В Баку мы с ним не были знакомы, хотя учились в одной школе – он на пять лет младше меня, и потому в 160-ой образцовой школе наши пути не пересеклись. Пересеклись они в Москве на Высших курсах сценаристов и режиссеров, где он учился на режиссерском, а я на сценарном отделении. У Юлика есть уйма достоинств, каждое их которых сделало бы любого человека уже незаурядной личностью, а он живет с этой кучей достоинств и не знает, какое из них сделать главным в своей жизни. Ну, был КВН, была Дума, был кинорежиссером, сценаристом, театральным режиссером, ведущим телешоу, директором московского Дома Кино, постановщиком массовых зрелищ, вроде того, о котором сейчас пойдет речь. Везде он добивался высоких результатов, брал эти планки с первой же попытки, но я, зная его, уверен, что главное его призвание не реализовано – Юлик должен быть президентом-диктатором в маленькой банановой республике, он рожден для этого. В главном городе его государства круглый год проходили бы различные фестивали, карнавалы, празднества, ярмарки, выставки, туда приезжали бы со всего мира лучшие певцы, танцоры, режиссеры и композиторы и, естественно, ведущим и главным действующим лицом всего этого бесконечного праздника был бы сам диктатор-президент – Юлий Гусман. И если б такое случилось, то и ему, и жителям этой банановой республики жилось бы очень хорошо. В этом я нисколько не сомневаюсь.
Так вот, Юлику, уже проведшему в Баку эпохальную встречу Леонида Ильича Брежнева, азербайджанское правительство поручило устроить на площади им. Ленина красочное массовое зрелище по случаю 60-летия Советского Азербайджана. Ему были даны бескрайние полномочия – делай и бери, что захочешь, лишь бы все было на высоком уровне.
Ну, Юлик взялся со свойственной ему энергией и талантом. Знакомые из Научно-иследовательских институтов, приезжавшие в то время в командировки в Москву, говорили мне:
– Слушай, Юлик разбушевался, как Фантомас! Сгоняет народ со всех институтов на площадь, стоим там целый день и только выполняем его команды – подняли правую руку, теперь левую, обе вместе!
Разве это дело для научных работников?!
А сам Юлик мне потом рассказывал:
– Очень многие были недовольны тем размахом будущего мероприятия, которое я наметил, и слухи дошли до Алиева – мол, зазнался, началась мания величия, издевается над народом и т.д. Короче, репетирую я уже в 101-й раз, и вдруг на площадь приезжают членовозы, оттуда выходят все члены ЦК и поднимаются молча на трибуну, где я стою и руковожу репетицией, никто со мной не здоровается, хотя знают меня лично. Плохой признак, думаю, капец... Но продолжаю репетицию как ни в чем не бывало. И вдруг ко мне подходит сам Алиев, кладет мне руку на плечо и спрашивает:
– Ну, как дела, Юлик, успеваешь к сроку?
Я посмотрел на него и говорю:
– Гейдар Алиевич, ваша рука на моем плече – все равно что орден Ленина!
Конечно, успею!
Алиев расхохотался, и тут же вся его куадрилья закружилась вокруг меня:
– Привет, Юлик! Как дела, Юлик?
Ну, я понял, что пронесло...
В день празднества, 28 апреля, я был в Баку и все видел своими глазами по телевизору, видел, какое грандиозное зрелище устроил Юлик. Но прежде расскажу кое-что, что я знаю о подготовке к этому празднику.
Как-то в Москве мы шли с моим бывшим сокурсником по институту (АзИИ) -моим товарищем Славой Михайловым – и встретили Юлика. Я их познакомил, идем дальше и Славик стал что-то рассказывать. Юлик, пораженный, остановился:
– Вы что, бакинец? – спросил он Славу.
– Да, – ответил тот.- А как вы догадались?
– Акцент, – сказал Юлик, – у всех бакинцев один – у русских, армян, евреев, азербайджанцев....
Слава закончил после АзИИ ВГИК – стал режиссером-документалистом и работал на «Азербайджанфильме». Там они после этого частенько с Юликом сталкивались, подружились – Юлик своим сверхчутьем понял, что Слава очень порядочный, надежный человек и привлек его в свою команду по подготовке праздника – поручил ему доставку Вечного Огня на площадь им. Ленина в день праздника. Выделил ему бронетранспортер, на котором этот огонь должен был доставляться из трех пунктов:
1. Огонь Трудовой Славы, зажженый от мартенов Сумгаита – из Сумгаита.
