обедали?
– Нет, но…
– Тогда пообедайте со мной.
– Нет, спасибо, я… – Игорю вдруг стало ужасно досадно. В самых смелых мечтах он не разрешал себе выпить с этой женщиной стакана воды. И вот теперь – фантастика! – ему предлагают обедать (!) с ней вдвоем (!) в ее загородном доме (!). Огромные напольные часы авангардного дизайна, стоящие у Светочки за спиной, пробили два раза, с издевкой напомнив Игорю, что до самолета осталось шесть часов. – Я не смогу. Дело в том, что я заехал только попрощаться. Я уезжаю.
– Куда? Насовсем? Но почему вы раньше… Когда вы уезжаете? – Светочка набросала кучу бестолковых вопросов, а под конец жалобно добавила: – Ну хоть кофе попьете?
Они сели на мягкий диван. Светочка в очередной раз с неудовольствием отметила про себя, что на таком диване, безусловно, очень удобно валяться, задрав ноги на спинку, но никак не пить кофе. Легче, наверное, просто сесть на корточки рядом со столиком.
Теперь они наконец могли поговорить. Много. Долго. Интересно.
Они пили кофе и молчали.
– Куда вы едете? – спросила наконец Светочка невыносимо светским тоном.
– В Париж, – просто ответил Игорь, хотя внутри у него, как всегда, что-то сладко вздрогнуло при этих словах.
– Работать?
– Да.
– Будете свой аппарат совершенствовать?
– Аппарата давно нет, – жестко ответил Игорь, пресекая дальнейшие вопросы.
– Хорошо. Я поняла. – Светочка кивнула, но упрямо продолжила: – Всего один, последний вопрос можно? – Игорь кивнул. – А вы сами – никогда не пробовали?
– Нет. – Игорь помолчал, раздумывая, продолжать ли? – Но знаете, – решился, – ужасно завидовал своим пациентам. Прямо представлял себе – сейчас брошу работу, отключусь…
– И?..
– И пойду с красивой девушкой за руку по Ленинграду гулять. – Игорь смело посмотрел Светочке в лицо.
– Почему именно – по Ленинграду?
– Да просто – хочу, чтобы год семьдесят пятый, семьдесят шестой был… Ну то есть такие, какими я их помню… – Он замолчал, потому что дальше уже шли нюансы действия аппарата.
– Ой, да что же я? – спохватилась вдруг Светочка. – Надо же «на дорожку»! Что вы пьете?
– Вообще-то я пью медицинский спирт, – важно ответил Игорь и сам же засмеялся. – Спасибо, ничего не нужно. Я на машине. И к тому же – на чужой. Зачем мне неприятности перед отъездом?
– Ерунда, – решительно отрезала Светочка. – Вас отвезут. А уйти без «посошка» – это не по-русски. Вам коньяк или лучше все-таки водку?
– Водку, – ответил Игорь, понимая, что умение повелевать – это врожденное.
Уехал. Светочка вернулась в гостиную, где на столике тоскливо приткнулись пустые рюмки. Какой странный визит. Недосказаность, недоделанность, сплошное «недо-». Как будто свербило в носу, свербило, да так и не чихнулось. Хоть бы в любви признался, что ли?
Пакет еще какой-то дурацкий оставил. Перед самым уходом в холле протянул небольшой сверток.
– Не волнуйтесь, – сказал, – ничего там страшного нет, можете открыть.
Да уж, конечно, открою…
Что-о-о?! Кажется, у кого-то съехала крыша. «Александру Самойлову». Крупными буквами на коричневой бумаге. Внутри – коробка из-под лекарств. Дискета, какие-то списки с фамилиями и адресами и две запаянные ампулы без маркировки.
Светочка стояла в холле, растерянно глядя на себя в зеркало. Похоже на то, милая девушка, что вас попросту использовали. В качестве почтового ящика. Но какого черта? При чем здесь Самойлов? Этот наш деревенского вида одноклассничек стал что-то подозрительно часто мелькать в нашей пьесе…
Светочка страшно разозлилась. Мысли полезли – одна другой гаже: во-первых, выбросить эту дрянную посылку, а еще лучше – сжечь. В камине. Во-вторых, позвонить Бритому «на радио» и завернуть его домой. Пусть этот доктор-обманщик сам разбирается с гаишниками… «Мадам, – заметил бы Виталий, – не пойти ли вам торговать квасом?»
Ни одна из этих добрых идей так и не успела реализоваться, так как закурлыкал телефон.
– Светлана! – Чей это такой знакомый голос? – Это снова Поплавский. – Светочка не произнесла ни одного из тысячи самых обидных и сердитых слов, которые просились с языка. Они, как толпа перед открытием универмага, сами себе перекрыли выход. – Я подумал, вы уже, наверное, посмотрели посылку? – Как я злюсь на мужиков, которые умеют предугадывать мои поступки! – Вы скорее всего рассердились… