содержимое четырнадцати горшков, которые принесли с такими предосторожностями. Темная ночь превратилась в стену огня.
Эсккар и Гронд не обращали внимания на жар, исходивший от языков пламени. Они носили огромные щиты к кострам, чтобы их уничтожить. Щиты ставили рядом с ближайшей горящей телегой. Десять… двадцать. Эсккар потерял счет и не мог сказать, сколько щитов они дотащили до костров. Руки болели от усилий.
— Командир! Они увидели пожар! Они идут сюда! — закричал Теллар, чтобы его услышали в треске пламени. — Нам пора уходить!
Теперь огонь бушевал, треск становился все сильнее. Сухое дерево охватывали языки пламени и поднимались вверх к ночному небу. Эсккар бросил взгляд на Гронда, тот кивнул.
— Помоги мне с этим последним щитом, Гронд.
Гигант присоединился к солдатам и помог подвинуть к огню один из самых массивных щитов.
— Пошли, — приказал Эсккар, хватая ртом воздух и чувствуя жар огня. Его люди уже исчезали в ночи, возвращаясь в безопасное место.
Воины из главного лагеря заметили пожар. Они бежали к этому участку, но пока не появился никто на лошади. Любой воин на коне поскакал бы прямо к реке, желая спасти других животных. Эсккар уже повернул к деревне, но тут в свете огня появились трое воинов и кинулись на него. Он бросился бежать, но понял, что они его быстро догонят, развернулся, достал меч из ножен и приготовился к схватке. Они прыгнули на него.
Тутмос-син резко проснулся, чувствуя, как земля под ним дрожит. Мгновение он думал, что это землетрясение, но потом узнал стук множества копыт. Так бывает, когда несется табун. Две жены, которых он выбрал на эту ночь, закричали в страхе, но он не обратил на них внимания. Перед шатром орали мужчины, и к тому времени, как первый стражник откинул кусок материи, закрывающий вход в шатер, Тутмос-син уже встал и пристегнул меч к поясу.
— Саррум, — выдохнул запыхавшийся воин. — Лошади в панике сорвались с места. Они все…
— Из-за чего? Ты знаешь?
Что угодно могло заставить лошадей в панике сорваться с места — незнакомый запах, сильный ветер, даже неловкий всадник, подъехавший в ночи.
— Нет, саррум. Пока нет…
— Выясни, — приказал он.
Выйдя из шатра, Тутмос-син поднял голову и посмотрел на звезды. До восхода оставалось еще несколько часов. Все костры догорели, за исключением нескольких костров дозорных, которые все еще тлели вокруг лагеря.
Воины вокруг него топтались на месте, не понимая, что происходит. У всех в табуне были лошади. Те, кто держал лошадей поблизости, понеслись галопом к реке. Подошел молодой воин с конем Тутмос- сина. Вождь сел на него и поехал к ближайшей возвышенности. Телохранители поспешили за ним пешком. Добравшись до небольшой горки, Тутмос-син вначале посмотрел на деревню. Казалось, что там все спокойно, поэтому он перевел взгляд на реку. Лошадей он не видел, но там метались факелы, и все они двигались к реке.
Галопом прискакал всадник, выкрикивая имя Тутмос-сина. Мгновение спустя он уже поднимался на вершину горы к вождю.
— Саррум, это деревенские ничтожества. Они испугали лошадей. — Всаднику пришлось замолчать, чтобы отдышаться. — Они размахивали чем-то горящим и загнали многих лошадей в Тигр.
— Вы их поймали?
— Нет, пока нет, саррум. Лошади преградили путь, но мы их отрезали, так что они попали в ловушку у берега реки.
Тутмос-син снова посмотрел на деревню. Там по-прежнему не было никакого движения. Он перевел взгляд на юг, но опять ничего не увидел, только костры дозорных. Это его успокоило, и он решил поехать к месту, где было больше всего суеты. Но тут он заметил огонь в некотором отдалении, где стояли телеги и дрова, собранные для атаки. Там костры горели очень ярко… слишком ярко для лагерных костров, понял он. И там должен быть только один костер, а не… Тутмос-син увидел, как разгорается еще несколько костров, а языки пламени поднимаются все выше и выше.
