Наконец, убедившись, что картины в квартире нет, пожал плечами, подхватил чемодан, поставил дверь на сигнализацию и, выйдя в коридор, запер ее. Поднялся на крышу дома, перебрался на крышу отеля, даже побывал в номере, за который заплатил. Дверь открыл не отмычкой — ключом. В номере спустил одноразовые перчатки в унитаз, сунул пустой чемодан в шкаф. Потом спустился в вестибюль, вернул ключ от номера Квазимодо, попрощался с ним и покинул отель.
ГЛАВА 8
Когда я вошел в книжный магазин «Парижские огни», Пейдж, как обычно, сидела за кассовым аппаратом. Волосы ее были забраны черной лентой, подчеркивающей белизну кожи, в правой руке она держала какую-то книжку в обложке, блестящие глаза просматривали страницу за страницей. Автором книги в темной обложке был кто-то из русских — я их произведения как-то не воспринимал. А вот Пейдж была увлечена действом, зрачки пребывали в непрерывном движении, смещаясь слева направо и обратно, напоминая каретки миниатюрных пишущих машинок, — они словно впечатывали слова в мозг.
Я подошел к ее столику и откашлялся. Пейдж оторвалась от книги, увидела, кто пришел, улыбнулась.
— А вот и наш незнакомец. — Она отложила книгу, убрала за ухо локон, вылезший из-под ленты. — Куда ты исчез вчера вечером?
— Важная встреча, — ответил я. — Хорошо провели время?
— Да. Хотя тебя недоставало.
— Неужто?
Она нахмурилась, вены на висках, просвечивающие сквозь белоснежную кожу, запульсировали.
— Итальянец — у него длинная рука, — напомнил я.
— Паоло?
Я пожал плечами.
— Глупый! — Она протянула руку, сжала мою. — Знаешь, я прочитала твою книгу. Такая забавная.
— Я слышу в голосе удивление.
— Честно? Я действительно такого не ожидала. Вчера читала ее целый день, отрываясь только на покупателей, и она мне очень понравилась.
— Полагаю, это уже что-то.
— Я даже отложила моего фаворита, чтобы прочитать твой роман. — Она указала на книгу в обложке.
— Достоевский? Неужели?
— Ты его не любишь?
Я поджал губы.
— Я исхожу из того, что к концу первой главы уже все ясно.
Пейдж закатила глаза, давая понять, что тут наши мнения сильно расходятся. Потом указала на стол в другом конце зала, под пыльной люстрой. На нем лежало несколько экземпляров моей книги, а рядом догорающая ароматическая свечка.
— Я поговорила с Франческой. Это ее магазин. Она сказала, что стол твой на два дня.
Я изогнул бровь.
— Это много, да?
Пейдж ткнула меня локтем.
— Слушай, стол — это большое дело. Ты должен меня поблагодарить.
— Обедом?
Пейдж улыбнулась и покачала головой, показывая, что надеяться мне не на что. Потом сложила руки на груди, сощурилась, впилась в меня взглядом.
— Слушай, хотел тебя спросить, — я сменил тему. — В баре, после встречи с читателями, я разговаривал за стойкой с одним парнем. Его зовут Бруно. — Я оглядел торговый зал, словно надеялся увидеть его здесь. — Я не думаю, что он тут работает, но, может, ты его знаешь?
— Бруно? — Пейдж наморщила носик. — Точно сказать не могу. Как он выглядит?
— Чуть выше меня. — Я прибавил к своему росту сантиметра три, подняв ладонь над головой. — Мускулистый. Короткие каштановые волосы. Небрит. Он был в джинсах и зеленой рубашке поло. С рюкзаком.
— Нет. — Пейдж качала головой и жевала нижнюю губу. — Я знаю одного Бруно, но он черный.
— Не тот Бруно.
— Сожалею.
— Да ладно. Я просто подумал, а вдруг? Слушай, ты не могла бы спросить у остальных? Может, кто его знает?
— Конечно, — без должной уверенности в голосе ответила Пейдж. — Ты потерял номер его телефона или как?
Я ухмыльнулся, погрозил ей пальцем.
— Ничего такого. Он упомянул, что может доставать билеты на игры «Пари Сен-Жермен». А мне как раз хотелось сходить на одну.
— Ладно. Я спрошу. Слушай, а я могу тебя кое о чем попросить?
— Само собой.
— Дело в твоей книге, знаешь ли. Замки и все такое. Ты действительно умеешь их открывать?
Я встретился с ней взглядом. Этот вопрос задавали мне не единожды, и я до сих пор не смог найти правильного ответа.
— Дома немного практиковался. Входил в образ главного героя, ты понимаешь.
— Отлично. — Пейдж встала. — Пойдешь со мной?
Я не заставил просить себя дважды и последовал за ней в глубь магазина, мимо койки, накрытой побитым молью пледом, на которой лежали сборники стихотворных произведений Китса. Книги здесь занимали все свободное пространство, лежали на столах и на полках, громоздились на полу, заполняли пластмассовые ящики и картонные коробки. Справа я видел лестницу, всю также забитую книгами в обложках, карманного формата, — занимали зазоры между ступеньками и стойками перил. Лестницу затрясло, когда Пейдж начала подниматься по ней, и я задался вопросом, не рухнет ли это сооружение на какого-нибудь невезучего покупателя.
Я следовал за Пейдж, уже не думая о книгах, сосредоточившись исключительно на плавном покачивании ее бедер. Длинная юбка плотно их облегала. Из-под нее то и дело выглядывали миниатюрные лодыжки Пейдж, голые и соблазнительно близкие.
Лестница вывела нас в узкий коридор, уставленный полками с книгами самых разных размеров. Мы прошли мимо крохотной ниши, где на столике стояла пишущая машинка. «Писательский уголок», — подумал я.
Проходя мимо открытой по левую руку двери, Пейдж проворковала: «Привет». Бросив взгляд в дверной проем, я увидел небольшую комнату, обстановку которой составляли просиженный диван, лежащие на полу диванные подушки и старые коврики. Двое мужчин читали книги, еще двое что-то строчили в блокнотах. Увидел я также электрический чайник и старый кальян, при курении которого определенно не соблюдались правила личной гигиены. Еще один мужчина, в кипе, тот самый, что сидел в баре за одним столиком с Пейдж, декламировал стихи, но, насколько я мог заметить, никто его не слушал.
Коридор упирался в другую, совсем уж хлипкую лестницу. Ступеньки на ней были еще уже, так что подниматься пришлось, наступая на книги. Наверху Пейдж оглянулась, чтобы убедиться, что я по-прежнему рядом, и повела меня в большую комнату, где я не увидел ни ковриков, ни подушек, ни людей. Зато в углу стоял унитаз, правда, не подключенный к канализационной системе, и, конечно же, коробки с книгами. Судя по всему, комнатой этой не пользовались. Пейдж направилась к двери в противоположной стене, подергала за ручку.
