основании»[135], оставался в правлении на месте непременного заседателя, которое занимал до своей смерти в 1815 г.
30 июня 1805 г. университет праздновал свой 50-летний юбилей. «Торжество великолепное, при многолюдном стечении знаменитостей московских, украшенное стройными хорами Данилы Кашина, кои превосходно пели университетские певчие с аккомпанировкою прекрасной музыки графа Ал. Кир. Разумовского, все это восхитило меня до небес», — пишет очевидец[136] . 28 июня, предварительно, разослано было напечатанное на латинском и русском языках приглашение к любителям наук, чтобы те приняли участие в полувековом юбилее университета. Сочинял его профессор Буле. 30 июня утром в 8 часов члены университета собрались в большой аудитории, откуда всем корпусом пошли в университетскую церковь. Пополудни в 5 часов «Хором благодарных Московских Муз к Августейшим своим Питателям и Покровителям», которого музыку сочинил Кашин, а слова Буринский, открылся торжественный акт юбилея. За хором ректор Чеботарев сказал посетителям приветствие. Следовало шесть речей от всех четырех отделений (Рейнгард, Цветаев, Гольдбах, Фишер, Венсович, Мерзляков; говорил отдельную речь и секретарь совета Сохацкий как «один из достойных питомцев и наставников»). После речей в заключение торжества провозглашены были производства в ученые достоинства и степени. Чеботарев передал ректорство свое новоизбранному ректору Страхову. В 10 часов вечера горела иллюминация. Пылали 6 пирамид.
Между ними видна была прозрачная картина, изобретенная славным живописцем Тончи. Здесь Елизавета I, в образе Минервы, попирала косу Сатурнову, с изображением на ней XII Jan. MDCCLV как настоящего дня основания Московского университета.
Гений Александра I подавал масличную ветвь России в знак мира, а Минерва указывала ей на вензель Императора[137].
Действительно, атмосфера праздника была приподнятая, надежды многих связывались с проведением университетской реформы в жизнь, профессора готовы были отдавать этому все свои силы. Ближайшие два года показали, какие возможности открывала перед университетом новая организация; начались перемены. Прежде всего, они коснулись непосредственно университетского самоуправления. Заслуги совета университета, которые позволяют говорить, что именно в эти годы ученая республика переживает расцвет, заключались в его умении быстро и самостоятельно решать возникающие проблемы, выбирая путь, выгодный университету в целом, а не удовлетворяющий личным интересам ректора, попечителя или иного начальства. Первый важный шаг был сделан ректором Страховым сразу после вступления в должность. Страхов поставил на совете вопрос о новых лекционных помещениях — этого, очевидно, требовало возросшее число студентов и кафедр, необходимы были помещения для лабораторий, библиотеки, музея, которые значительно расширились. Для этого ректор предложил освободить директорские покои, в которых было поселился Чеботарев, для себя же Страхов оставлял квартиру в небольшом домике во дворе университета, где также жили еще несколько профессоров, — с тех пор домик получил название «ректорского». В результате в главном здании появилось 5 новых аудиторий, свои залы приобрели совет и канцелярия. Этим решением Страхов еще более укрепил свой авторитет среди профессоров и студентов и заслужил от попечителя Муравьева «особое благоволение». Если раньше реформы Муравьева шли исключительно сверху вниз, то теперь инициатива их проведения переходит к самой университетской корпорации, возглавляемой ректором, что как нельзя лучше соответствовало замыслам попечителя.
