– Тетушка Анна очень скромна и любезна. Она вас ни в чем не стеснит. А если вы почувствуете себя одинокой, вам будет с кем переброситься парой слов. Она, безусловно, гораздо больше образована по части математики и теологии, чем я, – со смехом заключила Анжелика.
– О! Вы просто ангел, – прошептала Амбруазина. – Чем я могу доказать вам мою признательность?!
– Тем, что как следует отдохнете, – Анжелика легко дотронулась до лба бедной женщины, – и не будете думать о том, о чем вам больно вспоминать.
Но герцогиня де Модрибур еще не оправилась от потрясения. Должно было пройти несколько дней, чтобы она пришла в себя и разумно воспринимала окружающих.
Анжелика оставила ее, не преминув еще раз посоветовать ей отдохнуть. Остаток дня она провела с Абигель, весело болтая и перенося с реки корзины с чистым бельем. Расправившись со стиркой, Абигель собиралась еще как следует надраить мебель у себя в доме.
Анжелика не осмелилась сказать ей, что считает эти планы чересчур смелыми. По собственному опыту она знала, что такая жажда деятельности обуревает женщин в последние дни беременности. Так и Абигель старалась успеть привести в порядок свое жилище, чтобы спокойно посвятить себя главному – рождению ребенка.
К концу дня туман немного рассеялся, и показалось солнце.
– Видите, я была права, белье до завтра высохнет.
– Как все-таки жаль, что нам не смог помочь Марсиаль, – посетовала Абигель. – Он такой сильный и предупредительный.
– А где он?
– Он охраняет вход в залив вместе с вашим Кантором и другими молодыми людьми. По-моему, по поручению господина де Пейрака.
Беспокойство об Абигель и о Канторе немного отодвинуло заботы Анжелики о герцогине де Модрибур.
– Почему Кантор мне ничего не сказал и исчез, не предупредив? Мне так хотелось, чтобы он все эти дни был рядом со мной. И что за поручение дал ему Жоффрей? Неужели он ищет корабль с оранжевым флажком? Конечно, кому, как не этим юношам, которые вдоль и поперек избороздили здешние просторы, знать все тайные уголки на островах. Но вдруг им будет угрожать опасность? Ах! Негодный мальчишка! Скорей бы он возвращался…
К счастью, Амбруазине де Модрибур стало лучше. Правда из-за слабости она не могла присутствовать на ужине, на который их пригласил Колен. Анжелика отослала ему записку с извинениями, тоже предпочитая провести вечер у себя дома и отдохнуть после тяжелого дня и бурной ночи. Она намеревалась лечь пораньше, ведь скоро ее силы понадобятся Абигель.
– Как здесь хорошо, – сказала Амбруазина, оглядываясь вокруг. – От каждой вещи, к которой вы прикасаетесь, исходит удивительное умиротворение. Целый день я провела в этой комнате и успела все как следует рассмотреть. Это меня так успокоило. Мне намного лучше.
– Я рада за вас.
– Такое впечатление, что там, где живете вы, даже колдовство теряет силу. Вы словно ставите преграду на пути зла. Анжелика наполняла древесным углем глиняную печь, чтобы приготовить себе и гостье немного турецкого кофе и, услышав слова Амбруазины, с интересом взглянула на нее.
– Что вы хотите этим сказать?
– Разве вы не чувствуете, что над нами нависла опасность? – герцогиня пристально смотрела на Анжелику своими расширенными глазами. – Не знаю, как лучше выразить мою, мысль, но, мне кажется, что опасность угрожает именно вам.
Анжелика подула на уголья, чтобы разжечь пламя, и поставила на печь марокканский кофейник. Теперь она понимала, что ее завораживало и немного смущало в герцогине де Модрибур: подобно египетским жрицам, Амбруазина обладала даром прорицательницы, который никак не вязался с ее положением знатной дамы – «благодетельницы». Но ведь и Анжелику всю ее беспокойную жизнь преследовала репутация колдуньи, которая одним взглядом своих зеленых глаз способна навлечь беду. Анжелика действительно знала за собой эту особенность: быстро находить общий язык с детьми, животными и дикарями, то есть с существами, близкими природе, но никогда не использовала этот свой талант во зло.
– Вы говорите, как Пиксарет, – сказала Анжелика.
– Огромный индеец, который называл вас своей пленницей?
– Да… Он тогда сказал: «Тебе угрожает опасность…» И буквально сбежал.
– Вот видите, – встревожилась Амбруазина. – Мои предчувствия верны. И еще я все время думаю, откуда исходит эта опасность… и не заключается ли она в вас самой…
– Во мне?
– Да! Не поймите превратно то, что я вам сейчас скажу, но я хорошо изучила людей, особенно женщин, видела много разных характеров, простых и сложных… Вы – одна из самых удивительных и привлекательных женщин, которых я когда-либо встречала, и поэтому мне хочется предостеречь вас от некоторых ошибок. Вы столь необыкновенны, что подходите к миру со своей меркой, считаете, что ваша порядочность, возвышенные чувства всегда найдут отклик в людских сердцах… Поэтому вас легко обмануть… вам не хватает осторожности.
– Осторожности, – задумчиво повторила Анжелика, внимательно слушая герцогиню.
– Да… если хотите, ваше особое видение мира и людей заставляет вас забывать об опасных последствиях ваших поступков… и это меня очень беспокоит. Возьмем, к примеру, этого… Пиксарета. Он вошел в вашу спальню так, словно имел на это право, как хозяин… Он склонился над кроватью, где вы могли в тот момент лежать, будто привык вас созерцать на ложе, и даже положил вам на плечо свою грязную бесстыдную руку. Я видела улыбку на его раскрашенной физиономии. Никогда в жизни мне не было так страшно. Я подумала, что передо мной сам дьявол. Мои девушки кричали вместе со мной, как безумные.
