наскоками, командируя туда на три месяца то одни батальоны, то другие… Сколько людей погибло при таких передвижениях, мы уже знаем. Вспомнить хотя бы подмосковный ОМОН, который так и не добрался до конечного пункта своей опасной командировки…
Мы решили посмотреть, как же налаживается эта «постоянная основа». Как живется офицерам и солдатам? Каким оружием они воюют? Как обустраиваются? Как к ним относится местное население? Проявлена ли забота о семьях павших офицеров?
В нашу делегацию входили четверо: Аркадий Баскаев, Василий Волковский, Николай Овчинников и я. Так как мы должны были побывать в расположении 46-й бригады внутренних войск, то с нами летел (или, точнее, мы с ним, так как это был самолет ВВ) и генерал-лейтенант Станислав Кавун, заместитель командующего. Чуть не позабыл написать: внутренние войска МВД РФ (кто-то из умников в МВД начал смертельно обижаться, если не добавить священное «МВД РФ», будто внутренние войска уже перешли в налоговую полицию).
Мы побывали и в штабе бригады, который будет располагаться в районе разгромленного аэропорта «Северный», и во всех пяти батальонах, раскиданных в разных районах Чечни. Что они из себя представляют, места постоянной дислокации?
Вырывается ров, который по периметру окружает батальон. Ставятся палатки. Водружается российский флаг. Устанавливаются щиты с портретами исторических героев кавказской войны. Суворов по сравнению с Путиным кажется карликом: его портрет раз в пять меньше, чем нашего президента. И начинается великое строительство: этот временный бивуак должен стать военным городком.
Где-то есть уже электрический свет, у других пока его нет… У одних только холодная вода, у других — только горячая (вдруг источник обнаружили). Здесь уже асфальтируют дорожки, а там еще непролазная грязь. Некоторые офицеры взяли с собой жен: ведь жить здесь долго, два года как минимум, другие только и думают, как бы унести ноги из этого бесприютства.
Но еще, еще и еще раз убедился: люди у нас лучше, чем власть. Люди настоящие, а власть — виртуальная.
Мы привыкли, что наши российские люди, а уж тем более офицеры и солдаты, умеют преодолевать трудности. Так же, как к тому, что власть обязана создавать трудности, чтобы люди не разучились их преодолевать.
Подписав в августе Указ о размещении в Чечне наших частей на постоянной основе (46-й бригады ВВ и 42-й армейской дивизии), президент Путин, видимо, не поинтересовался: есть ли деньги на такое грандиозное начинание?
Под новые части не было выделено ни копейки! По крохам собирало деньги командование внутренних войск (в армии, как я знаю, такая же ситуация). Миром, как говорили раньше, скидывались на то, чтобы людям было где жить и чем воевать…
Да еще и обманывали…
В штабной палатке набились офицеры — замечательные глаза, мужественные лица… Ох, эти ребята из внутренних войск! Как же им досталось от революционных наших преобразований! От Ферганы до Карабаха, от Осетии до Чечни! Сколько голов сложили! И вот приезжает к ним делегация Комитета по безопасности Госдумы. Как бы власть… О чем же они у нас спрашивали? Да нет, сначала не о своих судьбах. Почему им дают списанную технику? Почему у них устаревшее оружие? Почему попадают к ним солдаты метр с кепкой — здесь же все-таки война? И потом, сами себя стесняясь, вопросы: а все-таки, как нам будут платить? «Давайте, давайте, не стесняйтесь…» — говорим мы. Оказывается, когда им предлагали поехать в Чечню на эту «постоянную основу», то обещали два месячных оклада. На месте оказалось — полтора. (Хотя в той же Северной Осетии, где сейчас более-менее мирно, платят двойные оклады, что, в принципе, тоже не миллионы). Обещали «боевые»… «Боевые» — это почти девятьсот рублей в день, как платили во второй чеченской войне.
Мой коллега по Думе, генерал-полковник Аркадий Баскаев, в недавнем прошлом командующий Московским округом внутренних войск, объясняет:
— Ну кто же вам сказал такую чушь? Да, надо пробивать «боевые» тем, кто будет участвовать в боевых операциях, кто будет сидеть на блокпостах… Ну а всем? Когда в ту войну военные чиновники в Моздоке, не поднимавшие своих седалищ от стульев, тоже получали «боевые», это же было неправильно, согласны?
Офицеры понимающе кивают…
И снова вопрос: «А квартиры нам дадут после этих двух лет?»
Баскаев отвечает вопросом на вопрос: у кого есть квартиры?
Поднимаются всего три руки…
— Кто же вам все это обещал?
Показывают официальную военкоматовскую листовку, из которой следует, что те, кто поедет в Чечню, может заработать аж по две тысячи долларов в месяц. Ну а в городе Казани дошли до того, что по телику давали бегущую строку с этими фантастическими условиями… Мы краснеем. Нам нечего ответить.
И вдруг — под самый дых:
— А почему за пересылку семьям из наших и так небольших денег Минсвязи вычитает восемь процентов?
Мы что-то говорим, что-то обещаем… Слава богу, Баскаев сумел договориться с губернатором Московской области Громовым, что он возьмет шефство над 46-й бригадой. Может, дома для офицеров построит? Может, дизелей подкинет?
Нам — верят. Или — не верят. Эти мужики привыкли, что им надо честно выполнять свою мужскую работу. Независимо от того, обманет власть снова или нет.
Аркадий Баскаев с удивлением смотрит на бэтээр на гусеничном ходу:
— Откуда он взялся? Такие списаны лет двадцать тому назад.
— Ну хоть что-то… — смущенно говорит комбат.
И такое — в каждом из пяти батальонов, где мы побывали.
Спрашиваю у артиллерийского полковника: «Что это за канонада была целую ночь? Палили по базам боевиков?» Он честно отвечает: «Снарядов у нас столько, что их дешевле отстрелять, чем уничтожить…»
Вот как! Если американцы в том же Афганистане испытывают новые виды вооружений, то у нас забота — как бы утилизировать старое, накопленное за последние десятилетия в таких количествах, что хватило бы и внукам и правнукам. И я понимаю удивление командующего Приволжским округом ВВ, с которым случайно встретился в Гудермесе: он посылал ребят воевать, а не охранять нефтяные скважины местных баев! Я это видел и в первую, и во вторую чеченскую войну. Точно так же, как бойцов из какого- нибудь подмосковного гарнизона посылают строить генеральские дачи, наших солдат и офицеров в Чечне постоянно используют не только для борьбы с террористами, но и для более важной задачи — защиты коррупционеров. Не случайно, между прочим, на фугасах практически ежедневно подрываются рейсовые автобусы и армейские бэтээры, зато ни разу еще не был взорван бензовоз или эшелон с нефтью!
Что же сегодня происходит в Чечне?
