Власть над властью

беспокойство. Надо помнить, что ребенок должен бояться не вас, а нарушения заданных вами правил пове­дения.

Демократизация прессы

Ладно, скажут читатели, находящиеся на месте Законода­теля, допустим, мы убедим людей воспитывать детей так, как это делали наши предки, только с пониманием, почему они так должны делать. Но дети ведь не избиратели, им к моменту суда избирателей над Законодателем едва испол­нится 5 лет. Судить-то нас будут совсем другие люди. Что с ними делать, как их заставить служить Народу искренне, а не под страхом наказания от нас?

Для этого есть единственный способ — использовать ор­ганы формирования общественного мнения. Они делают из населения идиотов, сделают из него и людей.

В чем состоит Дело прессы? (Будем называть так для краткости всех, кто составляет эти органы.) Спросите об этом работников прессы, и они немедленно прикинутся ду­рачками: дескать, просто информировать население.

Просто информации не бывает. Даже если информация идет от абсолютно честного журналиста, он «переваривает» ее и подает читателям такой, какой он ее понимает. Когда речь идет об элементарных событиях жизни: катастрофах, сексе, удовлетворении естественных надобностей, тут куда ни шло, тут все специалисты. Но когда речь заходит о во­просах более сложных, скажем, о политике или экономике, то как может понять их человек, совершенно в этом не све­дущий? Ведь чтобы эти дела понять, надо в них поработать. Даже если журналиста учили в институте какой-то специ­альности, это еще не значит, что он способен реально ра­ботать в данной области.

Речь идет о том, что если нам нужны действительно каче­ственные журналисты, необходимо набирать их в реальном Деле, а не среди школьников-абитуриентов. Политических обозревателей — из практических политиков, экономиче­ских — из практической экономики, военных — среди строе­вых офицеров армии.

А что мы хотим от нынешних журналистов, ничего не по­нимающих в тех делах, которые они освещают, в силу того, что они лично никогда ими не занимались. Повторяю, даже если это не обычные для журналистики продажные подле­цы, а честные люди.

Телевидение время от времени показывает нечто вроде круглого стола. Корреспонденты почти всех известных пе­чатных изданий задают вопросы приглашенным. Работники прессы просто не понимают, что такое подлость, кто такие подлецы. Режиссер Марк Захаров вступил в компартию, что­бы мелькать на телеэкране и получать доходы от съемок сво­их идейно выдержанных фильмов. Но как только большие деньги стало можно заработать беспартийному, он тут же публично сжег партбилет. Скажите ему: «Марк, вы же под­лец», — и он не поймет.

Теперь представьте, что такие люди «освещают» события. Ведь они попытаются превратить избирателей в подлецов, таких же тупых и безграмотных, как они, поскольку все, что происходит в мире, избиратели будут видеть их глазами.

Считать, что Дело прессы — сообщение населению фак­тов, просто неверно, так как пресса никогда не дает и не даст так называемую объективную информацию. Пройдя через журналистов, она становится тенденциозной, и журналисты таким образом вольно или невольно формируют сознание народа по своему образу и подобию. А их образ — далеко не тот эталон, которому нужно следовать.

Но если пресса, так или иначе формируя общественное мнение, создает у народа некий образ человека, на который следует ориентироваться, то пусть это будет образ челове­ка, который нужен Народу. Тогда пресса и станет демокра­тической, так как именно этим послужит Народу, а других способов служить ему у прессы нет.

Итак, Дело прессы — создать у Народа представление об идеальном человеке — честном, порядочном, трудолюби­вом и беззаветно преданном Народу гражданине. Тогда ка­ждый из нас (включая и подлецов) согласится доброволь­но платить прессе.

Что же нам, Законодателям, делать? Заняться кадрами прессы, начать отбирать самых достойных? Это уже было. Компартия в свое время уже отбирала в прессу самых дос­тойных, а теперь можно в любой момент включить телеви­зор и полюбоваться на отобранных КПСС самых отборных подлецов. Законодателю придется работать с теми, кто есть, точно так же, как мы вели реорганизацию управления до сих пор. Ведь мы ни разу не сказали, что Делу будет луч­ше, если Ельцина или Назарбаева заменить на кого-то дру­гого. Надо создать делократическую систему управления, а она управляет любыми людьми.

Поскольку и в этом случае наказание должно поступить от Народа, а его нет в наличии, Народ будет представлен на­селением. Поощрять прессу оно будет обычным способом: читать, слушать, смотреть демократических журналистов, а наказывать — отказом покупать подлые газеты, слушать и смотреть подлые передачи и фильмы.

Чтобы предоставить Делу возможность таким образом поощрять и наказывать прессу, Законодатель должен уста­новить моральную цензуру. Если просто закрывать газеты и запрещать передачи, то поощрение и наказание будут по­ступать не от Дела, а от Законодателя, а это не годится.

Моральная цензура должна заключаться в следующем. Законодатель выберет журналистов, которым он доверяет, и они плюс депутаты Законодателя, плюс чиновники исполни­тельной власти возьмут прессу под контроль. Законодатель издаст закон о том, что любое издание и любая передача в эфире должны предусматривать место для выступления тех журналистов, которым верит Законодатель, и эти журнали­сты в тех же изданиях и передачах будут разоблачать ту­пость и подлость «желтых» журналистов. Избиратели, зна­комясь с критическими выступлениями, увидят, как их обма­нывают, как делают из них болванов, и перестанут покупать подлые газеты, перестанут смотреть и слушать подлые пе­редачи. Это будет убийственно для подлецов от журнали­стики.

Автор понимает, что не всех убедят приведенные до­воды, но нельзя не согласиться с тем, что для подлецов от прессы критика смертельно страшна, и именно поэтому Законодателю необходимо ввести критику.

Делократизация суда

Начнет жить и работать наше государство, начнут дей­ствовать законы, начнутся их нарушения и потребуется эти нарушения остановить. Виноват ли человек? Какое наказа­ние ему назначить? Эти вопросы решает суд. Делом суда яв­ляется правосудие — не должен пострадать невиновный, не должен избежать наказания преступник. Напоминаю, что Делом собственно наказания является пресечение престу­ плений.

Так как суд в своей работе сравнивает поступки конкрет­ного человека с правилами, заложенными в Законе, то есте­ственно, что он должен знать Закон. Поскольку суд состоит из людей, которые хорошо знают Закон, где нам найти та­ких людей? Ответ напрашивается сам собой — среди юри­стов. Но автор с таким ответом категорически не согласен. Смысл приказа лучше всего понимает тот, кто отдает при­каз, в данном случае Законодатель.

Ведь главное не исполнение закона как такового, а защи­та общества с его помощью. Представим себе, что данный закон нарушается, но общество от этого не страдает. Тогда какой смысл в его исполнении? Но никакой юрист этот во­прос не решит уже в силу того, что он не несет ответствен­ность за организацию защиты. Такие вопросы может решить только Законодатель, ему отвечать перед Народом.

Поэтому высшим судом может быть только Законодатель, это проистекает из его сути, его Дела. Правда, депутаты не обязаны иметь юридическое образование, да и страшно до­пускать непрофессионалов к решению дел, от которых за­висят человеческие судьбы. Это не проблема: Законодатель примет к себе на работу лучших юристов для консульта­ций, но вершить высший суд он обязан сам. Его законы, он и судья. Отвечающий перед Народом судья.