В одно мгновение Анжелика выскользнула из-под простыни.
Они осторожно открыли расшатанную дверь. Ночь, к счастью, была очень темная.
– Куасси-Ба, входи, – тихо позвали они. Что-то шевельнулось, и огромный мавр, шатаясь, перевалился через порог. Они усадили его на скамью. При свете свечи они увидели его посеревшее, изможденное лицо. Одежда его была в крови. Раненый, он три дня бродил по ландам.
Марго, порывшись в сундуках, дала ему выпить глоток спиртного, после чего он заговорил.
– Только одну голову, хозяйка, только одну я смог отрубить.
– Этого вполне достаточно, уверяю тебя, – горько усмехнулась Анжелика.
– Я потерял свою большую саблю и коня.
– Я тебе дам и то и другое. И помолчи, тебе не надо сейчас разговаривать. Ты нас нашел, это главное. Когда господин увидит тебя, он скажет: «Молодец, Куасси-Ба».
– А мы увидим нашего господина?
– Увидим, обещаю тебе.
Разговаривая, Анжелика разорвала на полоски простыню. Она боялась, не застряла ли пуля под ключицей, где была рана, но, обнаружив второе отверстие под мышкой, поняла, что пуля вышла. Анжелика полила обе раны спиртом и туго забинтовала их.
– Что же мы будем делать с ним, сударыня? – испуганно спросила Марго.
– Возьмем с собой, ясно. Он поедет в повозке, как обычно.
– А что будут говорить?
– Кто будет говорить? Неужели ты думаешь, что кому-нибудь из окружающих есть дело до того, чем занят мой мавр… Сладко поесть, получить хороших лошадей на почтовой станции, спокойно переночевать – вот и все их заботы. В повозке его никто не увидит, а в Париже, когда мы будем у себя дома, все уладится само собой.
И твердым голосом, чтобы убедить самое себя, она добавила:
– Ты пойми, Марго, все это просто недоразумение.
Теперь карета катила по лесу Рамбуйе. Стояла чудовищная жара, и Анжелика задремала. Флоримон спал на коленях у Марго. Внезапно их разбудил странный сухой звук. Карету сильно тряхнуло. Анжелика увидела, что они на краю глубокой рытвины. Окутанная облаком пыли карета с ужасным треском опрокинулась туда. Прижатый упавшей на него служанкой, отчаянно завопил Флоримон. Слышно было, как звонко ржали лошади, кричал, щелкая кнутом, кучер.
Потом снова повторился тот же сухой звук, и на стекле кареты Анжелика увидела какую-то странную звездочку, похожую на морозный узор, с дырочкой посередине. Анжелика попыталась подняться, вытащить Флоримона.
Вдруг кто-то рванул над ее головой дверцу, и показалась голова Пегилена де Лозена.
– Никто не пострадал, надеюсь?
Последнее слово он от волнения произнес мягко, с певучим южным акцентом.
– Все кричат, значит, похоже, все живы, – ответила Анжелика.
Осколком стекла она слегка поранила руку, но царапина была неглубокая.
Она передала малыша Пегилену. Подоспевший в это время шевалье де Лувиньи подал ей руку и помог выбраться из экипажа. Очутившись на твердой земле, она порывисто схватила Флоримона и, прижав к груди, стала успокаивать. Малыш так пронзительно кричал, что заглушал всех, и невозможно было сказать ни слова.
Успокаивая мальчика, Анжелика увидела, что к ее карете подъехал и остановился экипаж герцога де Лозена, а за ним экипаж сестры де Лозена Шарлотты, графини де Ножан, а также экипажи обоих братьев де Грамон. Со всех сторон к месту происшествия спешили придворные дамы, друзья, слуги.
– Что же все-таки произошло? – спросила Анжелика, едва Флоримон немного утих.
У кучера был испуганный вид. Он вообще был человек не очень надежный: хвастун и болтун, вечно что-то напевает, а главное – не прочь приложиться к бутылке.
– Ты выпил и заснул?
– Нет, госпожа, право слово. Я от жары мучился, это верно, но поводья держал крепко. И лошади шли спокойно. А потом вдруг из-за деревьев выскочили двое мужчин. У одного был пистолет. Он выстрелил в воздух, и это испугало лошадей. Они сразу на дыбы, рванулись назад. Вот тут-то карета и опрокинулась в яму. Один из мужчин схватил лошадей под уздцы. Я его кнутом как хлестанул изо всей мочи! А второй в это время перезаряжал свой пистолет. Потом он подошел и выстрелил в оконце. Но тут подъехала повозка, а потом и вот эти господа верхом… Те двое голубчиков и удрали…
– Странная история, – заметил де Лозен. – Лес надежно охраняется. К приезду короля стража выловила всех бродяг. А как выглядели эти негодяи?
– Не могу сказать, мессир герцог. Но мне думается, это не разбойники. Они были хорошо одеты, чисто выбриты. Я бы сказал, что они больше похожи на лакеев.
– Двое уволенных слуг решили заняться грабежом? – высказал предположение де Гиш.
Чья-то тяжелая карета проехала мимо стоявших экипажей и остановилась. Из нее выглянула герцогиня де Монпансье.
– Опять эти гасконцы подняли тарарам! Вы что, хотите распугать своими трубными голосами всех птиц Иль-де-Франса?
