Капитан Семенов быстро, не сдерживаясь, подошел к нам. Глаза его заинтересованно блестели. За ним, тихой сапой, потянулись и его летчики. Мужики были взрослые, лет по 27–30. Летать, пожалуй, умеют… Поглядим.
— Товарищ генерал-лейтенант…
— Ладно, ладно, Петро, не до этого сейчас. Вот, знакомься. Капитан Плешаков, старший лейтенант… э-э…
— Миколайчук, товарищ генерал-лейтенант!
— Точно… Полетите их сопровождать. Парами полетите.
Комэск Семенов уважительно потряс нам руки и, довольный, потихоньку буркнул: 'Наконец-то…'
— Ну-ну, капитан. Не критикуй начальство. Молоко на губах еще не обсохло… Давайте, договаривайтесь, как пойдете, что делать будете. А мы с майором послушаем, глядишь, что и подскажем.
— Прошу туда… в тенек. Там и стол есть. — Комэск приглашающе махнул рукой.
Мы перешли под тень деревьев. Комэск достал из планшета и разложил на дощатом столе изрисованную цветными карандашами карту. Мы с Андреем достали свои и стали тщательно переносить обстановку – линию фронта, указанные зенитные батареи противника, выявленное скопление немецких войск у переправ. Закончив художество, я спросил: 'Обстановка свежая?' Капитан утвердительно мотнул головой: 'Утром уточняли…'
— Разрешите, товарищ генерал-лейтенант? — Кравченко кивнул, и я продолжил. — Товарищи летчики! Никакого особого геройства и никаких особых сложностей в вылете не будет. Скромно и спокойно идем к Березине. Заходим на территорию противника и начинаем барражировать на высоте три – три с половиной тысячи метров. Будем ждать групповую цель. В идеале – несколько немецких бомбардировщиков. Нас информировали, что они ежедневно делают авианалеты на наши части, обороняющие места переправ, так?
— Так точно… — утвердительно кивнул комэск.
— Какими группами летают?
— До двадцати самолетов. Обычно – пять-шесть троек.
— Истребительное прикрытие серьезное?
— Да нет… Тут интересное дело, товарищ капитан. Обычно шесть-восемь 'Мессершмиттов'. Но они, как только нас увидят, бомбардировщики свои бросают, и давай за нами гоняться. Чисто 'салочки' получаются, за ноги их и об угол… А нам и деваться некуда. Погонишься за бомберами – 'худые' на хвост садятся, начнешь немцев отбивать – бомбардировщики упустишь. Вот и начинается чехарда. Подскочил, стрельнул по бомбардировщику, и сразу в вираж, немца с хвоста сбрасывать. А что 'Хенкелю' одна пулеметная очередь? Как летел, так и летит, сволочь. Вот так и крутимся. Бензин сожгли, боекомплект расстреляли, а результата-то и нет… В лучшем случае – заставим их все бомбы сбросить с одного захода. А там – куда уж попадут…
— Да-а, знакомое дело… Ну, ничего. Слетаем, глянем… А делать будем так.
Мы с Андреем идем на трех тысячах. Впереди, километрах в двух и чуть выше, идет четверка капитана Семенова. Еще выше – пара из самых опытных его пилотяг. Им я сказал держать высоту. Что бы внизу ни происходило – держать высоту. Постоянно угрожать немцам атакой, но высоту не терять. Пришлось надавить авторитетом комдива, но эту мысль я им в головы вбил.
Четверке комэска задача обычная – связать боем истребители немцев и оттащить их от бомберов. Ну, а нам с Андреем, самое простое – стрельнуть по немцам и заставить их опростаться на свои же наземные войска.
Вот и летим, значит. Идем практически точно на запад. Солнце сзади. Холодный воздух бодрит. Это мягко говоря… Кабина у 'ишачка' открытая, как вы помните, вспотеть будет сложно. Давит рев мотора. Он еще, зараза, при любом маневре меняет тональность. С непривычки сложно. Все время вскидываешься, а ну как сейчас заглохнет? Неприятно, очень неприятно…
Я сделал 'змейку', мельком глянул на истребитель Андрея, заодно мазанул взглядом по небу за нами – не крадется ли коварный враг?
