последовательные восхождения на каждую из вершин массива без спуска ниже седловин, соединяющих их. А японцы сумели траверсировать только две вершины, потом спустились на 7300 и взошли еще на одну вершину.
А. П.- Канченджанга на километр выше пика Победы. А это ведь была генеральная репетиция.
С. Б.- В Гималаях предстояла семикилометровая 'прогулка' на восьмикилометровой высоте. А на Тянь-Шане разница в 'росте' вершин компенсировалась длиной маршрута. Мы прошли траверсом 20 километров от пика Победы до пика Военных Топографов. То есть сумма трудностей была соизмерима с гималайскими.
Руководителям экспедиции, тренерскому совету этот траверс должен был дать окончательные ответы на многие вопросы. Как участники экспедиции будут вести себя в условиях длительного пребывания на больших высотах? Каковы их работоспособность, схоженность, психологическая совместимость?
Альпинисты (26 человек: 20 - основного состава и 6 - запасных) разделились на два эшелона. После акклиматизационных выходов группы под руководством Василия Елагина, Евгения Виноградского и моим первыми вышли на траверс со стороны пика Важа Пшавелы. С интервалом в один день начали подъем группы Казбека Валиева, Валерия Хрищатого и Владимира Балыбердина. Погода, в основном, не подводила. Траверс занял неделю. Все были в отличной форме. Помогало и сознание, что работа на маршруте ложится не на тебя одного, даже не на одну группу в 3-4 человека, а на весь эшелон. Но при этом каждый старался взять на себя самое сложное, сделать как можно больше. Особенно рвались в бой молодые ребята: москвичи Женя Клинецкий, Саша Шейнов, сибиряк Володя Коротаев, ростовчанин Шура Погорелов. Приходилось их даже слегка сдерживать, напоминать, что отбор уже закончен. Перемерзший, слежавшийся, пылеобразный снег, в котором мы топтали ступени, не давал забыть, что силы нужно распределить на весь маршрут.
А. П.- Кто из наших земляков вошел вместе с тобой и Мишей Туркевичем в гималайскую команду?
С. Б.- Числился запасным, а после траверса вернулся в основной состав Витя Пастух. Он врач- травматолог. Пусть никому не понадобится на восхождении его помощь, но хорошо, когда Витя рядом. Многим и в горах, и внизу Пастух спас жизнь. Однажды на Памире оказал помощь парню из Прибалтики (на него упал камень, угодил по почке). Специалисты потом сказали: опоздай Витя на полчаса, и медицина была бы бессильна. А на Тянь-Шане на первом акклиматизационном выходе Пастух точно и вовремя определил, что участник основного состава Гена Василенко заболел воспалением легких. В горах пневмония убивает за несколько часов. Гена был срочно спущен в базовый лагерь и санитарным рейсом отправлен в Пржевальск. Я очень хотел, чтобы Василенко попал в команду. Но в Непал мы улетели без него.
А. П.- А второй Гена - Копейка? Почему он не прошел?
С. Б.- Никто не сомневался, что он будет в команде. Сильный, техничный, универсальный альпинист, уверенно чувствующий себя и на скальном маршруте, и на высотном восхождении. На первом этапе отбора занял 5-е место... Но перед 'кольцами' на пике Коммунизма Гена переболел ангиной и показал в забегах 24-й результат. Так и оказался за чертой. Хотя, я уверен, он здоровее нас с Пастухом, вместе взятых. Но почему-то не всегда впереди оказывается сильнейший.
А. П.- А как получилось, что уже после пика Победы, когда, казалось бы, отбор был окончен, из команды были отчислены женщины? Разве они плохо себя проявили?
С. Б.- Женщин к тому времени в команде было две - Лена Белецкая и Катя Дорофеева. Обе в спортивном отношении - выше всяких похвал. В траверсе они не участвовали, а поднялись на Восточную вершину пика Победы, потом взошли на нее же вместе с тренерами, там встретились с нами, и все вместе мы поднялись на пик Военных Топографов. Что еще о девчатах сказать? Если с Катей общаться довольно сложно, настолько она 'зациклилась' на восхождениях, то Лена - человек очень симпатичный, открытый, дружелюбный. Но, в 'гамбургском счете' обе делили последние места. Постоянно и неизменно.
А. П.- Эх вы, рыцари!
С. Б.- Но ты же не будешь отрицать, что женщины, даже самые тренированные, все же слабее мужчин. И в этом ваша сила. А еще они очень эмоциональны и часто непредсказуемы. Это, безусловно, придает жизни особую прелесть. Но - на равнине. А в экстремальных условиях сложного восхождения чем все эти милые особенности могут обернуться? Когда я решительно вычеркивал женские фамилии из списка участников команды, перед глазами стояла улыбка Эли Шатаевой. Красавицы, умницы, капитана женской команды, в полном составе погибшей на пике Ленина.
