— В компот?
— Ну да, его же на пиру вчера и выпили. А что?
— Так мне же его… сам… ешь, говорит… Господи…
Эпилог
Полковник Федор Федорович Лешаницкий закрыл глаза и помотал головой. Снова открыл. Нет, слава богу, все в порядке. А то поначалу показалось, что двигающаяся мимо колонна состоит из деревянных танков с бревнами вместо пушек, а из многочисленных вырезанных в самых неожиданных местах люков выглядывают бородатые, загорелые до черноты рожи.
Нет, нормально все… Стоп, что значит нормально? А где князь? Какой еще князь? Обыкновенный — Великий. Что за…
Хведор Лешаков стоял около четырехколесной машины неизвестной конструкции и с легким недоумением разглядывал себя. Какая сволочь подменила тело? Да черт с ним, с телом… Где потом и кровью заслуженные генеральские погоны?
Август фон Эшевальд с трудом оторвал от подушки гудящую, словно колокол, голову. Нельзя было так вчера… Поспать бы сейчас до обеда… Нет, в десять часов начинаются торжества, посвященные четырехсотлетию Славельского ополчения, и премьер-министру нужно присутствовать. Кому?! Это Александру Александровичу Тропинину нужно, а он, Август, здесь при чем?
— Товарищ подполковник, товарищ подполковник…
— Чего там?
— Товарищ подполковник — беда! Экипаж заправщика в полном составе сошел с ума!
— Ты что городишь, лейтенант?
— Они передают, что вместо «Белого лебедя» конус подхвачен Змеем Горынычем.
— Бред! Он на Дальнем Востоке базируется.
— Настоящий змей, говорят, в чешуе и с когтями.
— А-а-а, — протянул подполковник с видимым облегчением. — Расслабься, лейтенант, сегодня ж День авиации. Но смотри у меня, чтобы к вечеру никаких розовых слоников!
На столе уже долго верещал телефон с двуглавым орлом на черном корпусе. Наконец хозяин кабинета решился и поднял трубку:
— Да?
— Глушата, черт поганый, ты чем меня опоил? Какой на хрен из меня премьер!