Нет, все чисто. Андрей крутит головой, очки надвинуты, вид внушительный… Сталинский сокол, одним словом. Увидел меня в кабине – разулыбался. Я ему погрозил кулаком и обвел рукой небо – 'Смотри!' Он, как китайский болванчик, закивал головой. Связь у нас есть, но пока говорить как бы и не о чем… Летим.
Если я не ошибаюсь, сегодня немцы подойдут двенадцатью бомбардировщиками 'Хенкель-111' под прикрытием шестерки истребителей. Где-то минут через восемь. Самое то – мы уже выработали треть баков, самолеты стали полегче. Можно порезвиться. Бензина домой хватит – лететь тут километров тридцать всего. Так что, минут на пятнадцать боя можно быть уверенным – не упадем. А там посмотрим…
Я плавно потянул Андрея на высоту. Доберем еще метров двести. В любом случае не помешают. Впереди блеснуло остекление 'ишачков'. Капитан Семенов начал разворачивать свою группу.
Я положил истребитель в левый вираж, пристально всматриваясь в землю под нами.
— Вон они, видишь? — Это Андрей прорезался. — На западной окраине сельца сосредоточились.
Точно, теперь и я ясно вижу. Между построек, в тени деревьев, стоят танки. Их много, очень много. На глаз – машин шестьдесят… А еще грузовики, бронетранспортеры, еще какая-то мелочь. Нас немцы видят, конечно, но зенитки не стреляют. Считают – мы им ничем угрожать не сможем… Правильно, в общем-то, считают. Мы им не опасны. Пока…
Пока я рассматривал землю, глазастый ведомый дал новую вводную.
— Вижу дымы моторов. Высота наша, удаление километров десять-двенадцать. Прямо по курсу…
Точно, они… Как по расписанию. Ну, пора.
— Андрей, отходим на восток. С трех тысяч бомба пролетит около полутора-двух километров по курсу. Перехватывать бомберы будешь во-о-н там, где сейчас по дороге кто-то пылит, понял? Выходи вперед.
— Принял, выполняю! — О, как! Растет щегол.
Мы оттянулись назад. Пора разворачиваться. Истребитель Андрея прибавил газку и пошел в отрыв. А впереди уже протянулись по небу зеленые трассы пулеметов наших 'ишачков'. Летчики капитана Семенова вступили в бой.
Развернулись. Немцы не так идут. Не так, как нам нужно.
— Андрей, клади ракеты слева! Загоняй их на танки!
— Так и хотел… Посмотри, Тур, — пора?
— Пора, Андрей. Атака!
Андрей в пологом снижении устремился на строй бомбардировщиков. А я начал крутить 'змейку'. Мне еще рано. Еще не понятно, как немцы прореагируют на атаку ведомого.
— Пуск! — забывшись, кричит Андрей.
Я и сам вижу – серыми облачками срываются из-под плоскостей его истребителя две ракеты. Дымный след, слегка понижаясь, мчится к бомбардировщикам. А ведь точно! Нужно класть ракеты им под брюхо! От взрыва на своей высоте летчик, скорее всего, уклонится виражом влево или вправо. От взрыва выше – уйдет снижением. А вот взрыв ниже инстинктивно заставит его взять штурвал на себя. А если сильно напугает – то он еще и рычаг бомбосбрасывателя дернет. Или у них штурман там кнопку нажимает? Без разницы – очко жиманет, он кнопку-то и надавит.
Бабаххх! Вот это Андрюха саданул! Громко-то как! Я ясно увидел облако мощного взрыва слева-ниже строя бомбардировщиков. Их нехило качнуло, и самолеты метнулись вправо.
Два следующих взрыва слились в мощнейший удар грома. Аж сердце захолонуло. Вот это мощь! Бомбардировщики полезли вверх. Мой выход.
— Андрей! Петлей мне на хвост!
— Понял.
Взял лидера немцев в прицел, прикинул – вынес прицел вперед. Еще прикинул – и сделал упреждение больше.
