Сразу за линией фронта «хэвиленд» врезался в землю. Следившие за боем красноармейцы с криками «Ура!» бросали вверх буденовки».
Описание боя заканчивалось так: «Наш сокол т. Васильченко на одном 120-сильном одноместном «ньюпоре» с одним пулеметом одержал блестящую победу над семью двухместными вражескими машинами с 14 бойцами и 14 пулеметами. Тов. Васильченко летал «запоем». За три недели с 1 по 22 августа он совершил 34 боевых вылета, пробыв в воздухе 66 часов 5 минут. Это количество часов в первой мировой войне вылетывалось рядовым летчиком обычно за год». Строки из старой книги поясняют, что летный и бойцовский талант Васильченко базировался на упорном и напряженном труде.
Николай участвовал в боях до самого окончания гражданской войны. Газета «Известия» сообщала, что 14 октября 1920 года в 15 часов 10 минут во время разведки аэродрома противника красный военный летчик Васильченко обстрелял на стоянке два самолета, после чего стал делать различные фигуры, чтобы вызвать неприятельских летчиков на бой. Через 10 минут самолеты противника поднялись. Один стал набирать высоту, но затянул маневр. Васильченко успел атаковать его, обстрелял из пулемета, подбил и заставил сесть. Второй самолет после неудачно проведенной атаки также попал под огонь красного летчика и вынужден был приземлиться.
За отличия в боях в июне — августе 1920 года на Каховском и Перекопском направлениях Васильченко награждается орденом Красного Знамени вторично (приказ Реввоенсовета Республики № 664 от 25.9.1928 года.
…В 1937 году группа советских воинов-интернационалистов следовала через Францию в Испанию. На пирсе в Гавре их встречал военный атташе советского посольства. Немного времени потребовалось летчикам, чтобы почувствовать доброту и душевность этого человека. Позже они узнали, что атташе — их коллега, один из героев гражданской войны. На висках его серебрилась седина. Когда он пожимал руки добровольцам, синеватые глаза блестели молодо… Это был Николай Николаевич Васильченко.
8. «Вызов принимаю!»
В один из осенних дней 1920 года, когда на Южном фронте была короткая передышка, над аэродромом 5-го истребительного авиаотряда появился белогвардейский «ньюпор». Плавные круги со снижением, которые он начал выписывать в воздухе, означали: «Вызываю на бой».
В то время в авиации еще признавалась традиция рыцарских дуэлей — двое летчиков ведут воздушный поединок, доказывая, чье искусство выше, а остальные наблюдают за его ходом с земли. Неудача своего делегата считалась общей и вызывала жажду реванша. Обычно право драться перед авторитетной аудиторией получали опытные бойцы, поскольку бой не был учебным, а стрельба велась не холостыми патронами. Но на сей раз по выбору командира в воздух поднялся молодой летчик Яков Гуляев.
Як Якыч, как звали его боевые друзья, фигурой не походил на богатыря. Не отличался он и особой разговорчивостью, стремлением быть на виду. Однако, вылетал на боевое задание, скромность свою оставлял на земле. В воздухе враги встречали в его лице настырного и решительного бойца.
Условия дуэлей издавна предполагали равенство оружия. В данном случае это правило явно нарушалось: самолет у белогвардейца был и новее, и мощнее. Як Якычу предстояло компенсировать слабости своей техники только силой своего мастерства. Доверие товарищей исключало поражение. Пути же к победе следовало искать в предстоящем бою.
Начало поединка показало, что у беляка были основания бросать вызов: преимущества своего самолета он сразу использовал для захвата высоты. Это позволяло атаковать первым. Гуляев резким маневром избежал удара один раз, затем другой. Но его противник не торопил события и не делал ошибок, предусмотрительно запасаясь после каждого неудавшегося захода скоростью. Самолет Як Якыча отставал в наборе, поэтому обрекал летчика на оборону, которой бой не выигрывают. Оставалось уклоняться от огненных трасс и держать в предельном напряжении зрителей, переживавших на земле за своего посланца. Но наиболее искушенные из них видели главное: летчик не теряет контроля за действиями противника и не паникует. Добиться перелома в этой ситуации можно было, только применив неожиданный для противника прием, ломавший логику боя.
