«И вот лежу я весь в бинтах,
загипсованный…»
Где я? Что со мной? Что-то много вокруг белого… Но не холодно, значит — не снег. Забавно. Это уже рай, или еще нет? Или чистилище? Господи, как же болит башка… и грудь… и спина… и лицо. И все, все, все… Чаю, мне, чаю, и — папироску. Живо!
— Очухался, Витька? Оклемался, паразит! Ну, напугал ты меня, Витюша. В жизни я так не пугался.
Кто?.. Кто это?.. Что-то не пойму я… Таким большим может быть только архангел Гавриил… Но — нет, это всего лишь Борис Евгеньевич Белых. Борька. Держит в руке белую эмалированную кружку с чаем. Он — друг, он — знает, как надо заваривать чай для раненого меня. Если я ранен… А не убит…
Вроде бы пока не убит. Рядом на белой табуретке — пачка «Беломора», коробок спичек. Бросить бы эту вредную для здоровья привычку, а не могу, не хватает силы воли.
— Подожди немного, сейчас Маша придет, бинты кровавые с тебя размотает, а твои царапины помажет йодом и зеленкой. Ну, может кое-где пластырем заклеит. Ох, и повезло же тебе, Витька!
— А почему же я лежу? Если повезло… И вообще — иде я?
— Ребрышки у тебя хлипкие оказались… И потом — врач должен был осмотреть тебя более подробно. Да нормально все… А находишься ты, родной, в медпункте военного аэродрома, куда мы прибыли часа два назад на большом вертолете. Осмотрел тебя фершал скорехонько и велел катиться на все четыре стороны.
— Я что, сознание потерял? Я раненый, что ли?
— Очень слабо раненый ты, Витя, — ответил Борька и заулыбался. — Легкораненый. Синяки, ссадины, пара ребер… Не перелом даже, а так — трещины. Ну, слегка башкой треснулся — мелочи жизни.
— Ну, если это называется — легкораненый!.. Ребра, ушибы, башкой приложился… да, наверное, еще и психическая травма, скорей всего, есть. Причем, глубокая…
— Фигня, — сказал Боб, — пустяками отделался. Могло быть и похуже.
— Жаль, жаль, — значит инвалидности не дадут, опять работу искать надо.
Я огляделся: небольшая комната, лампа, стеклянные шкафчики в углу. Стены, крашеные масляной краской в какой-то кремовый цвет. Ширма белая, стулья казенные белые… Лекарствами шмонит, как в аптеке. Подо мной была самая настоящая медицинская кушетка, застланная белой простыней. За окном — темно…
— Ни хрена не помню… Гену помню, ехал куда-то — тоже припоминаю… А остальное — туман в голове.
— Это от укола. Ты в отключке был. Маша тебе какого-то своего шпионского дерьма в вену целый шприц всадила. Сказала — часа на два хватит. А потом вот — таблетка, стимулятор… Запьешь водичкой — как новый будешь. Не знаю, как называется, но она мне только пол-таблеточки такой дала, и я теперь запросто стометровку за десять секунд пробежать смогу.
— В сапогах, из положения лежа?
— О! Оно уже шутит… Ладно, лежи пока. А я пойду в местный сортир наведаюсь, потом тапки тебе какие-нибудь поищу, и-по домам. Хватит уже путешествовать. Маша куда-то пошла насчет «тачки» узнавать.
— Борька, а деньги?
— Что — деньги?
— Ты не придуривайся — это ведь я головой стукнулся. На «тачку» деньги? У нас же на двоих всего около полтинника было.
— Да, Витька… Ты действительно малость «выпал», наверное, все же притырнулся башкой посильнее, чем хотелось бы…
— Кому?
— Что — кому? — не понял Боб.
— Кому хотелось бы?
— Всем, — сказал Борька и выразительно покрутил пальцем у виска. Потом засунул руку во внутренний карман куртки и достал «билетов пачку». — Гена дал. Сказал — из оперативных. Ровно тыща!
Даже мои ослабленные нехваткой витаминов глазоньки разглядели, что бумажки-то в пачечке зелененькие… От этого я опять немного поплыл и откинулся на кушетку.
— А за «тачку» нам платить и вообще не надо. Во-первых, думаю, здесь никаких «тачек» нет — не Пулково все же, а во-вторых, Маша сейчас вызвонит своих бойцов, нас и развезут по домам.
— А доктор где?
— С доктором сложнее…
— Почему?
— Ну, улетел он… Неужели ничего не помнишь?
— Не-а… — слабеющим голосом ответил я. — Боб, у меня весь сегодняшний день из головы улетучился. Вообще, ни черта не помню. Наверное, все-таки сотрясение мозга и амнезия у меня… Частичная.
— Удивляюсь я — откуда ты Витька столько умных слов знаешь? Прямо, как доктор говоришь… Но молись Богу — ничего такого нецензурного, кроме синяков и шишек да парочки треснутых ребер, нет у тебя. Честно. Вот Ахмет, бедолага, нарвался. С ним доктор и улетел на вертолете.
Я сразу вспомнил маленького таджика… Я все вспомнил. Господи, ну почему такая непруха человеку?! Хотя в принципе-то любой из нас мог ту пульку поймать — и я, и Борька… Стреляли-то по кабине. Да и потом, когда они на «джипе» подъехали нас с Борькой добивать… Если бы Боб их из колиного «УЗИ» не прополоскал — страшно представить даже. Просто пристрелили бы нас как собак, и валялись бы мы все трое на обочине. Ну, а позже, конечно, Гена со своими орлами и орлицей Марией подлетел бы. Самолеты, вертолеты, спутники и Гена в портупее и с наганом. Вот бы огорчился…
— Здесь тебя доктор осмотрел, — продолжил Боб, — а на трассе еще и Мария в глаза твои бесстыжие заглянула.
— Зачем — в глаза?.. Это как?
— Реакцию проверяла. Просто веки тебе задрала, фонариком посветила, посмотрела и сказала, что какая-то там реакция нормальная.
— Какая реакция?
— Наверное, Вассермана, я других не знаю. Да, точно, так и сказала — реакция Вассермана, говорит, нормальная. Вот. Иначе бы тебе укол нельзя было делать. А так — вкололи, и ты — в отключке до самого Питера.
— Врешь ты все, собака. Реакция Вассермана — это на сифилис…
— Ну, ты — грамотный, тебе лучше знать, а мы университетов не кончали, — Борька взял с табуретки пачку «Беломра», вытряхнул папиросину. — Будешь?
Я отрицательно покачал головой — почему-то показалось, что если закурю — вырвет. Похоже, легкое сотрясение мозга у меня определенно имеется. С одной стороны, курить хотелось неимоверно, а с другой… Ну ладно, потерпим.
— Заткнись, пожалуйста… — попросил я его. — У меня и так плывет все, а тут еще ты со своим стебом и «Беломором»…
— Ладно, лежи пока ровно и дыши глыбко. А я на пару минут выйду — надо тебе все же шлепанцы найти. Не босиком же тебе к Лидуське своей возвращаться, — и он, слегка пригнувшись, чтобы не задеть головой притолоку двери, вышел из комнаты.
Господи — какой же он большой, Борька!
Да, вот так — а Ахмет был маленький…
