затем, словно подчиняясь какому-то невидимому импульсу, метнулась в комнату, чтобы прихватить с собой мешочек с руническими камнями. Она выехала очень быстро и меньше чем через час уже сворачивала на подъездную дорогу к Рейвен-Хилл. Пока она ехала, в ее голове постоянно чередовались только две мысли: что означает «ведет себя странно» по отношению к Гарри и сильное желание того, чтобы Эллен Кэрью, которая была теперь Эллен Харпер, прекратила бы разъезжать по свету вместе со своим новым мужем и вернулась домой в Маклин, туда, где было ее место. Бренвен была уверена, что Эллен справилась бы с Гарри гораздо лучше, чем она сама.
Если не считать одного, подумала Бренвен и положила руку на глубокий карман в своей пышной юбке, в котором лежал мешочек с руническими камнями. Да, между нею и Гарри существует особая связь, которую она предпочитала не использовать — но она изменит свое решение, если это будет необходимо.
Сама не понимая, почему вдруг стала такой осторожной, Бренвен свернула на запасную, посыпанную гравием дорожку, которая вела к кухонному крылу. Она оставила машину под навесом рядом с каким-то допотопным, потрепанным автомобилем Бичера, пересекла террасу и вошла в дом через кухню. Она надеялась найти там миссис Бичер, но ее там не оказалось. В конце главного коридора Бренвен остановилась. В атмосфере дома что-то изменилось. Она знала его очень хорошо, сами стены дома обычно испускали спокойное удовлетворение, которое было настолько сильно, что даже изменчивые настроения Гарри не могли на него повлиять. Теперь этого не было; что бы ни повлияло на Гарри, это было достаточно сильным, чтобы повлиять и на сам дом. Нехорошо, подумала Бренвен. Единственное, с чем она встречалась в своей жизни, и что создало тогда подобное поле нарушенной энергии, был злой дух, который когда-то ворвался на собрание «Психического подполья» через доску Уйджа. Наивная женщина, которая принесла тогда доску, поняла, что Уйджа — не игрушка, а процесс общения с духами с помощью этой доски — не игра; Бренвен же научилась тогда (это был немедленный интуитивный рефлекс) защищаться от подобных духов. Она сделала это и сейчас: представила свет в центре своего тела, чистый белый свет, который был ее собственным духом и ее связью с другими позитивными духами, похожими на нее. Вызов света изнутри самой себя был для Бренвен вполне ощутимым процессом. Она призывала свет из центра наружу, пока он не окружил ее сияющим ореолом. Хотя «видеть» его она могла только мысленно, но действительно ощущала его в своем теле — сначала как теплый свет прямо внутри грудной клетки, а затем как распространяющееся, покалывающее тепло, которое растекалось и достигало наконец затылка, а оттуда уже выплескивалось наружу и окружало ее своей защитой. Когда этот процесс был закончен, она отправилась искать Гарри и миссис Бичер.
Маленькая, худая женщина застыла у подножия лестницы. Она смотрела вверх. В ее глазах явно выразилось облегчение, когда она увидела, что к ней подходит Бренвен.
— Слава Богу, что вы пришли, мисс Бренвен! — прошептала она.
— Он наверху? — так же шепотом спросила Бренвен.
Миссис Бичер кивнула, и Бренвен затащила ее в небольшую комнатку рядом с лестницей, где они могли поговорить так, чтобы их никто не услышал.
— Я рада, что вы заставили своего мужа позвонить мне, но что же все-таки произошло?
— О, я уверена, что просто не знаю. Я видела мистера Гарри во всяких настроениях с того времени, когда он еще был дьявольски красивым молодым человеком, но никогда не видела его таким!
— Э-э… миссис Бичер, вы не могли бы выразиться более определенно? Что конкретно он делает?
— Проблема не столько в том,
— Не могу себе представить.