Все, что сейчас говорю, совсем не означает, что в альпинизме я женоненавистник. Пусть женщины ходят в горы! На здоровье! Только не на такие маршруты, где выбиваются из сил парни. И обязательно - вместе с мужчинами.
А. П.- И на том спасибо. Только, вот увидишь, наши женщины еще проявят себя в Гималаях. И именно на сложных, может быть, даже уникальных маршрутах. Но, конечно, тут я с тобой согласна, вместе с мужчинами. Кстати, психологи утверждают, что присутствие женщин влияет на суровые мужские коллективы самым благотворным образом. Подтягивает вас, заставляет быть в хорошей форме. Отказываясь от участия женщин, вы - каждый! - думали о том, что увеличиваете свои шансы пройти траверс. Ведь женщин в их восхождении на одну из вершин кому-то пришлось бы сопровождать. Могу перечислить и другие ваши соображения 'высшего порядка': избавляете себя от массы различных хлопот - взять груз потяжелее, следить за внешним видом и речью, горы ведь не женщины, от мата не краснеют. Да что там, поступили как самые настоящие эгоисты. Давай сменим тему. Как вы испытывали снаряжение, с которым предстояло работать в Гималаях?
С. Б.- Вопрос интересный, ответ еще интереснее: никак не испытывали. Часть снаряжения находилась еще в стадии изготовления, часть не была доставлена в базовый лагерь. Как нам объяснили, во-первых, из-за сложностей транспортировки; во- вторых, из-за того, что снаряжением некому было заняться. Странные доводы. Да мы, если бы знали, сами приехали в Москву, все что надо получили, упаковали, отправили. Это был крупнейший прокол. Сколько раз в Гималаях нас подводило непроверенное снаряжение. Ветру ничего не стоило разорвать палатки 'Салева', ровно один день выдерживали свой вид и функции бахилы. В пуховых рукавицах мерзли руки, не хотели работать на морозе насосы примусов 'Фебус'. Из-за того, что не были испытаны кислородные приборы, на Канченджанге обожгли глаза Погорелов и Виноградский.
Миша, Витя Пастух и я, правда, по собственной инициативе провели эксперимент по замене примуса газовой горелкой. Шли мы втроем и, чтобы облегчиться, не стали брать примус с запасом бензина, а взяли горелку и два 700-граммовых баллона со сжиженным газом. В весе выиграли раза в три, если не больше, но в остальном проиграли - примус дает больше тепла. Мы решились на эксперимент только потому, что рядом шли команды Москвы и РСФСР, которые несли примусы и готовы были подстраховать нас. Эксперимент показал, что в экстремальных условиях на больших высотах лучше пользоваться бензиновыми примусами.
А. П.- Насколько я поняла относительно снаряжения, вы везли в Непал 'кота в мешке'. Но тот, кто покупал его, отвечал за материальное обеспечение,- на что он рассчитывал?
С. Б.- Привычка надеяться на 'авось' в нас, похоже, неистребима. Кажется, уж где-где, а в горах она наихудший из помощников, но, как видишь, не изжита и в альпинизме. Ну, а если говорить о траверсе массива Победы в целом, то он прошел нормально и показал, что восьмитысячник нам по силам.
А. П.- Тебя послушать, зловещая репутация этой горы - плод чьей-то мрачной фантазии.
С. Б.- Ничего подобного. Просто спортивный уровень команды был высок. Что касается репутации... На высоте 6900 метров во время акклиматизационного выхода Валера Хрищатый, зондируя ледорубом фирн, нашел во льду на большой глубине дневник - напоминание о давней трагедии.
А. П.- Удалось установить, кому этот дневник принадлежал?
С. Б.- Расскажу, что знаю от самого Валеры, ветеранов альпинизма и из публикаций журналиста О. Скуратова в 'Советском спорте'. Это вообще удача, что Хрищатый в глубине льда заметил блеклый прямоугольник обложки. Чтобы не повредить, он отколол глыбу льда с замурованным в ней дневником и так спустил его вниз. Когда тетрадь просохла, мы с волнением, осторожно прикасаясь к ветхим страницам, пытались прочитать его, узнать хотя бы имя автора. Но тогда это не удалось. Можно было лишь сделать вывод, что он был москвичом (в группу были приглашены 2 москвича), сильным высотником: перед пиком Победы побывал на пиках Корженевской, Революции. Уже в Алма-Ате Валера узнал, что автором дневника был Ергалий Рыспаев, алмаатинец, студент Московского инженерно-физического института.
А. П.- Значит, дневник - след катастрофы 55 -го года? Если не ошибаюсь, тогда за право первопрохождения боролись альпинисты двух сборных: Узбекистана и Казахстана. Забыв о безопасности, они устроили 'гонки'. Из 12 участников казахской команды в живых остался один - Урал Усенов. Не поднялись на вершину и узбекские восходители.
С. Б.- По официальной версии, альпинисты погибли из-за снежной бури. Тогда, в 55-м, в подробности был посвящен очень узкий круг людей. Но как ни старались сохранить
