где диплом выплавать, а там как раз матросов не хватает. Все хотят на океанские лайнеры, — вдруг сердито засопел начальник. — Отплаваешь положенный срок — приходи, с дипломом не будем матросом держать. Пошлем штурманом.
— Спасибо.
— Не за что. Кстати, «Кильдин» приходит сегодня через час, станет у восьмого причала. Так что торопись.
Тимофей недоверчиво посмотрел в окно.
— Туман же.
— Ты иди прямо на причал. На «Кильдине» капитаном Шулепов. И если он дал радиограмму, что придет к шестнадцати ноль-ноль — значит так оно и будет.
Залив парил. Мороз выжимал теплоту из вод Гольфстрима, и порт укутывался густыми клубами белесого тумана. Ветра не было. Туман «рос в гору» — все выше и выше поднималась стена его над заливом, заползая на причалы, поглощая в своей расплывчатой серой темноте подъемные краны, палы, склады…
Тимофей поежился от холода.
Длинь-длинь-длинь, длинь-длинь-длинь — доносился из мрака тонкий голос судовой рынды. Дон-дон! Дон-дон! — мерно бухал колокол на углу причала…
Колокола и рынды… Чуть слышался тоскливый плач туманной сирены с противоположного берега.
И ни одного человека не видно вокруг…
Визгливый гудок донесся с залива. Тимофей насторожился, прислушался. Гудок повторился.
«Ну и гудок. Как у паровоза», — подумал Тимофей.
…На причале зажглись прожекторы, забегали люди, заурчал мотор подъемного крана.
Из тумана показались огни, потом стала видна темная масса судна, и «Кильдин» медленно, словно ощупью, подкрался к причалу и ошвартовался.
Обледенелый от верхушек матч до ватерлинии, с кучами руды на палубе, с побитыми и погнутыми релингами и трапами, грязный, с ободранными бортами «Кильдин» не обрадовал Тимофея.
«Видно, доживает последние годы», — подумалось Тимофею.
На борту «Кильдина» бесшумно суетились люди. Швартовка не заняла у них и пяти минут, тут же был спущен с борта новенький трап, и около него появился вахтенный с повязкой на рукаве. Однако на берег никто не сходил. Тимофей подождал немного и поднялся по трапу на борт.
Каюта капитана находилась в средней надстройке под штурманской рубкой. Она была небольшая, эта каюта, — крохотная кабинет-приемная с овальным столом и шестью привинченными к полу креслами и за шторкой — спальня. Над письменным столом нависал круглый циферблат гирокомпаса, а еще выше на стене темнел старинный морской барометр.
Костлявое и длинное лицо капитана было бесстрастным и неподвижным. Густые черные брови почти срослись на переносице и широкими крутыми дугами расходились к вискам. Тонкий с горбинкой нос разделял глубоко посаженные цепкие глаза.
Капитан медленно ходил по каюте. Четыре шага вперед, четыре шага назад… Руки сцеплены за спиной. На правом нагрудном кармане значок капитана дальнего плавания.
Тимофей поежился: почему он молчит?
— Итак, — неожиданно заговорил глуховатым баском капитан, — вы закончили мореходное училище.
— Так точно, — привстал Тимофей, но капитан сделал знак сидеть.
— Мне известно, — продолжал капитан, — что вам не хватает трех месяцев плавательного стажа, чтобы получить диплом штурмана. — Капитан присел за стол рядом с Тимофеем. — Не испугались судна?
— Начинать где-то надо, — уклончиво ответил Тимофей. — А там толкач муку покажет.
Капитан вздернул брови.
— Как, как? Толкач муку покажет? — Он засмеялся. — А что, верно, пожалуй. Сами придумали?
— Нет, это моя бабушка любила так говорить.
— Ну-ну, посмотрим, — капитан встал.
Тотчас же поднялся и Тимофей.
— Не возражаете, если я попрошу старпома назначить вас на вахту второго помощника капитана? Вахта трудная, и там нужны опытные люди.
— Я согласен, — коротко ответил Тимофей.
Перед выходом в рейс Тимофея поместили в двухместную каюту на полуюте, где жили матросы первого класса. Сосед по каюте оказался напарником по вахте. Одна вахта, одна и каюта. «Чекмарев», — назвал он себя, знакомясь.
— Ты давно на этом судне работаешь? — спросил его Тимофей.
Чекмарев кивнул:
— Понял вопрос. Отвечаю: давно, шестой месяц. С боцманом лажу, со вторым помощником капитана, с которым, кстати, нам с тобой вместе морские вахты стоять, увы, лажу не очень и отношусь к нему скептически. Мелкий он человек, по-моему. Я и сам люблю выпить и приласкать девочек, когда есть время, но второй помощник… — Чекмарев махнул безнадежно рукой. — Впрочем, сам во всем разберешься. Зато батя у нас мужчина что надо. Строг, это верно. Но иначе нельзя. Флот есть флот, и держится он дисциплиной. Верно я говорю? Ну так вот, у нашего бати не побалуешься. Службу знает. А я на военно- морском флоте еще привык к порядку, так что меня это не тяготит. Ну как, исчерпывающий ответ?
— Исчерпывающий. Спасибо. Признаться, мне старик понравился. Еще когда вы швартовались к стенке, я заметил, что порядок есть на судне, рука хозяина чувствуется.
— Это точно, хозяин есть, — охотно подтвердил Чекмарев.
В полночь Тимофей с Чекмаревым вышли на мостик заступать на ходовую вахту. Пароход давно уже вышел из залива. Море было спокойным, небольшие гладкие волны плавно покачивали судно. Ночь была светлая. Горизонт полыхал красным заревом, и навстречу этому зареву неторопливо двигался «Кильдин».
На подветренном крыле мостика виднелась высокая фигура капитана. В фуражке и наглухо застегнутой шинели он стоял в одиночестве и курил папиросу.
На полубаке пробили восемь склянок. По трапу бегом поднялся на мостик плотный человек в шапке и стеганой фуфайке и, вбежав в рулевую рубку, притворил за собой дверь.
— Уф, кажись, проскочил! Опять старик торчит на мостике. Что ему не спится? Ты, братец, извини меня, что опоздал.
— Ладно, — коротко ответил третий помощник капитана, — меняй матроса на руле.
Второй помощник увидел Тимофея.
— Это что же, опять новенький у меня? Вот черт, все время батя тасует мою вахту. А потом кричит, службы требует… Ты хоть море-то видал когда, матросик? — обратился он к Тимофею.
Тимофей сдержал себя и сказал:
— Попрошу вас, товарищ второй помощник, обращаться ко мне на «вы». Мы с вами не так близко знакомы. Что же касается моря — да, видал, и неоднократно.
Второй помощник махнул рукой.
— А-а, брось трепаться. Становись на руль и слушай мои команды. Что за времена пошли — с каждым надо выяснять отношения!
— Я еще раз прошу обращаться ко мне на «вы», — повторил Тимофей.
— Тю-тю-тю… Их благородие обиделись… Ну ладно, ладно, беру свои слова обратно, я вижу, вы шуток не понимаете. Прошу вас держать курс поточнее и не отвлекаться от компаса.
— Курс сдал 340, — четко проговорил Чекмарев, уступая место у руля Тимофею.
— Курс принял 340, — так же четко произнес и Тимофей, беря в руки еще теплые рукоятки
