Россия: критика исторического опыта. Том1

109 Там же. Т. 2.

110 Там же. Т. 1.

111 Гроссман В. С. Всё течет. С. 75, 78.

112 Материалы к крестьянскому вопросу: Отчет о заседании делегатского съезда Всероссийского Крестьянского Союза. 6–10 ноября 1905 г. Ростов–на–Дону, 1905. С. 7.

113 Правда. 1917. 12 сент. (30 авг.).

114 Дружинин Н. М. Государстненные крестьяне и реформа П. Д. Киселева. Т. 2. С. 480.

115 Великая французская революция и современность. М., 1990. С. 32.

116 Гуревич А. Я. Ведьма в деревне и пред судом// Языки культуры и проблемы переводимости. С. 45.

117 Крыленко Н. В. За пять лет (1918–1922). М.; Пг., 1923. С. 458.

118 Погосян В. А. Рецензия на «Исторический словарь Французской революции»// Вопросы истории. 1991. № 11. С. 228; см. также: Dictionnaire historique de la Revolution franchise. Paris, 1989. P. 491. 1020, 1046; Актуальные проблемы изучения истории Великой Французской революции. М., 1988 (статьи А. В. Адо, В. П. Смирнова и др.).

119 Энгельгардт Л. Н. Из деревни. С. 433.

120 Известия. 1918. 10 сент.

121 Там же.

122 Гоголь Н. В. Собр. соч. в 8–ми т. М., 1984. Т. 5. С. 41.

123 Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. Ч. 1.

124 Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. Т. 1.

125 Там же. Т. 2.

126 Там же. Т. 1. С. 18.

127 Там же. Т. 2.

128 Там же. С. 418.

129 Там же. Т. 2.

130 Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. Т. 1.

131 Пастернак Б. Л. Доктор Живаго// Новый мир. 1989. № 4. С. 72.

132 Мигранян А. М . Механизм торможения в политической системе и пути его преодоления//Иного не дано. М., 1988. С. 105–106 (курсив мой. — А. А.).

133 Балязин В. Н. Профессор Александр Чаянов. М., 1990. С. 209–210, 246.

134 Гиндин И. Ф. Русская буржуазия в период капитализма, ее развитие и особенности// История СССР. 1963. № 3. С. 56.

135 Сталин И. В. Сочинения. М., 1949. Т. 12. С. 132.

136 Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. Ч. 1. Т. 1. С. 31.

137 Ванников Б. Л. Записки наркома// Знамя. 1988. № 2. С. 148.

138 Селюнин В., Ханин Г. Лукавая цифра//Новый мир. 1987. №2. С. 81.

139 Волков Н. М. Засуха, голод 1946–1947 годов//История СССР. 1991. №4.

140 Сталин И. В. Экономические проблемы социализма и СССР. М., 1952.

141 Девис Р. У. Советская экономика в период кризиса 1930–1933 года// История СССР. 1991. № 4. С. 204–206.

142 Дружинин Н. М. Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселева. Т. 2. С. 129.

143 См.: Медушевский А. Н. П. Н. Милюков: ученый и политик// История СССР. 1991. № 4. С. 39.

Глава V. Вновь идеал всеобщего согласия («Оттепель»)

История на переломе

Падение крайнего авторитаризма, нравственный упадок означали нечто большее, чем смена одного этапа другим в рамках глобального модифицированного инверсионного цикла. Одновременно окончился первый полупериод второго глобального периода в истории страны. Инверсия, идущая от господства соборного идеала, испытывая на своем пути определенные колебания, дошла наконец до своей крайней точки. Но тем самым выявились утопизм идеала, который был реализован этим процессом, нефункциональность соответствующей социальной системы, невозможность на ее основе решать медиационную задачу, соединить государственность, обеспечивающую интеграцию расколотого общества, с ценностями массового сознания. Это вызвало рост массового дискомфортного состояния, немыслимость для рядового человека сочетать свое повседневное существование с требованиями вездесущего авторитарного государства. Постепенно стала выявляться обратная инверсия, началось движение от крайнего авторитаризма к противоположной точке, т. е. вновь к господству соборного идеала; начался второй полупериод второго глобального периода в истории страны. Определяющей движущей силой первого полупериода было стремление массовых почвенных сил утвердить уравнительность в масштабе большого общества, формируя для этого синкретическую государственность в ее различных формах, вплоть до самых крайних. Она должна была «всех равнять», что и требовало всеобщей и массовой партиципации к тотему–отцу–вождю. Эта цель была достигнута, но одновременно выявилась ее недостижимость. Большое общество в тех государственных формах, через которые оно прошло в первом полупериоде, не смогло достигнуть целей, заложенных в массовой культуре, т. е. устойчивого сочетания уравнительности и простого утилитаризма, большого общества и массового господства ценностей локального типа. Идея народной Правды, воплощенной в тотеме — первом лице большого общества, обанкротилась, что дало импульс выходу на первый план тотема — локального мира, т. е. стремлению к локализму на основе отказа от начальства, включая первое лицо, как силы зла.

Противоположность авторитарного соборному идеалу означала, что в первом случае тотем прежде всего интерпретировался как первое лицо, тогда как во втором случае тотем интерпретировался прежде всего как соответствующее локальное сообщество. Этот переход формировал новую нравственную ситуацию, новые условия для решения медиационной задачи, новую форму соединения государственности и массового сознания, следовательно, требовал изменения официальной идеологии. Этот процесс с первого момента приобрел сложный и противоречивый характер. Он, как и всякая массовая социальная инверсия, на разных уровнях общества проходил с разной скоростью, интенсивностью, оттесняя господствующий идеал.

«Россия пропала…»

Отход от авторитаризма на уровне массового личностного самосознания оказался крайне болезненным. На повседневном уровне он шел постоянно и выражался в стремлении воспроизводить утилитарно необходимые горизонтальные связи, в формировании соответствующих локальных сообществ. Массовая реакция на смерть Сталина является важным культурным феноменом. Для миллионов эта потеря была космической катастрофой, гибелью Правды. Вечность, едва начавшаяся, закончилась.

Многочисленные свидетельства раскрывают потрясающую картину страха и отчаяния, которые охватили всю страну. Зарубежный коммунист И. Бергер, сосланный в Сибирь, писал: «Когда в колхоз, где я работал, пришла весть о смерти Сталина, там началось такое, что я глазам своим не поверил и представить себе не мог. По всей стране происходило одно и то же: люди вели себя так, словно умер их родной отец, глава семьи и рода, защитник, укрывавший их от всех бедствий и невзгод. Старики, дети горевали так, что