Россия: критика исторического опыта. Том1

процессам, казалось бы, немыслимым без роста соответствующей ментальности. Каждый шаг, каждое значимое изменение в этих условиях чревато дезинтеграцией. Именно поэтому и на этот раз прогресс в условиях России объективно грозит авторитарно-тоталитарными тенденциями. Однако начавшаяся либеральная волна создала неблагоприятные условия для административных форм интеграции, в результате чего общество получило более благоприятные условия для развития культурных форм интеграции. Но этими условиями еще надо уметь воспользоваться, не говоря уже о том, что для этого нужны значительное время и отсутствие разрушительных катастроф. В противном случае не исключена возможность, что в условиях массовых бедствий, голода, эпидемий, развала технической базы хозяйства на первый план выйдет стремление каждого локального образования решать свои проблемы, углубляя локализм. Рост локализма неизбежно приводит к повышению вероятности столкновений между локальными мирами вплоть до возможности определенной формы «вяло текущей гражданской войны» (В. Д. Соловей) между образованиями государственного типа, что может повлечь за собой не только разрушение России на государственном уровне, но и культурный распад, регионализацию культуры. Это может привести к краху России, и причиной его будет не чей–то злодейский план, но исторически сложившаяся исключительно слабая культурная и экономическая интеграция страны, что в истории страны замещалось административной интеграцией.

Гражданская война в расколотом обществе имеет свою специфику, так как она приводит в конечном итоге к поражению обеих сторон. Самая большая ошибка белого движения заключалась именно в том, что оно вообще вело войну с советской властью, так как именно война ее укрепила. Кризис власти наступил после окончания войны. Гражданская война, которая могла бы вестись за националистические идеалы, с попытками насильственного возврата отделившихся в результате распада СССР народов, привела бы к катастрофическим результатам. В случае такой войны бедствия обрушатся на все народы, но для России она чревата полным крахом.

Еще одна важная проблема, которая, без сомнения, оказывает влияние на дальнейшую динамику страны, заключается в ее бедности, т. е. в пониженной способности освоения богатейших естественных ресурсов в экономически и экологически приемлемых формах. Причина хозяйственной отсталости заключается прежде всего в том, что в стране устойчиво сложилась псевдоэкономика, которая понуждает огромные массы людей в промышленности и сельском хозяйстве «производить» отрицательную чистую продукцию, т. е. на самом деле проедать богатства страны. Из этого следует, что прогноз должен учитывать нарастающую борьбу за перераспределение ресурсов между отраслями, за монополию на дефицит, за цены как средство перераспределения ресурсов. Для прогноза это обстоятельство имеет фундаментальное значение, так как инверсионные повороты в этих условиях неизбежно будут носить характер переходов от победы деревни, т. е. от установления высоких цен на ее продукцию, к победе города, т. е. к изъятию без соответствующей компенсации продукции сельского хозяйства, и наоборот. В эту идеальную модель, однако, хозяйственные связи с Западом могут внести существенные коррективы.

Выход следует искать в новых тенденциях, которые создают новые ситуации и возможность новых решений. Новая ситуация складывается, например, в результате того, что рост цен в сочетании с борьбой против инфляции приводит к ограничению спроса. Именно к этому оказываются неподготовленными монополии на дефицит, у которых практически не было проблемы сбыта. Попытки правительства обеспечить продвижение к рынку чисто финансовыми средствами не могут достигнуть цели, так как эти методы бессильны против инфляции издержек. Они могут снижать спрос, что сокращает производство. В этой сложной ситуации нужна тонкая сбалансированная политика, которая могла бы решать взаимоисключающие задачи: осуществлять давление на монополии, чтобы прекратить рост инфляции издержек, угрожающий перекрыть всякую хозяйственную активность, но одновременно поддерживать определенный спрос разными методами, включая некоторую инфляцию спроса, чтобы стимулировать производство. Эта внутренне противоречивая политика, требующая постоянного поиска меры, может быть эффективной при условии усиливающегося давления на хозяйственную жизнь растущего слоя частных предпринимателей. В противном случае ее результатом окажется лишь очередная перестройка системы монополии на дефицит.

