Рублевка и ее обитатели. Романтическое повествование

песчаная, а на обводненных песках, как известно, тысячелетиями стояли сосны, сосновые боры.

Песчаная почва, как естественный и неизменный спутник бора, простирается на запад от самого Кремля: вспомним хотя бы знакомые названия арбатских переулков — Спасо-Песковский или Николо- Песковский. Слово «бор» отчетливо звучит в названии Боровицкой башни Кремля, в именах населенных пунктов ближних западных окрестностей столицы — Серебряный Бор, Барвиха, Борки, Уборы. В районе Барвихи глубина песчаного горизонта составляет десятки метров. Великие русские мастера живописи Иван Шишкин и Константин Савицкий вполне могли бы именно здесь в свое время почерпнуть вдохновение для знаменитого своего полотна «Утро в сосновом лесу». Кстати, медведи, изображенные на картине именно художником Савицким (имя которого Третьяков просто стер с картины), в недалеком прошлом были здесь не такой уж редкостью: еще живы старожилы, помнящие, как на берег Москвы-реки в селе Ильинском они выходили из леса.

Более ста лет поит Москву чистой водой Рублевская станция водоподготовки. Само русло Москвы-реки — песчаное, что делает его естественным фильтром, — помогает станции в этом благородном деле. Оно, это русло, еще и серебросодержащее, а следовательно, в воду попадает природный антисептик. Серебру всегда отводилось особенное значение, — об этом читатель узнает из дальнейших глав книги. Вот в пушкинской прозе читаем: «Нам поднесли кофию в чашечках, оправленных в серебре». Или: «Другой выедет на гуляние в карете из кованого серебра 94-й пробы». А в стихах Пушкина — еще прекраснее:

И там, в волнах, где дышит ветерок,
На серебре, вкруг скал блестящей пены
Зефирами колеблемый челнок.

(«Монах»)

Через страну по имени Рублевка пролегла Рублевкой же ныне именуемая старинная Царская дорога, по которой русские государи и вельможи направлялись к Саввино-Сторожевскому и Ново-Иерусалимскому монастырям, та самая Царская дорога, которая обстоятельно обрисована автором в одноименной монографии. Царское имя как магнит во все времена влекло сюда состоятельных людей, побуждая их селиться в окрестностях Царской дороги.

Страну эту, еще не ведая ее нынешнего названия, воспевали корифеи русской культуры: в литературе — Пушкин, в музыке — Чайковский, в живописи — Левитан. Здесь в разное время побывали все трое славных в нашей литературе писателей — графов Толстых. Тут же увидели «Серебряное копытце» Павел Бажов, а своего «Конька-Горбунка» Петр Ершов. Словом, как сказал древнеримский писатель Апулей в известной книге «Метаморфозы», «внимай, читатель, будешь доволен».

Глава 1 ОЛЕНИ ПАЛЛЕНБЕРГА

Здесь прилегли олени Палленберга,

Слегка дорогой дальней утомясь.

Автор

Первое живое существо, которое я встретил, ступив на территорию поселка Сосны, что близ известной Николиной Горы, был… дятел. Да-да, именно дятел, очаровательный в своей первозданной красоте, сидел совсем близко на высоком пне, старательно простукивая кору. Я долго наблюдал за ним, пока в его клюве не появился носастый жук, именуемый еще сосноедом или соснобоем. Дятел вспорхнул и унес жука, наверное, в гнездо.

«Всякая сосна своему бору шумит (своему лесу весть подает)», — гласит русская поговорка. По высокому левому берегу Москвы-реки на всех 420 гектарах территории дачного поселка и пансионата раскинулся бор. Столетние дубы перемежались столетними же соснами, хотя последних было гораздо больше. Все вместе они вырабатывали под своими кронами тот свежий и целительный воздух, который и составил славу здешнему курорту. Все леса вообще делятся на черные и красные. Чернолесье — это обычный лиственный лес. Сосны — это непременный атрибут красного леса. Красный не только потому, что стволы и ветви сосен красноватого цвета, а главным образом потому, что красный означает красивый.

Сосны

Гуляя по этому курортному бору, что на берегу Москвы-реки, я продолжал вспоминать пословицы и поговорки, в которые русский народ вкладывал вековую мудрость. «Что ни толкуй, а сосновый елового краше». В самом деле, сосны, золотистые от природы, были пронизаны лучами майского солнца, прибавлявшими в общую картину еще более золота. «Бор — красный или хвойный лес, — продолжал я вспоминать, и всякое мое воспоминание подкреплялось окружающими меня зрительными образами. — Строевой сосновый лес по сухой почве, по возвышенности, чистый сосняк по супеси. Сосновый строевой и мачтовый лес по суходолу». «Сосновая мезга сладка». «Сосна шумит со сна». И как он отраден слуху, этот шум проснувшегося бора! Где-то здесь, в кронах сосен, выводит нежную трель птичка пуночка, или сосновка, залетевшая сюда с Финского залива. Сосновкой именуют еще и водку, настоянную на сосновых иглах или шишках, — ее пьют от ломоты в суставах.

Оживали в памяти и пушкинские строки:

Вдали дремучий бор качают ветры с шумом,
Луна за тучами, и в море спит заря.

(«Осгар»)

Или — «зари последний луч горел над ярко позлащенным бором». Если обратиться к иностранным словам, то все тут, на мой взгляд, могло бы быть охарактеризовано одним словом «гламур», но не в том значении, которое хотят показать великосветские модницы, демонстрируя свои изысканные наряды и макияж. Говоря о гламуре Сосен, я имею в виду существительное glamour в его прямом смысле, переводимое как чары, волшебство, романтический ореол, обаяние, очарование, эффект, и глагол glamour в значении зачаровать, околдовать.

Сергей Есенин своим поэтическим взором видит:

Заколдован невидимкой,
Дремлет лес под сказку сна.
Словно белою косынкой
Подвязалася сосна.

(«Пороша»)