Война мага. Том 3: Эндшпиль (с иллюстрациями)

Обычные кормчие-люди не выдержали бы настолько идеальный строй, тут явно потрудилась магия. Казалось, все галеры шли словно по ниточке, а за линией имперского флота вставала диковинная зелёная заря, окрашивая край неба в цвет больного смарагда.

Новая сила показывала своё лицо. Нагло, откровенно, более не скрываясь. Смерть смешивалась с не- жизнью, иным состоянием бытия, где движение – ничто, где изменения означают нечто совершенно иное, где нет привычных нам категорий: время, пространство, длина, ширина, высота и так далее; не только Сущность вкладывала силы в Империю Клешней, у неё, смятенно подумал некромант, имеются и другие союзники.

Но кто это или что это? Что им надо, зачем, почему?.. Владычество над Эвиалом? Трансформа, как утверждает Салладорец?

Перед штурмовыми галерами сгустилось нечто возле призрачной зеленоватой завесы. Отец Суэльтен трясся от ужаса, но умения не растерял – шар Святого пламени высотой с двухэтажный дом соткался прямо в воздухе перед бойницей и, петляя, устремился навстречу галерам.

– Не пройдёт, – уныло бросил Этлау. – Разве что иллюминацию устроит.

Шар столкнулся с зелёной завесой и взорвался, действительно осветив самые дальние закоулки обширной аркинской гавани.

Кое-где, на дальних волноломах, с галер уже высаживалась имперская пехота, ручейки красно-зелёных панцирей струились к берегу. Вокруг башен, с которых били немногочисленные уцелевшие после вчерашнего штурма катапульты защитников, вскипали короткие схватки: короткие, потому что воинов в красно-зелёном оказалось не так просто убить простым оружием.

Эти ратники больше не отдавали жизни, которые – в крайнем случае! – мог бы использовать некромант Неясыть. Кто-то очень мудрый и дальновидный надоумил Клешни, как обойти эту угрозу.

В сложной и запутанной игре, что вели в схватке за Эвиал самые разные силы, наступал перелом. Маски падали, угрозы уступали место мечам. Предыдущие атаки Империи Клешней – что под Арвестом, что у Скавелла – были лишь репетициями главного удара, нанесённого сегодня.

– Их не удержать, – мрачно изрёк преподобный отец-экзекутор. То есть, конечно, бывший отец-экзекутор.

– Не каркай, святоша, – рявкнул на него некромант. – Я готов, посылать Облако Джамны?

– Нет. – Этлау попытался изобразить блеклую улыбку. – Мне потребуется кое-что из твоего иного арсенала.

– Какого ещё «иного»?! Не тяни, инквизитор, Клешни сейчас доберутся до башен! У нас времени на один удар!

– Из арсенала Чёрной башни. Только не говори, что ничему там не научился!

– Что же именно?

– Что угодно, лишь бы поистребительнее, – бросил Этлау, нервно потирая руки.

Бреннерские воины на всякий случай подались в стороны, куда подальше.

Чёрная башня. Что-нибудь поистребительнее. Славно выражаешься, преподобный отче.

Но ведь не зря же Сущность показывала тебе лестницу иллюзий и миражей. Она ничего не делала просто так, и каждый её план имел самое меньшее двойное, если не тройное дно.

Из сумрака вынырнуло уродливое лицо карлика с глефой, жуткой карикатурой на самого Фесса. Ты мне многого не досказал, двойник. Послание так и оставалось расшифрованным не до конца.

Истребительное заклятье. По-настоящему смертоносное, истинно гибельное, не общеизвестная замена меча, камня или заострённой палки на молнию или огненный шар.

Там, на дне, куда вели ступени Чёрной башни, остались нераскрытые тайны. Рысь стала просто удачным предлогом, сам Фесс побоялся спуститься ниже. Его второе «я», уродливый карлик, отражение его собственных страхов, гордыни, презрения к «низкорождённым», стоял на лестничном марше, указывая путь. Однако он, Кэр Лаэда, так и не решился взглянуть себе в лицо. Предпочёл увериться и убедить себя в том, что Глефа ничего не значил, совсем ничего.