Як Якыч нашел такой прием. При выходе в очередной раз из-под удара «ньюпора» он успел развернуться строго ему навстречу. Самолеты стали сближаться с двойной скоростью. Преимущество в этом положении получал уже не тот, у кого лучше техника, а тот, у кого крепче нервы. Белогвардеец дал длинную очередь из пулемета, пытаясь сбить Гуляева с курса. Но тот не дрогнул. Когда столкновение уже казалось неизбежным, «ньюпор» отвернул и на мгновение «открыл себя для атаки». Этого мгновения оказалось достаточно нашему летчику, чтобы дать прицельную очередь из пулемета. Посрамленный противник со снижением ретировался на свою территорию. У «ньюпора» было подбито крыло, у белогвардейского летчика сбита спесь.
Яков Гуляев проявлял геройство и мастерство не только в схватках с воздушным противником. В приказе Реввоенсовета Республики № 558 от 22 ноября 1920 года о награждении его орденом Красного Знамени отмечалось следующее.
13 сентября 1919 года красный военный летчик 2-го авиаотряда истребителей Гуляев Яков Яковлевич при ведении боевой разведки с бомбометанием в районе Сумы уничтожил штаб противника, несколько вагонов на станции, вызвав общую панику в стане врага. Но на обратном маршруте мотор самолета сдал, летчик произвел вынужденную посадку на чужой территории. «Летчик не растерялся, с полным хладнокровием сжег самолет», но был захвачен казачьим разъездом. Затем при весьма трудных условиях, лишь благодаря своей смелости, бежал из плена, «переодевшись в крестьянскую одежду и запасшись документами, давшими ему возможность добраться до наших передовых частей».
Гуляев шел по территории противника девять дней. Голодный и измученный, он двигался медленно, высматривая позиции артиллерийских батарей, оборонительные рубежи, прикидывал численность частей. Добытые им разведывательные данные очень пригодились при штурме Перекопа, начавшемся через несколько суток. Представил его к награждению за геройский поступок командующий Южным фронтом М. В. Фрунзе.
И все же Як Якыч был по призванию истребителем. Отмечая его выдающиеся заслуги в борьбе с воздушным противником, Реввоенсовет СССР спустя несколько лет после гражданской войны в своем приказе № 285 от 28 апреля 1926 года наградил Гуляева вторым орденом Красного Знамени «за отличие в боях в 1920 году». Командир авиагруппы, в которой служил молодой летчик, — Иван Константинович Снатарель писал так: «Наши ребята неизменно выходили победителями из поединков с беляками. Почему? Ведь в авиационных частях Врангеля находились самые опытные летчики царской армии. Что верно, то верно: летали они неплохо. Но не было у них глубокой убежденности в правоте своего дела. Они дорожили прежде всего собственной шкурой. А наши бойцы, не задумываясь, шли на смерть во имя революции, во имя победы молодой Республики Советов».
Примечательно, что в дни получения летчиком второй награды в журнале «Вестник Воздушного Флота» началась дискуссия о дальнейшем развитии воздушного боя, которая связывалась с предстоящим оснащением наших ВВС первыми самолетами-истребителями отечественного производства. Эти самолеты обладали большей скоростью и имели более мощное оружие. Дискуссия началась со статей, в которых авторы ставили под сомнение необходимость в дальнейшем сближении с воздушным противником на «дальность пистолетного выстрела». Расширившиеся области возможных атак, огонь с увеличенных дистанций, казалось бы, давали право избежать крутых маневров, отрицательно влиявших на точность стрельбы. «Если наш истребитель будет подготовлен для метких атак с большой дальности, то можно с уверенностью сказать, что он всегда поразит цель и с близкой дистанции.
Целесообразно применять длинные очереди по 6–8 выстрелов с рассеиванием пуль по фюзеляжу самолета противника. При этом увеличивается собственная безопасность» — такой вывод делали сторонники новой концепции.
Возражение им последовало в статье Я. Гуляева «Подготовка летчика-истребителя к ведению воздушного боя на больших дистанциях». «Хороший истребитель, — писал автор, — подходит к противнику