В конце 1805 г. проходили очередные торги университетской типографии. По сообщению автора биографии Страхова, наибольшую сумму в 11 тыс. руб. предложил на торгах Н. И. Новиков (!). Но ректор, произведя некоторые вычисления, объявил о своем решении принять типографию в распоряжение правления, причем сумма дохода от типографии при этом должна была в несколько раз превысить арендную плату[138]. Решение, одобренное советом, поступило на утверждение Муравьеву, который с ним согласился. Были изданы Правила для производства дел в типографии, по которым она подчинялась правлению, назначавшему в свою очередь директора типографии и его помощников. Первым директором типографии был назначен М. И. Невзоров — близкий друг Новикова, ревностный масон, известный в Москве своим редким бескорыстием, независимыми и честными суждениями. Надо отметить, что иногда закрытие торгов 1805 г. трактуют как сознательный акт университетского начальства против Новикова, но это навряд ли обстояло так: и Страхов, и Невзоров были настолько близки с Новиковым, что преобразование типографии скорее всего совершилось по взаимному согласию. Престарелый Новиков, чувствующий недоброжелательство к себе московских властей, согласился уступить типографию своим ученикам, уверенный в том, что они будут продолжать его дело.
Дела типографии, действительно, пошли так успешно, что позволили Страхову предпринять еще одну реформу. В 1806 г. решался вопрос об академической гимназии. В новой системе народных училищ она оказалась за штатом, т. е. без средств к существованию. Будучи инспектором гимназии в течение 15 лет и зная всех ее воспитанников в лицо, Страхов близко к сердцу принимал ее заботы и как никто другой понимал, какую огромную роль играла гимназия при университете, помогая детям из неблагородных сословий, москвичам и особенно провинциалам, подготовиться ко вступлению в университет. Достаточно вспомнить, что почти все русские профессора, окончившие университет, прежде чем стать студентами, прошли гимназический курс. Поэтому Страхов твердо решил сохранить академическую гимназию, так же как попечитель и А. А. Прокопович — Антонский были заинтересованы сохранить благородный пансион. Чтобы найти необходимые деньги, ректор обратился к П. Г. Демидову, и тот совершил новое пожертвование — капитал, проценты от которого шли на содержание гимназистов. Со своей стороны ректор выделил на гимназию пятую часть доходов университетской типографии. Уже в первые полгода эти доходы превысили 30 тыс. руб., что целиком окупало не только расходы по типографии, но и содержание гимназии. Такое положение было официально закреплено постановлением об академической гимназии, утвержденным попечителем в октябре 1806 г.
Успехи университетского самоуправления подали Муравьеву мысль перевести в непосредственное распоряжение университета и благородный пансион, но попечителю помешала болезнь. В то же время ухудшается и здоровье П. И. Страхова, и когда 27 апреля 1807 г. он третий раз подряд избирается ректором, то настоятельно просит освободить его от этой должности. В мае 1807 г. тяжело больной Муравьев, сочувствуя состоянию Страхова, удовлетворяет его просьбу и ходатайствует перед министром об утверждении ректором профессора Ф. Г. Баузе, «равного в чине со своим предшественником, и на коего пало после него большее число баллов с двумя другими его товарищами» [139]. Баузе был известен Муравьеву по участию в комитете по рассмотрению уставов, к тому же был одним из старейших профессоров, деканом этико-политического отделения и директором Педагогического института, что, вероятно, и повлияло в этом случае на выбор попечителя.
Деятельность совета университета в 1805–1807 гг. не ограничивалась описанными преобразованиями. Расцвет ученой республики затронул все сферы: выходили журналы, публиковались научные работы, все это проходило через совет, обсуждалось и оценивалось в нем. Активно работало самое мощное ученое общество при университете — Общество испытателей природы. Обществу покровительствовал московский вельможа граф А. К. Разумовский, избранный его президентом, а среди учредителей и неизменных участников был ректор Страхов. (В первом номере журнала, издаваемого обществом, была опубликована статья о его физических опытах.) К сожалению, незаконченным остался одобренный советом проект создания истории ученой российской словесности, для чего в 1805 г. был создан комитет из профессоров Страхова, Антонского и Баузе. В феврале 1806 г, Баузе в отчете попечителю упоминает, что члены комитета решили разработать подробно план истории словесности за период от Петра I до Екатерины I и для этой цели читают и делают извлечения из отечественных и иностранных писателей[140]. Однако никаких материалов от этого проекта не сохранилось.
