Боргильдова битва

как моему верному союзнику, исполнить мою просьбу, совсем пустяковую.

— Уж не хочешь ли ты сказать, — усмехнулась Хель, — что твой старший сын перебил всех лучших воинов у племени великанов, остался без достойных противников, и ты явился ко мне просить, чтобы я отпустила бы в мир живых, скажем, Гейррода или Хрунгнира?

— Нет, о дочь Локи, — ответил Старый Хрофт. — Мне всего лишь надо, чтобы отряд твоих воинов присоединился бы к ратям Асгарда и всех остальных семи царств. Ибо на наш мир двигается новый, неведомый никому ранее враг, и только совокупно мы можем оказать ему отпор.

И владыка Асгарда поведал Хель многое из того, что сам знал о Семерых.

Великанша слушала его, не перебивая.

И, когда закончил Отец Богов, очень долго молчала страшная великанша. Молчали и мёртвые, собранные в её зале, и все они смотрели на Старого Хрофта, словно только и ожидая приказа, чтобы броситься на него и растерзать.

— Что ж, — наконец сказала Хель, поднимая взгляд на Отца Богов, такой, что ему захотелось немедля пронзить её Гунгниром, не думая о последствиях, — один раз ты, Один, обрёк меня на существование в залах мёртвых…

— Ты согласилась, Хель.

— Я хотела жить. И была ещё очень молода. Я была уверена, что Тор убьёт меня, стоит мне отказаться. Что случилось бы, откажись я? А, Отец Богов? Что случилось бы со мной тогда?

— Если я дам тебе честный ответ, поклянёшься ли ты дать своих воинов для моей рати?

— Нет, — покачала она жуткой головой, — не поклянусь. Тор сразил бы меня, не поколебавшись ни мгновения. Хотя я не выбирала ни родителей, ни доставшегося мне облика. Истинного облика, конечно же. От отца я унаследовала способность менять внешность.

— Не знал, — отрывисто бросил Один.

— Теперь знаешь, — пожала плечами великанша. — Я без слов приняла уготовленную мне участь, потому что знала — иначе меня ждёт мгновенная смерть. А я, о Старый Хрофт, хотела жить. Даже здесь, в царстве Смерти.

— Ответь на мой вопрос, Хель.

— Ты плохо просишь, Отец Богов.

— Скажи мне, чего ты хочешь, великанша.

— Что я хочу… — медленно повторила Хель. — Я хочу, чтобы один из асов сошёл бы в Нифльхель.

— После грядущей битвы — кто знает? — к тебе могут отправиться все асы. И все великаны. И вообще все, кто живёт в семи царствах.

— Ты не понял, Отец Богов. Мне не нужны мёртвые. Даже мёртвые боги. Я желаю, чтобы кто-то из асов живым сошёл бы в моё царство и стал бы моим супругом.

«Ты обезумела», — едва не вырвалось у Старого Хрофта.

— Он никогда не увидел бы моего истинного облика. Для него я сделаюсь молодой и прекрасной.

— Но асы должны вкушать яблоки бессмертия, — только и нашёлся Один. — Яблоки вечной молодости, из неиссякаемой корзины Идун.

— Не так уж далека дорога от Асгарда до моих залов, — пожала плечами Хель. — Отряди одного из своих слуг привозить яблоки для моего супруга хоть каждый день.

— Откуда тебе ведомо, что они сохранят свою силу в твоих залах? — вывернулся Отец Богов.

— Тогда он сможет покидать мои владения на краткое время, достаточное, чтобы съесть яблоко, — не растерялась Хель. — Конечно, если он поклянётся нерушимой клятвой — муками Нифльхеля, например — вернуться ко мне в оговоренный срок.

— Ты обо всём подумала, — угрюмо сказал Старый Хрофт. — Но что станет с детьми от вашего союза?

— Подобно Ньёрду и Скади, они смогут половину времени жить в Асгарде, а половину — со мной в Нифльхеле.

— И ты думаешь, они будут там счастливы?

— Да, — кивнула Хель. — Дети принимают мир таким, как он есть. До того мига, как они узрят равнины Иды, они будут счастливы со мной, их матерью. В конце концов, их судьба будет ничем не хуже моей.

— Я не стану неволить никого из асов! — не выдержал Старый Хрофт.

— Тогда не жди от меня помощи, — пожала плечами Хель. — Я ничего не теряю.

— Ты можешь потерять всё, и даже жизнь, если мы будем разбиты!

— Это ещё неизвестно, — криво ухмыльнулась Хель. — Надзирающих за царствами мёртвых всегда недостаёт.

(Комментарий Хедина: однако она оказалась неправа…)

— Асы — дети мне, но неволить я никого не стану, — повторил Отец Дружин.

— Это твоё дело, великий Один. Цену мою я сказала.

— Сурт не торговался, кстати. Он согласился сразу.

— Значит, такова была его цена. А моя иная. Так что же ты ответишь мне, Ас воронов?

— Твоё желание будет оглашено. Асы соберутся на тинг. В этом я клянусь тебе нерушимой клятвой, собственными священными браслетами.

— Клятва твоя принята, бог Один.

— Готова ли ты поклясться тоже, Хель? Что если сыщется такой ас, что вызовется стать твоим мужем, ты выставишь своё войско?

— Я клянусь, — просто сказала великанша. — Не знаю, за какую вину ты покарал меня вечным заточением в этом жутком месте, почему мне запрещено видеть солнце, горы и небо, но я клянусь помочь тебе. Того же аса, что согласится разделить со мной трон Нифльхеля, я буду любить больше жизни.

Они оба встали.

— Тогда прощай, владычица Хель. И помни о своём обещании.

— Прощай и ты, Отец Богов. Не забудь и ты о данной клятве.

(Комментарий Хедина: Страна мёртвых… не скажу, что это крайне занимало б меня в пору юности Поколения. Теперь же я думаю об этом всё чаще и чаще. О тех, кто угодил туда, обречённых на вечное заключение. Не все души достаются Великому Орлу, не все попадают в загадочную бездну Спасителя. Немалая доля остаётся и в таких вот нифльхелях. Что-то подсказывает мне, что не всё так просто с собственным царством усопших и в самом Хьёрварде. В конце концов, Хьёрвард один, хоть и весьма важный мир, и едва ли Яргохор с Яэтом навечно оказались бы прикованы к нему. Когда-то я рассказывал Хагену, что следить за бывшим царством Хель желающих не нашлось, и в конце концов там оказался Яэт, Размышляющий Бог. Сейчас я понимаю, что, скорее всего, Молодые Боги каким-то образом слили Нифльхель с другими подобными местами в других мирах — иначе Яэту просто не было бы смысла сидеть только в одном мире, бросив на произвол судьбы прочие…

Здесь кончаются железные страницы, дальше вновь идёт пергамент и торопливая рука Отца Дружин.)

VIII