обманул — стали перья расти, и постепенно руки их стали крыльями, как у всех птиц. Осень наступила, стаи птичьи потянулись на юг. Обрадовались куры — вот, мол, теперь и мы с ними полетим. Вышли они на двор, взмахнули новыми крыльями… Да выше забора, дальше корыта улететь и не смогли. Растолстели они от безделья да обильной еды, что не заработали, ослабели, обленились. Теперь у них и крылья есть — да лететь нет сил. Так и остались они у человека жить-поживать, ему, хитрецу, да его семейству на радость.
— И впрямь, очень интересная сказка, — одобрительно кивнул Захар.
— И поучительная, — подхватил Кондрат.
— Ага… Только не смешная… — слегка пожав плечами, как бы извиняясь, признала Находка. — Я же говорила…
— А если нам смешную сказку придумать самим? — осенило вдруг Ивана, и он обвел победным взглядом оргкомитет. — Например, про дурака. Который все путал.
Гвардейцы осторожно переглянулись, и на лицах их зародились и стали шириться и расплываться озорные улыбки.
— Жили-были три брата. Двое старших умные, а третий — дурак, — начал Иванушка.
— И пошли они как-то раз… в другую деревню… на заработки… — нерешительно предложил Кузьма и вопросительно посмотрел на товарищей, не имеют ли они чего против заработков их общих героев по другим деревням.
— А они что, жили бедно? — встревожился за братьев Терентий.
— Да нет, — пожал плечами Кузьма. — Нормально они жили. Просто им надо было корову купить, вот они деньги и копили. На корову ведь просто так не скопишь. А если еще и с теленком…
— Это точно, — согласно закивал Прохор. — А ведь еще им и лошадь не помешала бы… со сбруей… и с телегой…
«…со сбруей… и с телегой…» — дописал строчку Иванушка.
— Ну, ты даешь! Да откуда у простых крестьян деньги сразу и на корову с теленком, и на лошадь, да еще со сбруей и с телегой! — возмутился Назар. — Так даже в сказках не бывает!
— Эт точно, — со вздохом признал правоту друга Прохор и невесело обратился к Ивану:
— Вычеркиваем лошадь, стало быть. В следующий раз купят.
Тот послушно вычеркнул неровной линией несостоявшуюся покупку и подвел итог непростой жизненной ситуации трех братьев:
— А дурака хозяйничать оставили.
— На свою голову! — заулыбался в предвкушении неразберихи Спиридон.
— И… наказали ему сварить похлебку из картошки, капусты и морковки! — на мгновение задумавшись, выдал Панкрат.
— И покормить очистками свинью! — вступил Макар.
— Насыпать зерна курам, чтобы поклевали? — предложила Серафима.
— А гусей выгнать на речку… — робко подсказала Находка.
— Прибить спинку скамейке во дворе…
— И наколоть дров! — сразу понял, куда клонит Фома, Наум.
— Подмести избу, а сор вынести во двор! — лукаво улыбнулся Кондрат.
— Собаку, если в огород полезет, посадить на цепь, а овечку постричь! — дуэтом закончили Захар и Кузьма.
Иванушка склонился над чистым пергаментом и только успевал записывать. Перо его так и металась по листу, брызжа блестящими, как синие бусины, капельками чернил, а царевич усердно помогал и ему и себе языком, отчего подбородок и даже язык очень скоро покрылись крошечными синими точками.
Но никто не замечал таких мелочей, когда на глазах у всех рождалось новое диво — их общая сказка.
«…и поставил он варить очистки, а овощи вывалил в корыто хрюшке. Потом выгнал кур на берег реки и стал загонять в воду, чуть всех не перетопил. Куры разбежались. Тогда он вернулся во двор, насыпал на землю зерна гусям и стал ругать их, что они не хотят его клевать. Махнув рукой на глупых птиц, он принялся подметать двор, а мусор носить в дом. Потом он взялся приколачивать поленья друг к другу, а когда гвозди кончились, порубил скамейку на дрова. Но пока он возился с молотком, овечка зашла в огород. Дурак увидел, схватился за голову и быстрее посадил ее на цепь. После чего принялся стричь наголо собаку.»
— Замечательная сказка у нас получилась! — царевич вывел последнюю букву, поставил точку и оторвался от записей.
Лицо его сияло.
— По-моему, очень смешно! — улыбнулся Лука.
— Ага! — поддержал его Никанор. — Особенно когда он кур в воду загонял!
— И овечку на цепь сажал!
— Представляешь, она там, бедная, на цепи: «бе-е-е… бе-е-е…»
— Вот умора!..
— А, по-моему, не смешно, — мрачно надула губки Серафима. — Ведь братья-то, когда вернутся, наподдают ему по первое число, а что в этом смешного?
— М-да… Жалко дурака-то… — всерьез запечалился Захар, словно речь шла о его хорошем знакомом или родственнике. — Ведь как пить дать, наподдают.
— Я бы точно наподдавал, — пробасил Фома.
— Тогда… тогда… — Иванушка задумчиво почесал в макушке кончиком пера, и русая прядь окрасилась в радикально синий цвет. — Тогда надо сделать так, чтобы он оказался молодцом! Всё исправил, например…
— Или совершил что-нибудь похвальное…
— Ага, совершит он!..
— Уже насовершал!..
— Ну, тогда чтобы так получилось, что это похвальное произошло само по себе.
— Это как?..
— Ну, чтобы то, что он натворил, обернулось к пользе, — пояснил царевич.
Друзья приумолкли и неуверенно запереглядывались: такой тарарам к пользе обратить — уметь надо…
— А что, если в дом ночью пришли воры? — пришло вдруг в голову Находке.
— Молодец! — обрадовался Иванушка, и отдохнувшее перо снова забегало по пергаменту.
«…Так проработал он до вечера, умаялся, посмотрел кругом — сесть не на что, в доме грязно, в чугунке не похлебка, а помои, всё нехорошо, все недовольны. Кроме свиньи. Запечалился дурак и ушел спать на сеновал, а дверь открытой оставил. А ночью гроза началась, звери и птицы испугались и в дом побежали. Свинья в подпол забралась, собака — на сундук, куры на печку, гуси над притолокой на полке примостились, овечка с цепи сорвалась и спряталась под лавку.
А когда совсем стемнело, на двор прокрались воры. Глядят — дверь открыта, кругом ни души, обрадовались. Думают, хозяев нет, и в дом вошли…»
— И первым делом — в печку полезли, похлебку пробовать! — выкрикнул с дальнего конца стола Егор.
— Да зачем им в печку лезть, они же воры?
— Так они же глядят — хозяев дома нет, значит, отдохнуть можно, перекусить… Целый день воровать, поди, тоже умаешься!
— Да и похлебку из очисток задействуем, — поддержала его Серафима.
«…и первым делом полезли в печь. Видят — чугунок. Попробовали — чуть не подавились!..»
— Как они видят, у нас же ночь на дворе? — не понял Игнат, и перо зависло в воздухе.
— Щупом они чугунок нашли, щупом, — нашел простое объяснение феномену Спиридон.
Иванушка подумал, кивнул, зачеркнул что-то, и накарябал сверху: «нашли на ощупь».
— Вот теперь дело, — согласились все.
После этого сказка быстро стала приближаться к своему логическому завершению.