Ты давно не вспоминал двух несчастных мельинских девчушек, походя убитых воином Серой Лиги, доверенным самого Патриарха Хеона. Да, тебя потом мучили кошмары, но раскаялся ли ты по-настоящему? А ведь Тьма намекала тебе именно на это. Она хотела, чтобы ты вгляделся в себя глубже самых строгих укоров совести, проник в самую сердцевину сознания и открыл там… что?

Слишком поздно жалеть, некромант. Чёрной башни больше не существует, а всё, что ты вынес с лестницы миражей, – это знание о поури.

И ты не освоил там ничего по-настоящему нового. Ты перенаправлял мощь Сущности, разя тем же оружием, что и противостоящие тебе маги вкупе с преподобным отцом-экзекутором. В то время как Сущность подталкивала тебя именно к сокровенному знанию, к самой глуби бытия, показывала дорогу, которой, несомненно, прошёл в своё время Салладорец, прошёл с тем, чтобы стать действительно величайшим тёмным магом всех времён и народов.

Не освоил? Нет, не так. Не применял против людей, что верно, то верно. Но чтение книг из библиотеки не могло пройти даром.

Время послушно замедлилось. В несколько исчезающих мгновений можно сделать очень многое, если знаешь как.

Перед глазами Фесса послушно распахивались толстые тома, страницы, испещрённые руническими символами; настоящую магию невозможно освоить только по книгам, она – нечто много большее, чем просто набор слов, которые достаточно произнести – и заклинание совершится.

Нет, он не зря провёл время в Чёрной башне.

– Отойдите, отойдите все! – скомандовал некромант.

На самом деле он просто тянул время. Всегда невыносимо страшен последний шаг; а здесь Фесс не мог ступить на внезапно открывшуюся дорогу, откуда ему гнусно улыбался карлик с глефой.

Сейчас некромант видел себя словно со стороны: замершая фигура в драном, заношенном плаще, руки распростёрты, лицо запрокинуто, глаза плотно зажмурены, словно они страшатся взглянуть на окружающее – и было отчего: ведь, как ни поворачивай, как ни выгораживай себя перед собственной совестью, это он, некромант Неясыть, Фесс, Кэр Лаэда, стоит за множеством разыгравшихся и в Мельине, и в Эвиале трагедий.

Если бы он не передал тогда Императору белую перчатку…

Если бы послушался Клару и остался в Долине после ранения…

Если бы уже здесь, в Эвиале, отрёкся от некромантии, как убеждала его Вейде…

Да, тогда он лишился бы очень многого. Чести, совести, права уважать себя и прямо смотреть в глаза противнику.

Но что значит твоя честь по сравнению с чужими жизнями?

Не является ли именно это высшей доблестью – пожертвовать не собой, но своей честью и остаться жить?

Перед замершим Фессом вновь поднималась Чёрная башня во всём грозном великолепии блистающей брони. Её окружали шесть раскрывшихся тёмных колодцев, шесть чёрных провалов, над ними курился парок. Море очистилось ото льда, и холодные серые волны бессильно плескались вокруг распахнутых жерл, не захлёстывая внутрь.

Тёмная шестёрка, подумал Фесс. Шестеро древних богов Эвиала, появившиеся здесь в тот самый миг, как сам этот мир обрёл плоть. Как они родились, неведомо, но они пребывали здесь изначально, с первого звёздного отблеска и первого солнечного луча. Тьма воплотилась в них, они стали её глазами, ушами и руками. Они изменяли мир так, как сами того желали, в рамках отмеренного им.

А потом пришли новые хозяева.

В том числе – Спаситель и Западная Тьма или, вернее, Сущность.

Наверное, Дарре, Уккарону, Аххи, Сиррину, Зенде и Шаадану это не сильно понравилось. Наверное, каждый из них, пока сохранял сознание и силы, мечтал отомстить.

И, кто знает, щедрые подношения, возврат некромантом кровавого долга – не могли ли они пробудить Шестерых от затянувшегося сна?

Оцепеневший и выпавший из стремительного бега времени некромант мог только наблюдать, как над чёрными колодцами медленно соткались шесть сероватых, словно из тумана сложенных фигур. Две