— Но хуже всего было, когда он окинул все таким диким взглядом и сказал, что он мог бы с таким же успехом сжечь этот дом, потому что больше он ему не нужен. А я говорю: мистер Гарри, это же ваш семейный дом, вы не можете сжечь его! А он смеется и отвечает, что обо мне и Бичере он позаботится, и бросает в меня свои деньги. Вы только посмотрите, мисс Бренвен.
Из кармана передника миссис Бичер достала две смятых банкноты и вручила их Бренвен. Бренвен никогда не видела столько нулей на деньгах — это были тысячедолларовые банкноты. Миссис Бичер сказала:
— Ну вот, это же огромные деньги, а он швыряет их, как простые бумажки. Прошу вас, отдайте их ему обратно.
— Нет, — сказала Бренвен, возвращая ей деньги, — оставьте их у себя. Я сомневаюсь, что он обезумел настолько, чтобы сжечь этот дом, но если он действительно сделает это, вам понадобятся эти деньги на всякий случай. И кроме того, подумайте сами: если он сейчас швыряет деньги направо и налево, так у вас они будут в лучшей сохранности. Теперь, я думаю, мне лучше пойти и поговорить с ним. У него есть свой врач?
Миссис Бичер кивнула.
— Тогда разыщите его номер телефона. Возможно, нам понадобится сделать бедному Гарри инъекцию успокоительного или чего-нибудь еще. Потом приготовьте хороший, плотный обед. Я попытаюсь уговорить его спуститься и поесть что-нибудь. Он в спальне наверху?
— Был там, когда я в последний раз говорила с ним. Я перестала ходить за ним по дому. У меня сердце не выдерживает, мисс Бренвен, смотреть на все это.
— Я понимаю. — Бренвен быстро обняла ее. Казалось, тело старой женщины состояло из одних костей, настолько она была худой. — Пожелайте мне удачи!
— Благослови вас Боже, мисс Бренвен!
Спальня Гарри Рейвенскрофта выглядела так, будто по ней пронеслись вандалы. Он всегда одевался достаточно элегантно, и было больно видеть шелковую, шерстяную, кашемировую и тонкую полотняную одежду, вытащенную из шкафа и валяющуюся на полу, рассыпанную по кровати, лежащую кучами на стульях. Еще больнее было видеть самого Гарри. Его светлые волосы, нестриженые и растрепанные, свисали с шеи и лезли за грязный воротник его рубашки. Он выглядел так, как будто не мылся и не менял одежду уже много дней. Жилет был распахнут, а пиджак висел как на пугале. Он стоял у своего бюро, перед открытой кожаной шкатулкой, и небрежно бросал золотые запонки и другие украшения на пол. Время от времени он совал кое-что из коробки в карман, бормоча себе под нос какие-то слова, которых Бренвен не могла разобрать. Она испугалась, решив, что ее старый друг потерял рассудок.
В комнате сильно ощущалось чье-то разрушающее присутствие. Бренвен еще раз убедилась в том, что ее до сих пор окружает защищающий ее свет, сжала пальцами рунические камни сквозь ткань юбки и только тогда вошла в комнату. Она сказала:
— Привет, Гарри. Тебе не нужна помощь?
Он резко обернулся, и она испытала облегчение, увидев по его глазам, что он узнал ее.
— Бренвен! О, моя дорогая, ты как раз тот человек, которого я хотел увидеть больше всего! Но я думал, что этого не случится. Потому что, ты же знаешь, мы теперь идем разными путями, ты и я. Наши дороги разошлись, не так ли?
— Не обращай на это внимания.
Бренвен подавила дрожь, вызванную подавляющим ощущением тревоги, которое исходило или непосредственно от Гарри, или витало над ним — она не могла пока понять. Она решительно подошла к нему, протянув навстречу руки.
— Я так рада нашей встрече! Мне не хватало тебя. Расскажи мне обо всех твои планах и обо всем, что с тобой происходило. — Говоря это, она взяла Гарри за руку и принялась увлекать его прочь из спальни. — Пойдем вниз и пообедаем вместе, как раньше, и побеседуем, как бывало.
Последовавший за этим день стал самым странным днем в жизни Бренвен. Разговор и поведение
