— Ты снова путаешь меня с кем-то, кто обязан повиноваться тебе.
Я повернулась, чтобы уйти:
— Кроме того. Еще слишком рано, чтобы отправляться в «Комнату Страха». Научись манерам, Дюпре.
Тишина была мне ответом, когда я скинула одежду и забралась под душ. Теплые брызги остудили мой пыл, и я осмыслила, все что сделала, и что собиралась сделать, что заставило меня немного обеспокоиться. Прежде, когда я посещала какие бы то ни было вечеринки, подобные вещи мало беспокоили меня.
Я считала себя пуленепробиваемой и что никто и ничто не было в состоянии причинить мне боль. Я могла кому угодно надрать задницу и гордилась этим. Только та жизнь осталась в прошлом. Теперь я могла идти только вперед, потому как назад пути у меня больше нет.
Способна ли я спокойно наблюдать за Сетом в том аду, из которого сама едва вырвалась?
От этой мысли все внутри сжалось.
За все время, что я принимала душ, я чувствовала присутствие, как кто-то наблюдал за мной, и мысли об Эли переполняли мой разум. Я пыталась разглядеть его сквозь запотевшее стекло душевой кабины, но не обнаружила его. Одного я не понимала, почему меня так к нему влечет: он был смертелен, словно оружие со взведенным курком, приставленное к виску в слепой надежде, что оно не выстрелит. Он, конечно же, тоже знал это.
Хотя я просила его не читать мои мысли, он делал это все время. В большинстве случаев я могла контролировать свои поступки, но не мысли. Так что я была полностью уверена, что прямо сейчас он знал, что я хочу, чтобы он оказался в душе со мной, гладкий, мокрый и полностью утративший контроль над собой.
Однако здравый смысл вернулся ко мне, поэтому я выключила воду, обернулась полотенцем и вышла из душевой кабинки. Я не могла избавиться от одной последней мысли: как долго мы сможем сопротивляться друг другу?
Быть может, Эли смог бы продержаться дольше, чем я — в конце концов, он был бессмертен. В отличие от меня: я не обладала и долей его самодисциплины и контроля. Я высушила волосы, оставив их распущенными, прихватив несколько прядей миниатюрными черными заколками. И расправила челку, хоть она и была длиной почти до подбородка.
Поскольку мы собирались посетить андеграунд, то и косметика должна была соответствовать: в ней должно присутствовать больше темных тонов, фиолетовые тени, искрящиеся, когда я моргала. Из-за ярко- красной помады и румян кожа казалась бледнее, чем была на самом деле, но на фоне черных стен и стробоскопического света клуба это произведет потрясающий эффект.
Пара черных сережек в форме паутины, черное кружевное колье-ошейник с подвеской - серебряным крестом; лиф из ярко-розовой ткани с металлическим отливом, едва прикрытый обтягивающим кожаным жилетом, который заканчивался на пару дюймов выше моего пупка, любимые облегающие кожаные штаны со шнуровкой по бокам и черные ботильоны на пятнадцатисантиметровой шпильке завершали мой наряд для «Комнаты Страха».
В качестве завершающих штрихов я добавила несколько колец из черной кожи с серебряными заклепками и браслет с шипами. Кинув прощальный взгляд в большое зеркало в моей спальни, я прихватила свой кожаный рюкзак и вышла.
— Окей, я готова, — сказала, когда вошла в гостиную.
Эли смотрел в окно, выходящее на Ривер-Стрит, и обернулся, когда я вошла в комнату. Манящие голубые глаза медленно изучали меня, задерживаясь на шикарной груди и обтянутых в кожу ногах. Он медленно приблизился ко мне, и я заметила, что в обуви на высоких каблуках я могу смотреть ему прямо в глаза. Стараясь сохранить самообладание, пока он внимательно изучал каждый дюйм моего тела. Не скрою, я наслаждалась этим. Мне льстило, что все-таки удалось произвести эффект. Хорошо. Я не хотела сгорать от страсти в одиночку.