2. Огонь революционной славы – от вечного огня с площади им. 26-ти бакинских комиссаров.
3. Огонь боевой славы – с могилы Героя Отечественной Войны Ази Асланова с поселка «8-ой километр».
– Юлик, мне нужно будет иметь хранилище для огня, наподобие олимпийского, – сказал Слава. – В день праздника привезти все три огня одновременно на площадь не удастся.
– Конечно, – согласился Юлик. – Где бы ты хотел иметь такое хранилище?
– Удобней всего в районе Сабунчинского вокзала, – сказал Слава, подумав.
– Близко к площади...
– Нет проблем, – сказал Юлик, усадил Славика в машину и отвез к Сабунчинскому вокзалу. – Выбирай, в любом здании, на которое покажешь, устроим хранилище....
– Желательно на первом этаже, – сказал Слава, оглядывая площадь «новым»
взглядом. – И чтоб бронетранспортер мог подъехать...
– Тогда вот эта парикмахерская в самый раз! – показал Юлик на ближайшую парикмахерскую и вошел в нее. – Так, – объявил он в парикмахерской, – через час заканчивайте работу, уберите весь мусор, волосы эти на полу. Здесь будет хранилище огня.
– Ты что, какое хранилище? – возмутился заведующий парикмахерской. – У нас клиенты, план!
А Юлик уже стоял у газовой плиты, где кипел чайник.
– Четыре конфорки. Тебя устраивает?
– Да, – сказала Слава. – Мне хватит трех.
– Все, закрывайтесь! – приказал Юлик директору парик-махерской. – Я выполняю приказ Алиева!
Директор понял, что сопротивление бессмысленно.
– Юлик, а тебе не кажется, что для хранения таких святых огней это заведение выглядит несколько убого, – засомневался Слава, в прошлом активный комсомолец и тимуровец.
– Мы можем его задрапировать красным бархатом. Тебя устроит?
– Да, – представил Слава парикмахерскую в бархатном обличьи. – Все же появится какая-то торжественность...
– Ну все, значит решили вопрос! – Юлик достал рацию и передал кому-то: -Завезите в парикмахерскую у Сабунчинского вокзала 100 метров красного бархата и чтобы к вечеру помещение было обито. – И сказал, обращаясь к Славе: – Все, теперь спокойно можешь ехать за огнем! Здесь будет дежурить сторож – как привезешь огонь, он откроет тебе дверь, зажжешь этим огнем конфорку и сходу едешь за следующим. К утру все огни должны быть здесь и отсюда на бронетранспортерах они отправятся на площадь.
На этом расстались. Слава поехал на бронетранспортере сначала в Сумгаит, собственноручно зажег от мартена огненный факел трудовой славы, привез в парикмахерскую, зажег от факела одну конфорку и поехал на «8-ой километр», зажег факел от вечного огня у могилы Ази Асланова, опять привез в парикмахерскую, торжественно зажег вторую конфорку и тут же уехал на своем бронетранспортере на площадь «им. 26-ти бакинских комиссаров» и привез оттуда огонь революционной Славы, зажег третью конфорку и, удовлетворенно оглядев все три огня на фоне обшитой красным бархатом парикмахерской, поехал домой.
Завтра должен быть праздник, и по его части все было готово.
Утром Славик, беспокоясь за свой огонь, приехал в парикмахерскую чуть свет. Заспанный сторож отпер с проклятиями ему дверь парикмахерской, Славик тут же прошел на кухню к плите и чуть не потерял сознание – все конфорки были выключены.
– Что вы сделали? – в ужасе спросил Слава сторожа. – Это ведь Государственное преступление! Вы потушили огни Трудовой, Революционной и Боевой Славы!
– Ашши! Что кричишь?! Какое преступление?! – возмутился в свою очередь сторож, чиркнул спичкой и зажег три конфорки: -Вот тебе Трудовой, вот Боевой, а вот твоя Революция! Что еще хочешь?!
Чтобы я пожар ночью устроил здесь?!