— Зовите людей с реки! Отправляйте их к месту, где у нас стоят телеги. Деревенские ничтожества совершили набег на телеги. Приведите людей! Отрежьте их!
Он огляделся вокруг. Осталось только около дюжины телохранителей, остальные направились к реке, чтобы посмотреть, что случилось с их лошадьми.
— Следуйте за мной! Быстро, пока они не успели все сжечь!
Они побежали со склона горы. Тутмос-син ехал медленнее, позволяя коню осторожно выбирать дорогу. К тому времени, как он добрался вниз, телохранители убежали вперед, вытянулись в неровную линию и кричали, призывая других воинов к ним присоединиться. Тутмос-син пустил коня кентером, не в силах заставить животное бежать быстрее в темноте. Вскоре он уже обгонял своих людей. Теперь огонь, поднимавшийся от горящих телег, освещал ночь. Тутмос-син увидел, что горит более дюжины телег.
Он заставил коня ускорить шаг. Сперва животное слушалось, но потом отпрянуло от приближающегося огня, встало и отказалось идти дальше. Тутмос-син выругался на испуганного коня, спрыгнул на землю и побежал за телохранителями. Вокруг языков пламени метались темные тени. Тутмос- син увидел, как люди подбрасывают дрова к горящим телегам.
— Остановите их! — закричал он, доставая меч.
Лязг мечей сказал ему, что впереди уже идет схватка, К этому времени огонь разгорелся так ярко, что он видел, как мечутся деревенские ничтожества, пытаясь сжечь телеги и дрова, которые с таким трудом собрали его воины.
Один из его людей вскрикнул, пошатнулся и упал, держась за стрелу в руке. Будь прокляты эти деревенские лучники! Прямо перед ним упал еще один телохранитель, на этот раз перерубленный мечом. Это орудовал высокий воин с очень длинным клинком. Не обращая внимания на стрелу, которая просвистела у его головы, Тутмос-син поднял меч и бросился на противника.
Эсккар встретил первого воина широким взмахом руки, отвел меч противника в сторону сильнейшим ударом и воткнул свой ему в грудь до того, как тот пришел в себя. Второй оказался очень молод, почти мальчишка. Он собирался ударить Эсккара в голову, пока вождь Орака не высвободил меч из тела первого противника. Но Эсккар уклонился, пригнулся и ударил юношу плечом. В это мгновение он как раз высвободил меч. И прежде чем воин успел снова ударить, Эсккар со всей силы замахнулся мечом. Противник попытался отбить удар, но слабо. Его действия только чуть-чуть замедлили движение меча Эсккара, который врезался в основание шеи молодого человека.
Третий воин яростно ударил сверху вниз с выносом руки вперед, и Эсккар по этому первому удару понял, что против него выступает не нескладный юноша, а воин в самом расцвете сил, обладающий мощью и опытной рукой. Эсккар отразил второй удар, потом третий, четвертый, но был вынужден отступать. Воин продолжал наступать, а Эсккару все никак не удавалось атаковать самому. Яростные удары противника сыпались на него, звенел металл, а он все отступал к пожарищу, к жарко горящим языкам пламени.
И тут Эсккар увидел, что противник раскрылся, и бросился на него. Удар остановил врага и позволил Эсккару занять более удобную позицию. Размахивая огромным мечом, он пошел в наступление, нанес полдюжины ударов, и, наконец, один из них увенчался успехом. Меч Эсккара глубоко вошел в руку противника, державшую меч. Раненный зашатался, отступил назад и выругался, меч выпал у него из руки. Эсккар замахнулся мечом для смертельного удара. Но тут появились еще воины алур мерики. Все они выкрикивали воинские кличи, и он повернулся, чтобы встретить их. Но они не успели совладать с Эсккаром: рядом с командиром оказались Теллар, Гронд и еще два воина. Слева от Эсккара выстроилась неровная линия.
Эсккару едва хватило времени, чтобы перевести дух, а первый из вновь прибывших уже бросился в атаку, пользуясь моментом, чтобы нанести мощный удар по голове Эсккара. Командиру удалось отразить удар, но руку пронзила острая боль. Это замедлило его реакцию, воин не смог остановиться, налетел на
