вплотную и выпускает одну пулю в его сжавшееся от страха сердце. Цели всегда достигают первые пули, а последующие расходуются впустую. Безопасных боев вообще нет, и мы должны готовить такого летчика, который не только умеет стрелять издалека, но и способен уверенно сближаться с противником на короткую дистанцию и бить в упор из любого положения. Летчик должен маневрировать и стрелять слитно, то есть сочетать искусство маневра с искусством огня. При расстоянии более 200 метров стрельба недействительна — таков девиз воздушного боя. Летчик, подготовленный к ближнему маневренному бою, всегда сможет вести бой на увеличенных дистанциях — таково правило подготовки воздушного бойца».
Прошли годы, сменилось два поколения истребителей. В дополнение к пулеметам на самолеты были установлены пушки. Расширились пространственные рамки боя, увеличились скорости полета и дальности действительного огня.
После Великой Отечественной войны весь накопленный истребителями опыт был обобщен в Наставлении по боевым действиям ИА-45. В главе «Воздушный бой» отмечалось: «Уверенные результаты достигаются только прицельной стрельбой по жизненным частям самолета с наименьших дальностей (не более 150 метров). К сближению на такую дальность должен стремиться каждый летчик-истребитель, используя искусный и неожиданный для противника маневр». Так был подведен итог давней дискуссии, показавшей как ценность боевого опыта, так и необходимость обращения к нему в процессе разработки новой тактики.
В истории гражданской войны навсегда останется воздушный бой, проведенный молодым летчиком комсомольцем Юлиусом Крекисом. Возвращаясь из разведки, летчик заметил шестерку вражеских самолетов, летевших в сторону наших войск. Быстро проанализировав обстановку, он понял, что противник намеревается нанести удар по нашей пехоте, изготовившейся к атаке. Юлиус принял решение заставить противника сбросить груз, не доходя до цели. Однако с небольшими углами снижения прорваться сквозь сплошной огонь стрелков самолетов противника шансов не было. Тогда он набрал высоту и применил прием Евграфа Крутеня — «соколиный удар». Если бы «психическая атака» с пикирования не удалась, летчик мог бы просто столкнуться с врагом. Но строй неприятеля распался, круговая оборона нарушилась. Используя лучшую маневренность своей более легкой машины, Юлиус пошел в атаку. Врангелевцы побросали бомбы в поле и развернулись в сторону своих войск. Комсомолец Крекис еще раз доказал, что «смелость города берет». На его боевом счету были две воздушные победы. За совершенные подвиги в боях с войсками барона Врангеля он был награжден орденом Красного Знамени.
9. Бой ведет «Илья Муромец»
Начальник полевого управления авиации и воздухоплавания действующей армии писал в своем приказе № 75 от 24 октября 1920 года:
«Ознакомившись с боевой работой дивизиона, с удовлетворением констатирую, что, возлагая на воздушный корабль «Илья Муромец» как боевую работу, так и мирную.
Штабвоздух не ошибся в своих расчетах. Дивизион в короткий срок собрал корабли, вылетел на фронт и совершил с 1 по 18 сентября 1920 г. 16 полетов общей продолжительностью 22 ч 15 мин. Во время полетов было сброшено 107 пудов 23 фунта (230 штук) бомб, 10 пудов стрел и 3 пуда литературы (листовок), причем полеты совершались, не стесняясь погодой и временем года. Так, 8 сентября с. г. «Илья Муромец» вылетел в дождь для уничтожения Федоровского аэродрома и блестяще выполнил свою задачу. Весь дивизион проявил максимум энергии, что содействовало работе отрядов «Илья Муромец» на фронте».
Удар по неприятельскому аэродрому 8 сентября наносил корабль «Илья Муромец-2», командиром которого был Алексей Константинович Туманский. Он так описывал свой полет, ставший известным всему Красному Воздушному Флоту:
«В августе 1920 года наш отряд получил приказ перебазироваться на южный фронт в г. Александровск (ныне Запорожье). К новому месту назначения мы прибыли в составе двух кораблей — Федора Шкудова и моего. На снабжение нас поставили в авиагруппу Ивана Ульяновича Павлова — знаменитого летчика и красного командира. В короткий срок механики собрали самолеты и мы были готовы к боевой работе. Задание от Павлова последовало немедленно, так как ожесточенные бои на этом участке фронта начались уже неделю назад. Рано утром на следующий день я должен был вылететь на бомбардировку ст. Джанкой, а на обратном пути нанести удар по аэродрому врангелевцев Федоровка.
