Знаменья на небе появились.
Верно кто-то царство потеряет.
Вы не бойтесь королей гяурских — На царя король пойти не смеет: Королевство не справится с царством; Так устроено богом всевышним. Опасайтесь неимущей рай.
Коль с киркой подымется мотыга,— iso Будет тяжко агам и спахиям От Дуная до Мекки с Мединой!
В Сирии заголосят кадуны,
Огорчит их восставшая рая.
Турки, братья, храбрые дахии, Предвещают священные книги,
Что сгорят дома и башни ваши, Прорастет трава среди развалин, Головы отрубят вам гяуры,
Паутина мечети покроет, iso И замолкнут навек минареты. Опустеют царские дороги,
По которым проезжали турки.
Где звучали конские копыта,
Будут травы расти полевые.
След простынет турок на дорогах,
И никто их больше не увидит.
Так сказали священные книги».
Это слыша, семь дахий турецких Опустили головы лихие,
17о Молча смотрят пред собою в землю. Спорить с книгами они не могут,
Ни отвергнуть то, что в них сокрыто. Бороду столетний Фоча крутит,
Бороду грызет старик зубами.
Не умеет толковать он книги. Удивился Фоча, убоялся.
Магомет-ага, бесстрашный Фочич,
Не поникнул головой, воскликнул: «Убирайтесь, ходжи и ваизы, iso Правоверных зовите к молитве,
Как положено вам ежедневно,
О судьбе вы нашей не заботьтесь.
А пока ума мы не лишились
И владеем белградской твердыней,
Мы способны управлять Белградом И в пахиях беспомощной раей.
Если короли напасть не смеют,
Нам ли бедной рай опасаться?
Семь дахий в этом граде собралось.
19о Мы владеем немалым богатством.
Чем владеем? Золотом червонным!
Мы богаты — в сундуках дукаты.
Всех богаче четыре дахии:
Аганлия и Кучук Алия,
А мулла Юсуф их не беднее.
Мы владеем богатством несметным, Золотом наполнены подвалы.
Если вчетвером мы сговоримся,
Если встанем, бряцая ключами, зов И откроем склады и подвалы,
Если бросим на улицу деньги,
Мы солдат наберем за дукаты.
Пусть четыре великих дахии Верных нам наемников поделят На четыре части, словно братья,
Чтоб пойти из города Белграда Чрез семнадцать нахий нам подвластных. Главарей мы сербских уничтожим, Воевод и вожаков народа,
2Ю Сельских старост на куски изрубим, Всех попов, учителей погубим.
Пощадим лишь детей несмышленых, Семилетних детей неразумных,—
Дети будут настоящей раей,
Будут туркам служить, не бунтуя. Оборкнязя убьем Палалйю,
Из деревни Бёгалицы сербской —
Стал пашою, а я субашою! —
Мы погубим старшину Ивана,
22о Из Ландова, малого местечка —
Стал пашою, а я субашою!
Мы убьем Станоя из Зебка —
Стал пашою, а я субашою!"
Мы погубим Яковлева Стеву Из Лиева, гайдуцкого стана —
Стал пашою, а я субашою!
С ним убьем из Крестницы Ивана И двух братьев Чарапичей грозных,
Что гнездятся в селе под Авалой,
2зо Ведь напасть на Врачар они могут, Турок запереть в стенах белградских — Вот паши, я же стал субашою! Попадется нам Черный Георгий,
Из Тополы, гордой и богатой,
Тот, что с венским кесарем торгует;
Он купить всю муницию может В Варадине, крепости австрийской,
И оружье для своих подручных.
Верно с нами войну замышляет.
24о Он царит, я гяура приказчик!
Мы убьем Николу протопопа Из села большого Ритапека,
Стал пашою, а я субашою!
Мы казним Георгия Гузоню,
Вместе с братом Арсением дерзким,
Из большого села Железнйка.
Могут братья Топчидер отрезать.
Мы погубим протопопа Марка Из села Остружницы большого —
250 Стал пашою, а я субашою!
Двух игуменов с ним обезглавим, Ходжи Джеру и Ходжи Рувима; Жидким золотом они умеют Выводить чуть заметные буквы.
На дахиев доносят султану,
Дерзкие дают советы рае —
Вот паши, а мы, дахии, слуги! Бирчанина мы Илью погубим, Оборкнязя в Подгорине ровной,
2оо Слишком стал Илья силен и дерзок. Всюду на коне арабском скачет;
Водит он на поводу другого.
За лукою он на лицу прячет.
Длинные усы он отпускает,
Под колпак соболий заправляет. Видеть турок у себя не хочет.
Если турка найдет он в нахии,
Турку ребра палицей ломает,
А когда умирает несчастный,
270 Он кричит своим лютым гайдукам: «Бросьте, слуги, пса, да в те овраги, Где и ворон костей не отыщет!»
А когда он подать нам приносит,
На диван он с оружием входит, Правой держит ручку ятагана,
А рукою левой платит деньги:
«Вот тебе, Мехмед-ага, налоги, Бедняки приветствуют дахию; Больше дать тебе они не могут», гво Пересчитывать я стану деньги,
Он начнет стрелять в меня глазами: «Не к чему, Мехмед-ага, стараться,
Я уже пересчитал налоги».
Я не смею считать, повинуясь,
