некоторое раздражение. Я знал людям нельзя доверять, как деградированным формам, нет никаких сомнений. Но что-то я тогда почувствовал на этом пляже. Мы прошли вглубь острова на несколько метров и сели на камень, сырой и холодный. ― Во-первых, скажите, зачем вы здесь на самом деле, ― сказал Чакос. ― Расскажите нам о Предтечах и Прекурсорах. В темноте, я не чего не видел дальше пальм, но за пределами пляжа, было странное слабое свечение. ― Прекурсоры были мощной цивилизацией. Они сумели соединить много миров. Предтечи, как говорят, переняли у них свой образ. Даже название мы дали себе ― 'Предтечи', подразумевая мимолетное, непостоянное место в Мантии, признание того, что мы будем всего лишь этапом в управлении жизни во Вселенной. Другие придут после нас. Другие и лучше Нас! ― Мы? ― спросил флориан. ― Люди? Я отрицательно покачал головой, не желая поощрять эту историю, в это нельзя было поверить. ― Я здесь, чтобы узнать, почему ушли Прекурсоры, ― продолжал я, ― и возможно найти центр их власти, их мощи, их интеллекта. ― О, ― сказал Чакос. ― Ты здесь, чтобы найти большой подарок твоему отцу? ― Я здесь, чтобы учиться. ― Чтобы доказать, что ты не дурак, ― усмехнулся Чакос, открывая сумку и раздавая маленькие рулоны черного хлеба с рыбьим жиром. Я стал есть. Всю жизнь, другие называли меня дураком, но было обидно, когда один из деградированных животных пришли к тому же, выводу. Я бросил гальку в сторону тьмы: ― Когда мы начинаем искать? ― Слишком темно. Начнем с рассветом, ― сказал флориан. Флориан собрав сухой травы и полусгнившие куски дерева, развел костер. Чакос, казалось, задремал. Потом он проснулся и улыбнулся мне. Он зевнул и потянулся, посмотрев на озеро. ― Предтечи никогда не спят, ― отметил он. Это было бы верно, если я был в броне. ― Ночи тоскуют по тебе… нет? ― спросил флориан. Он закатал куски хлеба с рыбьим жиром в круглые шарики и положил их в линию на ровную стеклянную поверхность черный камня. Теперь он брал их и, одну за другой, клал в рот, чмокая широкими губами. ― Так лучше? ― спросил я. Он сделал серьезное лицо. ― Рыбный хлеб воняет, ― ответил он. ― Фруктовый хлеб, лучше. Туман стал, поднимается, но пасмурная ночь все еще лежал на дне кратера. Рассвет не заставил себя долго ждать. Я лег на спину, и посмотрела на седеющее небо. Я был дурак, я предал себя как Манипулара, но я был спокоен. Я сделал то, что я всегда мечтал сделать. Я сделал то, что я всегда мечтал сделать. ― Дао-Маад, ― сказал я. Люди подняли брови, и это сделало их похожими на братьев. Дао-Маад, был человеческий термин для обозначения бесконечности пространства вселенной. ― Вы знаете об этом? ― спросил Чакос. ― Моя анцилла научила меня. ― Это голос в его одежде, ― сказал флориан Чакосу. ― Женский. ― Она красивая? ― Не могу сказать, ― ответил я. Флориан закончил, есть последний шарик хлеба с рыбьим жиром, и сделал серьезное лицо: ― Дао-Маад! Мы охотимся, мы растем, мы живем. Жизнь проста. ― Он ткнул Чакоса в грудь. ― Я начинаю любить этого Предтеча. Представь меня. Чакос сделал глубокий вдох: ― Хэйменум который сидит рядом с вами, и от которого воняет рыбой, все зовут его ― 'Дневной Охотник'. Или еще, 'Встающий Ранним Утром'. Его полное имя ― 'Дневной Охотник, Делающий Длинный Путь, Встречая Утро'. Длинное имя для короткого парня. Он любит, чтобы его называли Райзер. ― Все хорошо, все, правда, ― заявил, удовлетворенный Райзер. ― Мои предки построили здесь стены, чтобы защищать и направлять нас. ― Вы увидите их после рассвета. Сейчас слишком темно. Хорошее время, чтобы познакомиться. Как ваше настоящее имя, молодой Предтеча? Для Предтечи нельзя раскрыть его настоящее имя за пределами Манипулы, а людям, тем более. Восхитительно! Идеальное предательство моей семьи. ― Бонстелар, ― сказал я. ― Бонстелар Делающий Вечное Прочным, Манипулар, формы зеро. ― Это трудно произнести, ― сказал Райзер. Он широко раскрыл глаза, наклонился, и надул щеки, пропуская воздух через сжатые губы, искоса смотря на меня с усмешкой. ― Но это можно спеть. Я все больше и больше стал понимать его быструю речь. ― Моя мама называет меня Бон, ― сказал я. ― Коротко лучше, ― сказал Райзер. ― Будешь Бон. ― Уже совсем светло и скоро будет жарко, ― сказал Чакос. ― Затрите свои следы. Не хочу, чтобы кто-то их нашел. Я подумал, что если кто-то с Идома искал меня, или, если Наблюдатели решат проверить с орбиты, они найдут нас, как бы мы ни прятали наши следы. Однако я ничего не сказал своим спутникам. За тот короткий промежуток времени на Эрде-Тайрин я научился важной истины, что среди бедных, угнетенных и отчаявшихся, не надо проявлять трусости. Это было, глупо, но, по-видимому, два моих товарища в настоящее время считали меня храбрым. Мы замели наши следы с помощью ветвей пальмы. ― Как далеко до центра острова? ― спросил я. ― Тише идешь, дольше живешь, ― сказал Райзер. ― Фрукты по нашему пути, не ешьте. Если вы загнетесь, сохранит все это для меня. ― Да все будет в порядке, ― улыбнулся мне Чакос. ― Мы не собираемся на гору, ― сказал Райзер. Он оттолкнул густые ветки. ― Но будет лабиринт, и странный туман, затем мы будем прыгать. Мой дед жил здесь, прежде чем была вода. ― Становилась все интересней и интересней. Я знал, со слов Анцель, что кратер был затоплен и озеро засажено мерсом тысячи лет назад. ― Сколько ему лет? ― спросил я. Райзер сказал: ― Двести лет. ― Для своего народа, просто мальчик, ― сказал Чакос, и сделал щелкающий звук языком. ― Маленький народ, долгая жизнь, много воспоминаний, ― продолжал Райзер. ― Моя семья выросла здесь на островах. Они построили стены. Моя мать жила на острове прежде, чем она встретила моего отца, и она рассказала ему, он рассказал мне. Было сказано, ― выучи песню и запомни карту. Вот как мы будем проходить, лабиринт. ― Какую песню? ― Вы счастливчик, ― сказал Чакос. ― Хэйменум не часто рассказывают эти истины посторонним. Это было мало похоже на высказывания Предтеч о людях, которые по их словам мало интересовались окружающем их миром.
