жизненным вопросам надо не забыть посоветоваться с отцом и прислушаться к мнению человека, который просто опытнее вас — по-житейски даже, не говоря уже о духовной жизни.
— За время вашего духовничества вы как-то изменили отношение к этому служению?
— В какой-то степени да. Любой человек, который добросовестно относится к своему послушанию, начинает в нём потихонечку усовершаться. И в чём же это усовершенствование заключается? Если раньше я думал, что понимаю, как следует вести себя духовнику, то теперь, подобно древнему мудрецу Сократу, говорю: «Я знаю только то, что ничего не знаю». Считаю, что это большой прогресс.
— Слышал я от одного мирянина такое: «Для мужчины подчинение духовному отцу не обязательно. Женщины — они действительно нуждаются в водительстве, а мужчина пусть сам отвечает за свои поступки. Он, конечно, должен ходить на исповедь, каяться в своих грехах — но в остальном нужно самому за себя ответ держать». Мне кажется, что какая-то правда в этом есть. Мы же видим, что вокруг духовников собираются в основном женщины…
— Я бы сказал, что перекладывать свою ответственность на духовника нельзя не только мужчинам, но и женщинам. Впрочем, для мужчин это важно в особой степени: мужчина — хозяин очага, глава домашней церкви, он должен быть самостоятельным. И всё-таки… Все мы знаем, что жизнь порой так повернётся, что собственным скудоумием и не решишь — как тут быть, как поступить. Нельзя порой обойтись без совета — в особенности совета духовного. Это не только мирян касается, но и священников. Я и сам за советом хожу к тем, кто мудрее меня.
— К кому же вы сейчас ходите?
— К отцу Иоанну Миронову. А вам я посоветую: помните, что духовник — это живой человек, а не машина для выдачи ценных советов. И духовник, и чадо должны быть ведомы любовью. Заботьтесь о том, чтобы любви не угасить, и тогда всё у вас получится.
11. И ЭТО ТОЖЕ СЧАСТЬЕ
— Батюшка, как ваше здоровье?
— Слава Богу! Вроде на поправку пошёл. Сегодня делали очередной снимок пробитого ножом лёгкого и по-своему, по-медицински, сказали, что, мол, «наметилась динамика в сторону улучшения…»
— А правду говорят, что это нападение случилось накануне вашего пятидесятилетия?
— Да, так оно и есть… 28 августа у меня юбилей, а в ночь с 25 на 26 появились эти разбойнички. Прибежали, исколотили меня, озорники этакие, и убежали, — прости их Господи! Такой вот подарок к юбилею мне припасли. Хотя, с другой стороны, — действительно, подарок: Господь посетил. Как сказал мне один прихожанин, чадо моё духовное: «Господь батюшке на юбилей подарил вторую жизнь!» И правда — ведь могло бы меня уже не быть; то, что жив остался — это явная милость Божия. Во всём надо руку Его видеть и за всё Его благодарить.
— Как же всё это было? Расскажите, пожалуйста, поподробнее…
— Как было?.. Ночь была… Два часа ночи, — мы с матушкой припозднились в тот раз. Домочадцы все уже спали: дочь наша семилетняя, моя крёстная — ей уже 93 года, прихожанка одна — старушка на восьмом десятке и двое работников, которые на строительстве храма трудятся… Дверь мы не запирали — не боялись никого. И вот в два часа они вламываются: четверо добрых молодцев… Вернее, не очень добрых… Скажем так — четверо дюжих парней в камуфляже, в масках, в перчатках, вооружённые монтировками и ножами. Матушка с ними столкнулась в коридоре, — вернее, с одним из них. Тот сразу замотал ей рот скотчем и стал держать, чтобы она не убежала, а второй на меня накинулся. Я ещё не успел ничего понять, как мне на голову обрушился удар монтировкой, и я потерял сознание. Когда пришёл в себя, он уже на мне сидит и требует показать, где деньги. Я говорю, что деньги в кошельке, в куртке… Он проверил карманы и возмутился: «Так этого мало!.. Ещё должно быть!» Я говорю: «Больше не будет вам никаких денег». И вот тогда они начали меня бить. Я понимаю — нужно что-то предпринять, пока силы ещё есть, а не то будет поздно. Попытался сбросить его с себя, — и милостью Божией мне это удалось. Тогда я ухватился руками за монтировку и начал его заваливать на пол. Он крикнул товарищу, который держал матушку: «Помоги! Он сейчас сомнёт меня!» Тут они вдвоём начали меня колотить, и я опять потерял сознание. Но зато матушка, освободясь из-под опеки, времени не теряла: сорвала скотч и принялась громко кричать, звать на помощь. Этим своим криком она дело и решила: бандиты решили не ждать, пока кто-то придёт, бросили нас и со словами: «Уходим!» — убежали.
— Больше никто в доме не пострадал?
— Из домочадцев — никто. А вот рабочим, которые ночевали с нами, мужчине и женщине, тоже досталось: мужчину ударили монтировкой по лопатке, а женщине сломали палец на руке. В остальном всё — слава Богу. Дочка наша даже не проснулась от шума, раскрыла глаза, только когда меня увозили на скорой.
— Вы тогда были без сознания?
— Нет, в сознании… Очнулся, когда они уже убрались, вижу — в боку рана ножевая. Во время драки я её даже не почувствовал, а теперь… Кругом, конечно, кровь… Приехала скорая, милиция, меня положили на носилки, увезли… Первый день в больнице я то проваливался в безпамятство, то снова приходил в себя; на второй день сознание уже не покидало меня, а на третий — начал я быстро выздоравливать. Это истинное чудо Божие, что выздоровление пришло так быстро — просто на глазах поправлялся. Это всё потому, что молились за меня добрые люди, я просто физически ощущал их молитвы. Прихожане меня навещали часто, — спаси их Господь.
— Как вы думаете, батюшка, ваши ночные гости были из местных, из сологубовских?
— Нет. Нет, ни в коем случае.
— А какое к вам, к храму отношение в деревне?
— Хорошее отношение. Ведь это же мои родные места, здесь я рос… У меня здесь бабушка жила… А теперь вот храм здесь строим.
— Батюшка, вы побывали на пороге смерти. Принято считать, что люди после таких случаев как-то пересматривают свою жизнь, по-новому на неё смотрят… Вы согласны с этим?
— Не то чтобы я посмотрел на свою жизнь по-новому… Задача каждого христианина — строить свою жизнь так, чтобы через неё прославлялось имя Божие, чтобы во главу угла поставить исполнение воли Господней. Это понятно любому православному; к этому нас и Господь призывает, и апостол Павел говорит:
— Батюшка, а почему бандиты именно вас выбрали своей жертвой, — вы догадываетесь об этом?
