площадку.
На первом этаже душераздирающе кричала женщина. Анжелика быстро сбежала вниз и в прихожей увидела своих слуг. С недоумевающим видом они теснились на пороге. Вопли продолжались, но теперь они звучали как-то глухо и исходили, казалось, из высокого сундука под красное дерево, который украшал переднюю.
Прибежавшая на крик Ортанс откинула крышку сундука и выволокла оттуда толстую служанку, ту самую, которая впустила Анжелику в дом, и двух ребятишек лет восьми и четырех, которые вцепились в ее юбку. Госпожа Фалло сначала отвесила толстухе пощечину, а уж потом спросила, что с нею стряслось.
– Там! там! – вопила служанка, указывая пальцем в сторону двери.
Анжелика посмотрела туда и увидела беднягу Куасси-Ба. Он смущенно прятался за спинами слуг.
При виде мавра Ортанс невольно вздрогнула, но взяла себя в руки и сухо сказала:
– Ну и что? Это чернокожий, мавр, и нечего вопить. Разве вы никогда не видели мавров?
– Н-не… нет, сударыня, нет.
– В Париже нет человека, который бы не видел мавра. Сразу видно, деревенщина! Вы просто дура!
И, подойдя к Анжелике, она тихо сказала сквозь зубы:
– Поздравляю, дорогая. Ты сумела переполошить весь мой дом. Даже привезла дикаря с островов. Возможно, служанка тотчас же сбежит от меня. А мне стоило таких трудов ее найти!
– Куасси-Ба, – позвала Анжелика. – Эти дети и девушка боятся тебя. Покажи-ка им, как ты умеешь веселить людей.
– Карашо, каспаша.
Одним прыжком мавр оказался на середине прихожей. Служанка снова завопила и в ужасе прижалась к стенке, словно пытаясь втиснуться в нее. Но Куасси-Ба, сделав несколько сальто, достал из карманов разноцветные шарики и с поразительной ловкостью принялся ими жонглировать. Недавнее ранение, казалось, ничуть ему не мешало. Когда дети заулыбались, мавр взял у Джованни гитару, сел на пол, скрестив ноги, и принялся петь мягким, приглушенным голосом.
Анжелика подошла к своим слугам.
– Я дам вам денег, чтобы вы могли ночевать и питаться в трактире, – сказала она.
Кучер, который правил каретой, вышел вперед и, теребя свою шляпу с красным пером – непременное дополнение к роскошной ливрее лакеев графа де Пейрака, – проговорил:
– Простите, госпожа, но мы хотели попросить вас выплатить нам все жалованье. Ведь мы в Париже, а Париж требует больших расходов.
Поколебавшись немного, Анжелика решила выполнить просьбу слуг Она велела Марго принести шкатулку и выдала каждому, что положено. Слуги поблагодарили и попрощались. Джованни сказал, что завтра придет, чтобы получить распоряжения госпожи графини. Остальные ушли молча. Они были уже в дверях, когда Марго с лестницы крикнула им что-то на лангедокском наречии, но они ничего не ответили.
– Что ты им сказала? – задумчиво спросила Анжелика.
– Сказала, если они не придут завтра, хозяин наведет на них порчу.
– Ты думаешь, они не вернутся?
– Боюсь, что да.
Анжелика устало провела рукой по лбу.
– Не надо было говорить, Марго, что хозяин наведет на них порчу. Их эти слова вряд ли напугают, а нам принесут вред. Возьми шкатулку, отнеси в мою комнату и позаботься о кашке для Флоримона, чтобы он мог поесть, когда проснется.
– Сударыня, – раздался тоненький голосок рядом с Анжеликой, – папа просил передать вам, что ужин подан, и мы вас ждем в столовой, чтобы вместе прочесть молитву.
Это был тот самый восьмилетний мальчуган, который прятался в сундуке.
– Ты больше не боишься Куасси-Ба? – спросила она его.
– Нет, сударыня, я очень рад, что познакомился с мавром. Все мои приятели будут мне завидовать.
– Как тебя зовут?
– Мартен.
В столовой раскрыли окна, чтобы было светлее и не пришлось бы зажигать свечи. Над крышами виднелось чистое, розовое от заката небо. Как раз в это время в церквах начали звонить к вечерней молитве. Величественный перезвон больших колоколов ближней церкви выделялся на фоне других и, казалось, уносил вдаль молитву самого города.
– В зашей церкви прекрасные колокола, – заметила Анжелика, чтобы нарушить напряженное молчание, которое наступило после того, как все, прочитав молитву, сели за стол.
– Наша приходская церковь – Сен-Ландри, – сказал мэтр Шалло, – а это колокола Собора Парижской богоматери, он совсем рядом. Если выглянуть в окно, то можно увидеть две его высокие башни и шпиль апсиды.
На противоположном конце стола с ученым видом молча сидел старик, дядя прокурора, бывший магистрат.
В начале ужина он и его племянник деловито бросили в свои стаканы по кусочку рога нарвала. Это напомнило Анжелике, что она забыла в это утро принять пастилку яда, к которому Жоффрей де Пейрак
