приходим на место очередной ночевки. Оно называется Тсерам. Высота 3850 м. Повсюду снег. Площадки для палаток буквально разгребаем. Уже темнеет, а портеры, как всегда, не спешат. Пришедший Ньима сообщает, что устроил им 'проработку', и ручается, что все дойдут до места сегодня. Солнце садится, и сразу резко холодает. Носильщики (большинство - босиком!) дрожат как осиновые листочки. Но к семи часам - молодец Ньима! - все в лагере.
В пяти минутах ходьбы выше по склону расположились поляки. Миша приглашает их на ужин. Гостей пятеро. Среди них одна пани - Ева Панейко-Панкевич. В группе была еще известная Ванда Руткевич. Но две недели назад, когда стало ясно, что экспедиция не состоится, покорительница Эвереста ушла - одна! - вниз. Приятный сюрприз: в экспедиции наш старый знакомый по международным соревнованиям скалолазов Александр Львов. Поднимаем тост за успех нашей экспедиции и за поляков. Они хоть и не взошли на Ялунг-Канг, но все возвращаются невредимые - это тоже немало. Гости рассказывают, что когда в январе пришли в Тсерам, здесь за сутки выпало больше метра снега. Носильщики тут же отказались работать, и альпинистам пришлось самим носить грузы через ледник Ялунг. За месяц пребывания в базовом лагере - они установили его в месте, называемом Могила Паша, на высоте 5500 метров - было только три дня хорошей погоды. Финансировала экспедицию западногерманская фирма. Двое ученых из этой фирмы шли с альпинистами, но плохо себя почувствовали и вернулись. Офицер связи и сирдар ушли в Хиллок. Поляки остались с тремя ледовыми носильщиками. Рассказывают, иронизируя над собой, со смехом и шуточками. Например: 'В Польше три вида альпинизма - высотный, зимний и... альпинизм Ванды Руткевич'.
А. П.- Альпинизм Ванды Руткевич - что имеется в виду? Оставить товарищей и уйти, когда ясно, что восхождение не состоится?
С. Б.- Нет, просто Ванда Руткевич - олицетворение женского альпинизма. В нем поляки достигли больших успехов. В 77-м году мы были в Польше на международных соревнованиях и обсуждали с коллегами вопросы организации гималайских экспедиций, тогда на начальном этапе поляки делали упор именно на участие женщин в восхождениях на высочайшие вершины, чтобы иметь достижения по сравнению с другими. Благодаря Ванде им это удалось. А то, что она ушла раньше, поляков совсем не шокировало. Наверное, очень спешила.
Но, несмотря на шутки-прибаутки, ясно, что возвращаться 'без горы' ребятам не так весело, как они пытаются изобразить. С каким настроением будем возвращаться мы? Поляки, чувствуется, искренне рады встрече. Еще бы: два месяца в замкнутом коллективе. Оказалось, Алек Львов с нашим Ньимой старые знакомые по польской экспедиции на Дхаулагири. Разговоры за дружеским столом, понятно, все больше вокруг самой близкой обеим сторонам темы гор и восхождений. И прежде всего - Канченджанги, которая отвергла поляков и о которой все наши мысли. Узнаем, что выше первого ледового лагеря лежит труп носильщика. Видимо, он работал с прошлогодней испанской экспедицией. Нам надо будет его захоронить, а то ледовые портеры могут отказаться работать. Почему беднягу бросили там? Неизвестно. Как-то это все не по-человечески. Алек дарит эмблемы своей экспедиции. Неловкая заминка: к нашему стыду, ответить тем же не можем, все сувениры 'идут' с караваном.
В этот вечер мы долго не расходимся.
27 февраля. Утро начинается с неприятных объяснений с носильщиками - отказываются идти дальше. После долгих дебатов объявляют, что с нами идут только 16 человек. Начинаем подозревать, что виновники 'измены' поляки (что ни говори, вниз грузы нести легче). Обращаюсь за разъяснениями к Алеку. Нет, они будут ждать портеров, которых приведет из Ямпхудина Йозеф. Львов рисует мне схему пути от Тсерама до Могилы Паша. Там они оставили нам бочку с хлебом, еще немного риса и гороха. Спасибо, пригодится. Как не будут лишними веревка на ледовой стенке выше базового лагеря и палатка со спальниками в первом ледовом лагере на высоте 6100. Ребят это сообщение очень воодушевило, все побыстрее хотят добраться до 6100. Советуюсь с Алеком относительно заявки Федерации альпинизма Украины на восхождение на восьмитысячник в 1991 году. Какую вершину и маршрут он бы рекомендовал? Львов предлагает заявить восточную стену Манаслу протяженностью около 3 километров. Маршрут комбинированный, скально-ледовый. Сильная команда сможет пройти его в альпийском стиле. Алек участвовал в польской экспедиции на Манаслу в 87-м, но шли они не по стене, а по гребню.