Негативные процессы происходят в глубинах социокультурного организма, лишь проявляясь в поверхностных политических движениях. Эти процессы обнаруживаются в неспособности общества найти выход из сложившейся ситуации, в попытках спастись от одного мифа бегством к другому. Можно предположить, что поражены глубинные нравственные основания общества, что раскол проник столь глубоко и понимание обществом сути этого процесса столь недостаточно, что страна не в состоянии нащупать даже общее направление поиска выхода. Общество как бы потеряло инстинкт самосохранения, решая свои задачи за счет саморазрушения собственных подсистем, за счет экономии на всем — на медицине, образовании, экологии, на дублирующих системах защиты ft т. д.

Возможно, многие посетуют, что этот прогноз недостаточно оптимистичен, что он не обещает счастливую жизнь, т. е. жизнь, соответствующую разным исключающим друг друга утопиям. Однако никто не гарантировал нам лучезарной жизни. Слова одного из персонажей В. Г. Короленко, что «человек создан для счастья, как птица для полета», не следует считать истиной. Неблагоприятный прогноз надлежит воспринимать как напоминание о том, что человек не баловень истории. Он может существовать не только следуя истории (т. е. собственному накопленному историческому опыту, исторической инерции), но и в постоянном споре с историей. Смысл этого спора заключается в развитии способности человека изменяться, совершенствовать себя, постоянно соединять, синтезировать в своей воспроизводственной деятельности изменяющиеся условия, средства и цели, не позволять противоречиям между ними достигать разрушительных масштабов. Это означает, что мало радующий прогноз должен рассматриваться как стимул, возбуждающий стремление людей к новым, более глубоким решениям. На пути этого стоит удивительная массовая инфантильность. С одной стороны, общество постоянно ожидает чуда то от индустриализации, то от химизации, то от кукурузы, то, наконец, от рынка, который чудесным образом наполнит полки магазинов. Какой еще сказкой соблазнит общество очередной пророк? Общество может погибнуть потому, что вера в один фетиш сменяется верой в другой. С другой стороны, реформаторы также поражают образцами инфантилизма. Разве не инфантилизм — пытаться ввести рынок в сложном и одновременно ничего не знающем о законности в хозяйственной жизни обществе и не проявить при этом заботы о подведении законодательной базы под реформы? Образовавшийся вакуум немедленно заполнили преступные элементы, которые стали выполнять «бесхозные функции» гарантов нормализации выплаты долгов и других обязательств.

Спасение страны не в очередном прожекте, а в способности всех живых сил активно брать на себя конструктивную ответственность за общество, идет ли речь об открытии магазина, воспроизводстве государственности или обеспечении общей стабильности и порядка.

###

1См.: Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта. М., 1991. Т. 2. С. 300–301.

2 Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта. Т. 2. С. 301–303.

3 Ахиезер Л. С. Россия: критика исторического опыта. Т. 2. С. 304–305.

4 Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта. Т. 2. С. 323.

5 А хиезер А. С. Россия: критика исторического опыта. Т. 2. С. 324.

6 Там же. С. 325.

7 См.: Нарзикулов Р. Можно сменить правительство, но нельзя сменить проблемы: Министр экономики России Андрей Нечаев полон оптимизма// Независимая газета. 1992. 9 апр. С. 4.

8 Пашков А. Выстрелы в Алапаевскс// Известия. 1991. 29 июня.

9 Лисовенко Н. Противников рынка в Донбассе стало больше// Там же. 1992. 4 апр.

10 Коган В., Вавилина Н. У каждого третьего сибиряка настроение «в основном» плохое// Известия. 1992. 31 июля.