подумала Анжелика, и ей захотелось протереть глаза.
С вантов послышался голос сицилийца:
– Эй, bambini!note 26 Кашалоты!
Дети, метавшие в самодельную мишень маленькие стрелки, разом бросились к фальшборту. Анжелику окружила радостно визжащая ватага. Старшие поднимали самых маленьких, чтобы они тоже могли полюбоваться зрелищем.
Так вот что она сейчас приняла за островки – кашалотов! Огромные лоснящиеся черные киты то всплывали, то вновь погружались в глубину, и сквозь прозрачную толщу воды их и без того гигантские тела казались еще больше.
Вот на поверхность эффектно вынырнула еще одна черная глыба с мощным выпуклым лбом, увенчанным бьющей вверх водяной струей, с могучим хвостом, прямым, как корабельный румпель.
– Это кит Ионы! – крикнул один из малышей, топая ногами. – Кит Ионы!
Его переполняла радость.
– Я хотела бы всегда жить на этом корабле! – сказала одна из девочек.
– А я хочу, чтоб мы никогда не приставали к берегу! – тут же добавила другая.
Анжелика, тоже увлекшаяся играми кашалотов, была ошеломлена.
– Так вы, стало быть, довольны, что находитесь здесь, на «Голдсборо»? – воскликнула она.
– Да, да! – хором закричали малыши.
– А вы? – спросила она детей постарше.
Северина, обычно такая замкнутая, выступила вперед.
– Да, здесь нам спокойно. Теперь мы уверены, что нас не отошлют в монастырь. И никто больше не пристает с этими католическими богословскими текстами, которые моя тетушка заставляла меня заучивать по многу страниц в день, когда я жила у нее на Сен-Мартен-де-Ре. Здесь мы имеем право думать сами.
Анжелика вздохнула с облегчением. Северина, вечно озабоченная Северина, теперь почувствовала себя свободной. Тяжкий груз тревоги за себя и за близких наконец-то спал с ее худеньких плеч и больше не давил на них, точно свинцовый плащ.
– И теперь мы не боимся, что попадем в тюрьму, – сказал Мартиал.
С самого начала плавания Анжелика не переставала удивляться неожиданной стойкости детей, всех детей. Они не стали ни злобными, ни плаксивыми, как того можно было бы опасаться, а если и заболевали, то у них хватало ума быстро выздоравливать. Зато родители не уставали хмуриться и жаловаться, что их чада сделались ужасно неугомонными и с ними нет никакого сладу. Да, черт возьми, дети, в отличие от взрослых, понимают, что спаслись от самого страшного. К тому же дома они никогда не пользовались такой свободой, как на этой тесной палубе. Не надо больше ходить в школу и корпеть над уроками или Библией.
– Если бы наши родители позволили нам немного полазать по вантам и поработать с парусами, было бы еще лучше, – заметил Мартиал.
– А меня один матрос научил вязать узлы, которых я раньше не знал, – сказал сын адвоката Каррера.
И все же старшие дети продолжали чего-то опасаться. Северина вдруг спросила:
– Госпожа Анжелика, а правда, что монсеньор Рескатор желает нам зла?
– Я в это не верю.
Она положила руку на хрупкое плечо девочки. Северина смотрела на нее с безграничным доверием и надеждой. Как и в Ла-Рошели, глядя на детей, Анжелика обретала ощущение вечности рода человеческого, и это примиряло ее с тем, что жизнь так быстротечна. Помогая этим детям выжить, она оправдывала собственное существование.
– Северина, разве вы не помните, что он и его люди спасли вас от королевских драгун, которые гнались за вами?
– Да, но наши отцы говорят, что не знают, куда он нас везет.
– Ваши отцы обеспокоены потому, что Рескатор и его матросы очень отличаются от нас. У них другой язык, другие обычаи. А когда люди так несхожи между собой, им иногда бывает трудно понять друг друга.
На это вдруг очень мудро ответил Мартиал:
– Но ведь страна, в которую мы плывем, тоже отличается от той, где мы жили раньше. И нам придется к ней привыкнуть. Ведь мы направляемся под иные небеса!
Маленький Жереми, которого Анжелика особенно любила, потому что он напоминал ей Шарля-Анри, отбросил в сторону светлую прядку, закрывавшую его голубые глаза, и воскликнул:
– Нас везут к Земле Обетованной!
У Анжелики вдруг стало легче на сердце. Ибо среди битвы со стихиями и злыми человеческими страстями, словно ангельский хор, зазвучали голоса детей, повторяющие:
– Мы плывем к Земле Обетованной!
– Да, – твердо сказала Анжелика, – Вы правы, малыши!
И движением, ставшим уже для нее привычным, повернулась к корме и вздрогнула, потому что на мостике стоял ОН и ей показалось, что ОН смотрит в ее сторону.
