студенты вместе слушали одних и тех же профессоров. Главными их учителями были известные ученые Лейденского университета Ф. В. Пестель и Ж. Н. Алламан, причем с обоими князь А. Б. Куракин впоследствии поддерживал теплую переписку. К ежедневным предметам занятий относились латинский язык и математика, четыре раза в неделю молодые дворяне слушали лекции по философии, естественному праву, физике, естественной истории и истории европейских государств, кроме того совершенствовались в языках (французском, немецком и итальянском), музыке и фехтовании. Князь Александр Куракин впоследствии выделял как основные следующие науки своего университетского курса: «Спекулятивная философия, право естественное и право народное, разные части математики и отношения европейских государств между собою». По его словам, профессор Алламан, преподавая философию и физику, «знакомил с первоначальными причинами множества замечательных явлений, какие мы видим в природе, которыми мы иногда восхищаемся, не умея, однако, понять их прелесть»; он же «объяснял правила морали и поведения, основанные не на том, что принято только учеными, а на том, что принято в мире так, как он есть, в мире, в котором и должно жить». Целью этого высшего образования, как понимал ее тогда Куракин, было сделаться «просвещенным гражданином, полезным для своего отечества»[352].
За проведенные в Лейдене 15 месяцев и Куракин, и его товарищи остались очень довольны как своими занятиями, так и образом жизни. За ними здесь в роли гофмейстера присматривал Карл Сальдерн, брат известного дипломата и российского посланника в Польше, который держался с вверенными ему студентами совершенно иначе, нежели пресловутый Бокум, тактично и дружелюбно, хотя суммы, присылаемые родственниками из Петербурга на содержание студентов, надо думать, были не меньше, чем те, что выделялись лейпцигским студентам. Окончить обучение должно было путешествие по Европе, в которое князь А. Б. Куракин, граф Н. П. Шереметьев и С. А. Колычев в сопровождении Сальдерна отправились осенью 1771 г. и завершили его пребыванием в Париже в 1772 г., откуда вернулись в Россию (в начале путешествия к ним присоединился только что приехавший из России князь Г. П. Гагарин, двоюродный племянник Паниных; его также называют в числе лейденских студентов, но он пробыл здесь слишком мало времени и не успел записаться в матрикулы, следовательно, вряд ли посещал лекции профессоров).
Следующий «заезд» студентов-дворян в Лейден состоялся в 1774 г., когда сюда прибыли князь Николай Юсупов вместе с Михаилом Нарышкиным, а чуть позже графы Николай и Сергей Румянцевы (последние приходились двоюродными братьями князьям Куракиным). Весной следующего года к ним присоединились князь Алексей Борисович Куракин (младший брат Александра Куракина) и его родной дядя по матери, который был старше Куракина всего на три года, Степан Степанович Апраксин, сын фельдмаршала С. Ф. Апраксина. Все они проходили тот же курс учебы, что и их предшественники, при этом Алексей Куракин обнаружил особое пристрастие к юридическим наукам. «Правы мне особенно полюбились», — сообщал он в письмах к брату Александру и посылал своим двоюродным дедам Паниным студенческие сочинения по трудам Г. Гроция и С. Пуффендорфа. Кроме того, Алексей Куракин собрал в Лейдене огромную библиотеку, покупая преимущественно книги научного содержания (по словам его биографа, он привез в Россию не менее 500 томов)[353].
Двух графов Румянцевых доставил в Лейден знаменитый литератор, корреспондент Екатерины II барон Ф. М. Гримм. Николай и Сергей Румянцевы давно уже «имели желание посетить чужие край и пополнить свое образование в одном из германских университетов, о которых, особенно о Лейденском, много слышали от своего двоюродного брата, князя Александра Борисовича Куракина»[354]. Оба брата отправились из России в конце апреля 1774 г., но достигли Лейдена и записались в университет только 16 октября того же года, что говорило о неторопливом характере их путешествия, маршрут которого пересекал всю Германию и через Карлсбад, Лейпциг, Готу привел к берегам Рейна, вдоль которого они достигли Голландии. В Лейдене Гримм оставил Румянцевых, выехав в Париж, и те слушали лекции около года, а затем присоединились к своему ментору, чтобы продолжить путешествие по Франции, Швейцарии и Италии.