28 февраля. Сегодня решили выйти на ледник Ялунг и добраться до первого ледового лагеря. Вышли около 8 утра. С собой несем две палатки 'Зима', стойки к ним и вешки с флажками для разметки пути. Минут через
сорок после выхода из Рамзе перед нами во всей красе - наша гора. Канченджанга! Она возникла совершенно для меня неожиданно. Два года назад, когда были в разведке, красавица открылась, когда мы почти уперлись в нее лбами. Снега на горе почти нет. Повсюду выступают скалы. Фотографируем во всех возможных ракурсах, обсуждаем варианты маршрутов.
Канченджанга - священная для непальцев и индийцев гора...
А. П.- Помнишь, у Рериха: 'На вершинах Сиккима, в Гималайских отрогах, среди аромата балю и цвета рододендронов опять лама, подобный средневековому изваянию, указал на пять вершин Канченджанги и сказал: 'Там находится вход в священную страну Шамбалы. Подземными ходами через удивительные ледяные пещеры немногие избранные даже в этой жизни достигали священное место. Вся мудрость, вся слава, весь блеск собран там'.
Хоть я и любовалась Канчей, как называют свою восьмикилометровую святыню индийцы, именно со стороны Сиккима, входа в Шамбалу не видела. Может, он с вашей, непальской стороны?
С. Б.- Хочешь верь, хочешь не верь - видели, когда шли с ребятами по леднику Ялунг. Вдруг неожиданно оказались перед огромной сверкающей ледяной аркой - входом в ледяной грот, уводящий куда-то в глубь Канченджанги. Посмотреть, куда именно,- невозможно: перед аркой разлилось ярко-синее озеро. Стояли на его берегу и сокрушались, что нет у нас ни резиновой лодки, ни плотика. А в это время глубину пещеры прорезало тонкое лезвие солнечного луча, пробившегося сквозь трещины в ледяном своде. Будто кто-то невидимый нам дорогу указал этим лучом. Но мы свой шанс не использовали. Наша Шамбала - горы.
...В месте, называемом Октанг,- ритуальная буддийская ступа. Их встретишь в Непале повсюду, не только в горах. В городах это величественные сооружения, в селениях - поменьше, на дорогах и тропах - совсем небольшие, сложенные из камней. На здешней наклейки польской экспедиции, а на них (приятно, что там говорить) - пожелания успехов, адресованные нам. Здесь и жертвоприношения - рупии, трезубцы. Оставляем и мы на счастье двушки и пятачки. А Пастух - бумажный рубль. Спускаясь на ледник, замечаем далеко внизу три фигурки. Они движутся нам навстречу. Оказалось, это портеры поляков стаскивают вниз остатки снаряжения. Ледник размечен турами, местами - краской. Мы добавляем свои вешки и туры. Через три часа приходим на 4700 - в первый ледовый лагерь поляков. Поняли, что он близко, не видя еще самого лагеря,- по взлетевшей большой стае галок: это Миша Можаев, который шел впереди, спугнул птиц.
С южного склона - он напротив лагеря - все время летят камни. Миша говорит, что там сидит йети и развлекается метанием булыжников. Валя Иванов собирается идти на склон фотографировать. Прошу его заказать обед на 16 часов, и мы отправляемся размечать путь по леднику дальше.
На подходах к Канченджанге. Фотография на память у ритуальной буддийской ступы. Слева - Михаил Туркевич, справа - Сергей Бершов
Вечером отмечаем день рождения Мишиного сына и годовщину нашей с Таней свадьбы. Мы вместе уже 13 лет!
А. П.- Интересно, сколько из них наберется 'чистого' времени, когда вы оба дома или вместе в горах?
С. Б.- Не подсчитывал. И разве в этом дело? Главное, что мы понимаем друг друга. А разлуки еще больше сближают - не успеваем друг другу надоедать.
1 марта. Вот и весна пришла. У нас выходной. Блаженствуем в палатках до 7 утра. В это время Иванову пора выходить на связь. Сережа Арсентьев грустно философствует: 'Февраль уже прожили. А потом - март, апрель, май...' В июне закончится наша экспедиция. Если бы заглянуть в это Зазеркалье - что там? Хочется верить - успех. Но как это далеко, почти нереально.
Всемирная служба Московского радио на русском языке рассказывает о нашей экспедиции. Транслируют запись интервью с Ивановым. Из передачи узнаем также, что передовой отряд (мы!) через три дня будет в базовом лагере. (Уточнение на полях, сделанное позже: самое интересное, что на радио не ошиблись,- мы добрались до базового лагеря именно через три дня).
2 марта. Путь из Рамзе до первого ледового лагеря занял меньше трех часов. Делаем площадку под палатку 'Зима'. Выбрали камень, подходящий для общего стола, стали его ворочать. Этими 'молодецкими играми' немало удивляем шерпов. Можаев и Арсентьев уходят в разведку. Любители 'интеллектуальных' развлечений усаживаются забивать 'козла' за новым 'столом'. Разведчики возвращаются к 18.00. Сережа Арсентьев видел
неподалеку от лагеря труп носильщика, о котором говорили поляки.
3 марта. Выспались, отдохнули прекрасно - в палатке 'Зима' просторно, удобно. В 9 утра выходим дальше. У всех очень тяжелые рюкзаки, по 10-12 кг общественного груза да еще свои вещи. Через 15 минут подходим к месту, где лежит почерневший мертвец. Рядом его нож - кукри, вынутый из ножен,