Наконец, после долгого, молчаливого осмотра, Эли встретил мой взгляд, и в его глазах я увидела неистовое мужское желание, скованное в глубине его голубых глаз.
— Ты выглядишь, — произнес он медленно, возбуждающе, — сексуально.
Я слегка улыбнулась и пожала плечами:
— Спасибо. — Даже быстрого взгляда на Эли было достаточно: он выглядел не менее привлекательно, чем прежде. — Ты и сам неплохо смотришься. Готов?
Согласно кивнув головой, он взял с кухонного стола коробку. И передал ее мне.
— Это тебе.
Приподняв бровь, я бросила на него скептический взгляд и приняла коробку.
— Что это? — спросила я, когда открыла ее.
— Защита, — ответил он.
— Судя по размеру коробки, там много презервативов, — сказала я, ухмыляясь, а Эли же только хмыкнул.
Когда я ее открыла, то обнаружила мотоциклетный шлем с изображением бабочки на одной стороне. Я достала его и посмотрела на Эли.
— Клево. Спасибо. — Я усмехнулась и одобрительно кивнула. — Байкерский шик.
Он равнодушно пожал плечами:
— Нет проблем. Чейза я уже выгулял. Пойдем.
Я задержалась, чтобы почесать Чейза между ушками, и мы вышли в сумерки.
— И куда мне садиться? — спросила я, наблюдая на мотоцикле только одно место.
Я не настолько толстая, конечно, но место было явно для одного. Присмотревшись повнимательнее, я обнаружила место за его спиной и напротив него специальное место для ног.
— Я приобрел его после того, как мы изменились, — сказал он. — Правда, для тебя место не предусмотрено.
— Да, я заметила, — сказала я и подошла к мотоциклу, рассматривая сиденье. Я дернула его на себя.
Эли надел черный шлем, я последовала его примеру и, как только он завел мотоцикл, взобралась позади него. Рев мотора сотрясал мое тело, когда я опустила ноги на подставку, и, как только я обхватила его за талию, мы сорвались с места. Разогнавшись, он свернул налево. Я наклонилась к нему ближе.
— Ты не туда едешь, — заметила я, прекрасно помня, что «Комната Страха» находится на бульваре Мартина Лютера Кинга на Улламсоне.
— Ты сказала, что нам нужно будет как-нибудь убить время, — ответил он, невозмутимо продолжая путь. — Есть кое-что, что я хотел бы выяснить в первую очередь.
Пока мы мчались вдоль улицы Президента, потом по 80 шоссе к Тибе, я почти успела забыть, что обнимаю вампира девятнадцатого века и что мы отправились разыскать других.
Мышцы Эли вздрагивали под моими ладонями, и я могла отчетливо ощутить пресс под его рубашкой. На вид он ничем не отличался от обычного парня, и мне было жаль, что он вампир и что Сет вскоре превратиться во что-то подобное. Это было бесполезным сожалением и абсолютно пустой тратой времени, и, тем ни менее, я постоянно ловила себя на этом. И это действительно меня бесило.
На шоссе наблюдалось привычное движение, то есть медленное движение к острову. В воздухе витало ожидание дождя, духота и некоторый болотистый привкус. Это было связанно с отливом, о чем я могла сказать, даже не глядя на воду. Этот запах всегда примешивался при отливе. Я могла видеть на мелководье устриц, торчащих из ила, пока мы продвигались вперед. После того, как мы пересекли мост и несколько раз свернули по узким улочкам, Эли остановился в тупике возле странного дома. Старый белый кадиллак стоял, припаркованный на стоянке. Я встала с мотоцикла, а Эли, выключив двигатель, и снял шлем, посмотрел на меня.
— Что? — спросила я оглядываясь. — Что мы здесь делаем?
— Тебе еще кое-что нужно узнать, — сказал он, и в свете уличного фонаря было заметно, как пристально он на меня смотрит.
Я понятия не имела чего ожидать:
— Хорошо.
— Помнишь, ты спрашивала, изменяются ли люди, которых укусили, и когда? — уточнил он. — И я
