— Ты молодец. А где все?
— Пошли резать именинный торт. А леди Райан — зажигать бенгальские огни.
— Мама ненавидит, когда ты ее так называешь. — Энни хихикнула и тут же поморщилась от боли в локте.
Бабушка ей посочувствовала.
— Давай промою.
— Бабуля, все уже сделано. Лучше посмотри на тетю Хилари, которая возится с этими противными мальчишками.
— Она любит детей. Принесла большую круглую мишень для игры в «дротики». Тут было жаркое соревнование.
— И что был за приз?
— Какая-то игра. Хилари работает в школе и знает, какие компьютерные игры предпочитают дети этого возраста.
— Бабуля, а почему у тети Хилари нет детей?
— Бог не послал, вот и все.
— Бабуля, ты сама знаешь, что Бог детей не посылает.
— Посылает. Только не прямо, а опосредованно. Так вот, тете Хилари он их не послал.
— Может быть, ей не нравится спариваться, — задумчиво сказала Энни.
— Что? — Нора Джонсон потеряла дар речи, что с ней случалось нечасто.
— Может быть, она решила не проходить предварительный процесс, который бывает у кошек или кроликов. Некоторым людям не нравится сама мысль об этом.
— Таких немного, — сухо ответила бабушка.
— Бьюсь об заклад, так оно и есть. Спроси у нее.
— Энни, поверь мне, о таких вещах людей не спрашивают.
— Бабуля, я сама спрошу. Я знаю, ты этого не можешь. Есть некоторые вещи, о которых ты говорить не в состоянии. Ты просто загоняешь их в дальний уголок мозга, верно?
— Абсолютно, — с огромным облегчением сказала бабушка.
Потом за друзьями Брайана начали приходить родители. Они стояли в саду дома на Тара-роуд, освещенные теплым вечерним солнцем, пока мальчишки возились и колотили друг друга, оттягивая время сна. Энни следила за матерью и отцом, стоявшими в центре группы и передававшими по кругу поднос с вином и маленькими сандвичами с копченым лососем. Все это время папа обнимал маму за плечи. Энни знала от одноклассниц, что родители желают быть друг с другом и заниматься любовью — или как это там называется — даже тогда, когда не хотят детей. Это казалось противоестественным. Более того, ужасным.
Все посочувствовали ее разбитой коленке, а когда Энни отправилась спать, к ней в комнату пришла мама, сбросила с большого кресла плюшевых зверей и опустилась в него.
— Энни, сегодня днем и вечером ты была очень тихой. Что, коленки болят?
— Все в порядке, мама, не суетись.
— Я не суечусь. Просто мне жалко твои бедные старые коленки. И локоть тоже. Как будто я сама упала.
— Знаю, мама. Извини. Ты не суетилась. Но со мной действительно все в порядке.
— Как это случилось?
— Я уже говорила. Бежала и споткнулась.
— Это на тебя не похоже. Ты никогда не бегаешь. Когда мы с Хилари были в твоем возрасте, то падали все время. Но ты не падаешь. Папа называет тебя принцессой. Наверное, поэтому ты и ведешь себя так, как положено принцессе.
Взгляд матери был таким теплым и любящим, что Энни невольно потянулась к ее руке.
— Спасибо, мама, — с глазами, полными слез, сказала она.
— Ох, Энни, если бы ты знала, как я измучилась с этими мальчишками. Честное слово, они похожи на бодающихся бычков, а не на детей. С твоими подружками было намного легче, но в этом и заключается разница между полами. Хочешь выпить что-нибудь горячее? Сегодня у тебя был сильный шок.
— Что ты имеешь в виду? — Взгляд Энни снова стал осторожным.
— Падение. Оно сильно действует на нервную систему. Даже в твоем возрасте.
— Ах, ты об этом. Нет, нет, все в порядке.
Рия поцеловала дочь в покрасневшую щеку и закрыла дверь.
Она говорила правду; день сегодня был просто убийственный. И все же ей легче, чем остальным. Мать идет в свой одинокий дом с этой дурацкой собачонкой. Хилари с мишенью в огромном бумажном пакете едет через весь город к мужчине, который больше не хочет ее обнимать, потому что они не могут иметь детей. Герти сталкивается с бог знает какими ужасами в квартире над прачечной. Розмари спит одна в своем мраморном дворце.
Только она, Рия, имеет всё, о чем мечтала.
Глава третья
Иногда они встречали матерей и дочерей, ходивших по магазинам вместе. Те выбирали платье или юбку и при этом разговаривали нормально. Кивали или хмурились, но общались по-человечески. Как друзья. Одна заходила в кабинку что-то примерить, а другая в это время держала еще четыре вешалки с нарядами. Теперь Рия в глубине души думала, что это были не настоящие люди. Актрисы или сотрудницы рекламного агентства. Судя по тому, что она сама поссорилась с дочерью одиннадцать раз за полтора часа, было трудно поверить, что четырнадцатилетняя девочка и ее мать действительно способны вместе ходить по магазинам. Эти люди только играли в Счастливые Семьи. Или нет?
Энни получила подарок от бабушки. Столько денег на одежду она еще никогда не тратила. До сегодняшнего дня Энни сама покупала себе обувь, джинсы и майки. Но тут было совсем другое дело — ей требовалось нарядное платье для летних вечеринок. Конечно, Рия должна была пойти с ней и помочь сделать выбор. Это могло бы сойти за развлечение. Так было несколько часов назад. Сейчас же казалось, что это самая большая глупость, которую каждая из них сделала за всю свою жизнь.
Когда девочка посмотрела на нечто кожаное с цепями, Рия громко ахнула.
— Я знала, что так и будет! Знала с самого начала! — вспыхнула Энни.
— Нет, я думала… это просто… я думала… — Рия потеряла дар речи.
— Ну, что ты думала? Мама, говори, что ты думала, а не ахай на весь магазин! — Лицо Энни покраснело от гнева.
Рия не собиралась говорить, что этот наряд выглядит как иллюстрация из журнала «Гардероб садомазохиста».
— Может быть, примеришь? — устало спросила она.
— Не стану! Я уже видела твое лицо. Нечего устраивать из меня посмешище…
— Ничего я не устраиваю. Чтобы понять, как на тебе выглядит вещь, нужно ее примерить. Может быть…
— Ох, мама, ради бога!
— Но я серьезно. Ведь это твой подарок.
— Знаю. Бабушка дала мне деньги, чтобы я купила то, что мне нравится, а не какую-нибудь гадость с жилетом из шотландки, которую ты хочешь заставить меня носить!
— Ничего подобного. Энни, приди в себя. Когда я тебя заставляла? Я и слова не сказала.
— Тогда зачем ты пошла со мной? Что ты здесь делаешь, если тебе нечего предложить? Что мы вообще здесь делаем?
— Ну, я думала, что мы смотрели…
— Ты никогда не смотришь. Ни на вещи, ни на людей. Иначе бы ты не носила такую одежду.