Среди других аристократических студентов Лейденского университета второй половины 1770-х гг. следует назвать троих братьев князей Голицыных (родных племянников Н. Б. Юсупова), двух князей Хованских, наконец, графа Григория Кирилловича Разумовского, младшего сына президента Академии наук и малороссийского гетмана К. Г. Разумовского. Всего же «лейденская колония» русских студентов дала России целое поколение видных государственных деятелей. Из двух князей Куракиных при императоре Павле I старший Александр стал вице-канцлером и управляющим Коллегией иностранных дел, а младший, «любитель юридических наук», Алексей — генерал-прокурором, при котором была возобновлена деятельность по исправлению и систематизации российских законов; позже при Александре I он с 1807 по 1810 г. занимал должность министра внутренних дел. Обер-камергер граф Н. П. Шереметьев известен своей деятельностью как меценат, устроитель подмосковных усадеб Кусково и Останкино, основатель одного из лучших в России домашних театров и знаменитого московского «Странноприимного дома», посвященного им своей любимой супруге, бывшей крепостной актрисе П. И. Ковалевой-Жемчуговой. Князь Н. Б. Юсупов не менее Шереметьева прославился своим «подмосковным Версалем» — усадьбой Архангельское, а также своей дипломатической и придворной деятельностью (в разное время он был директором императорских театров, командором ордена Св. Иоанна Иерусалимского, президентом Мануфактур-коллегии и проч.). Обязанности сенатора, директора Государственного заемного банка и президента Коммерц-коллегии в царствование Павла I исполнял князь Г. П. Гагарин. Генерал от кавалерии С. С. Апраксин оставил след как участник русско-турецких войн. И, конечно, крупнейший вклад в историю отечественной культуры внес граф Николай Петрович Румянцев: в звании канцлера он стоял во главе Министерства иностранных дел России в эпоху наполеоновских войн, положил начало «румянцевской библиотеке» в Москве и был организатором первых в России археографических экспедиций по сбору и изучению памятников русской письменности (деятельность его брата, графа Сергея Петровича, была не столь многогранной и касалась, в основном, сферы государственного хозяйства: при Павле I он был назначен министром уделов, при Александре I был членом Государственного Совета и выступил инициатором принятия известного закона «о вольных хлебопашцах»).
Итак, из учившихся в Лейдене в 1770—1780-е гг. русских дворян вышла большая плеяда блестящих государственных сановников и вельмож, что говорило об успехе предложенной модели обучения, в которой пребывание в университете в течение нескольких лет с его ежедневными интенсивными занятиями, слушанием лекций и чтением книг сочеталось затем с типичным для русского дворянства «большим путешествием» по Европе[355]. Прямое обсуждение такой образовательной модели мы находим в написанном в 1786 г. письме графа К. Г. Разумовского: рассматривая план путешествия своего младшего сына Ивана, отец полагал, что тому, прежде чем ехать в Париж, необходимо «сделаться сущим студентом в каком ни есть месте в Германии или в Швейцарии, по малой мере года на два или на три» и стать сперва «в немецком степенном училище педантом», а затем уже приобрести навыки жизни в свете, которые дает общение с французской культурой; причем поскольку «в немецкой земле все делается с прилежностью и основанием, то и выйдет по необходимости в таком месте, что голова его будет гораздо лучше меблирована и полновеснее, и не великий ветер в разные стороны швырять ее станет»[356]. Таким образом, сочетание университетской науки и светской образованности являлось одной из программных установок при обучении элиты русского дворянства во второй половине XVIII в. и приносило, как мы убедились, превосходные результаты.
После блестящих 1770-х гг. вклад Лейденского университета в общий поток русских студентов стал падать. Уже в 1774 г., когда в Лейден на медицинский факультет из Петербургской академии наук были посланы трое студентов, будущие академики-естествоиспытатели В. Ф. Зуев, Н. Я. Озерецковский и Н. П. Соколов, они через год по собственной просьбе перенесли занятия в Страсбургский университет, что было знаком заката лейденской медицинской школы. Замечательной чертой этой новой академической командировки, в целом повторявшей по своей организации многие предыдущие, было дифференцированное назначение жалования студентам в зависимости от их успехов: Озерецковскому и Зуеву оно было определено в 315 рублей, а Соколову — в 350 рублей «в рассуждение отличного его поведения и больших пред прочими своими товарищами в науке успехов». Рекомендацию к отправке за границу названным студентам дал академик П. С. Паллас, который засвидетельствовал перед комиссией
