — Глушата с любопытством сунул пятачок в письмо.
— Давай вслух, — попросил Змей.
— Не могу, сам читай. — Оборотень сунул бумагу черту. — Приказ от князя.
— Ага… чо у нас тут? — Рогоносец водил когтем по тексту. — Не мешкая, следовать к Кьявску и взять его под высокую руку… титулы пропустим… так… разбить войско хунгарийского короля, заключить договор о добровольном присоединении Галисии… На хрен они нам сдались, а? Построить флот… блокировать Царьград с моря… Они там чего, пьяные писали? Так… купить или отнять у сарацинов Палестину… Годзил, тебе нужна Палестина?
— Данунах! — глубокомысленно заметил Горыныч. — Я бы Хлынов купил — там моя родина.
— Бля, а нам чего делать?
— А у вас попадалово, ребята. Встряли вы конкретно. Чиста конкретна!
— Ты чего уши развесил? — Август вдруг решил сорвать злость на курьере. — Подслушиваешь?
— Никак нет! — Эльф вытянулся в струнку. — Жду дальнейших распоряжений.
— Каких?
— Любых. Или указаний.
— Указания ему подавай, — проворчал оборотень. — Лучше расскажи, на фига нам в Кьявск переться, под высокую руку его брать? Там что, своего князя нету? А то одичали мы тут без свежих новостей.
Эльф со всеми подробностями и с удовольствием прочел лекцию о политической обстановке, иногда малость привирая и переходя на представление в лицах:
— …А потом появился Хведор Лешаков, и Верховная Рада помре.
— Прибил бабенку? Да оно и правильно.
— Не-е-е, она сама померла. Князь-то наш попросил генерала стариной тряхнуть.
Август покачал головой:
— Жесток порой Николай Василич бывает, ох и жесток! Я с Лешаковым как-то в парилке был… Этот уж тряхнет, так тряхнет!
— Ты про что, воевода? — Цветочный эльф непонимающе пошевелил острыми ушами.
— Про старину.
— Не-е-е, не так было. Государь попросил его заплутать Верховную Раду в трех соснах да попугать немного, чтобы дорогу к княжескому шатру не нашла. Ну, вот и перестарался с пуганьем немного.
— Сильно князь ругался?
— Да не… простил в честь свадьбы да еще одной медалью наградил.
— Свадьбы???
— Ну да! — Почтальон хлопнул себя по лбу и принялся развязывать тесемки мешка. — Как же я забыл? Тут и угощение с княжеского стола!
Пока эльф доставал кажущиеся нескончаемыми подарки и рассказывал подробности бракосочетания и последующего за ним малого пира (большой обещался уже в Татинце), Годзилка ухватил самую объемистую флягу, открыл ее и с подозрением принюхался к содержимому.
— Эй, мелочь, а это чо за хрень налита?
— Типун тебе на язык, зверюга пресмыкающаяся! — почтальон возмущенно замахал руками, уронив одну из выставленных бутылок. — Это же яблочный компот — Великая Княгиня Яна собственноручно сварила на всю армию! Оцените, свиньи неблагодарные!
— Все сказал? — Глушата поплевал на кулак и многозначительно похлопал им по ладони. — А таперича проваливай на хер! Без сопливых разберемся, кого целовать!
— Вот это правильно, вот это по-нашему! — одобрил Август фон Эшевальд и проследил взглядом за причудливым полетом натыкающегося на стены цветочного эльфа. — Раскомандовались тут всякие уроды, пороха не нюхавшие. Хомячок, блин, офисный!
— Так его, — поддержал Годзилка. — Рогатый, доставай заначку.
Черт рассмеялся довольно и достал из-под стола здоровенный жбан с восковой печатью на горлышке и три серебряные с чернением чарки — две маленькие и одну побольше, полуведерную.
— Серебро? — удивился оборотень.
— А чо нам? Чай, не микробы. Ну чего, первую за здоровье молодых?
— Ага, под компотик! — согласился Горыныч. — Горько, чо!
— Горько! — подхватили Август с Глушатой. — И долгих лет им!
— И детишек много!
— И нам!
— Чего, детишек?
— Нам не хворать.
— Ага, горько!
— Яночка, солнышко, ты не видела, куда я положил яблоко? Оно вот здесь, под подушкой лежало.
— Яблоко? Мелкое такое? Дорогой, ты не поверишь — я его в компот режу, а оно все никак не кончается. Просто волшебство какое-то.