Утро 8 сентября встретило нас непогодой. Низкие облака, моросящий дождь, плохая видимость явно мешали полету. Но мы взлетели и пошли над самой землей, на высоте 30–50 метров, привязавшись к полотну железной дороги. Над станцией Джанкой выполнили задание, сбросив по цели часть бомбового груза, а на обратном пути, в соответствии с планом полета, завернули на Федоровку. Как и предполагалось, на аэродроме белых нас никто не ждал: погода оценивалась как нелетная. С двух коротких заходов мы прицельно сбросили припасенные для этой цели тяжелые и легкие бомбы, уничтожив четыре из шести стоявших в ряд «хэвилендов».
Если принять во внимание, что во всей врангелевской авиации этих новых машин было 20 (прочие самолеты разных типов уступали им в качестве), то этот урон для белых оказался весьма ощутимым. «Илья Муромец» приземлился на своем аэродроме, мы доложили итоги вылета командованию. Их затем подтвердили два наших разведчика, посланные после улучшения погоды сфотографировать вражеский аэродром. На снимках четко зафиксировались обломки «хэвилендов» — надежды врангелевской авиации.
Днем меня вызвали в штаб армии к командарму товарищу Уборевичу. Пока я докладывал о результатах полета, он сделал знак своему адъютанту, тот ушел в соседнюю комнату, затем вернулся и положил на стол орден Красного Знамени. Товарищ Уборевич встал, зачитав приказ, прикрепил к моей гимнастерке орден, обнял меня и поцеловал».
…Очередное задание заключалось в том, чтобы найти и уничтожить бронепоезд противника, маневрировавший у станции Пришиб и препятствовавший продвижению наших войск. Вылет произвели оба корабля «Илья Муромец» — первый и второй. Это был один из первых групповых полетов тяжелых машин, причем И. У. Павлов выделил для их прикрытия истребителей. Бомбардировщики со своим сопровождением расстались на полпути: ухудшившаяся погода помешала выдерживать общий боевой порядок. Шкудов первым нашел цель, а Туманский при атаке ориентировался уже по разрывам бомб. Бронепоезд меткими попаданиями был уничтожен.
После бомбового удара «Илья Муромец-2» был настигнут пятью белогвардейскими «хэвилендами». Экипаж занял «круговую оборону» у пулеметов и был начеку. Зная довольно сильную огневую защиту «муромца», четыре «хэвиленда» стреляли с больших дистанций — «от греха подальше», зато пятый атаковал нахально. Он сближался почти вплотную со стороны закрытых для стрелков секторов, и несколько его прицельных очередей достигли цели. Однако получивший повреждения корабль продолжал полет. Тогда белогвардеец, у которого, очевидно, патроны кончались, решил пробиться в последней атаке с хвоста — с направления, наиболее благоприятного для маневра и огня. Он уже дал одну очередь, но увлекся, потеряв контроль за дистанцией, и попал под ответный огонь хвостовой пулеметной установки великолепного стрелка Михайловского. «Хэвиленд» сначала словно остановился в воздухе, затем со снижением круто развернул и, задымив, полетел со снижением к себе за Днепр.
У «Ильи Муромца-2» оказался поврежденным масляный бак крайнего правого мотора. Если бы масло выбило, то мотор заклинился бы и полет прекратился. Тогда бортмеханик Фридриков вылез на крыло летевшего корабля, чудом пробрался по нему к поврежденному баку, удерживаясь за расчалки, и заткнул дыру тряпкой (трудно даже представить этот эпизод современному авиатору!). Полет продолжался, «Илья Муромец-2» произвел посадку в Синельникове. Его героический экипаж насчитал в самолете 48 пробоин. Впоследствии стали известны результаты одного из первых в истории нашей бомбардировочной авиации воздушных боев. Пленный врангелевский летчик сообщил, что объектом обстрела Михайловским был его «хэвиленд». Самолет получил пробоины, пулеметные трассы повредили рубашки цилиндров мотора и радиатор. С трудом перетянув к своим, «хэвиленд» совершил вынужденную посадку.
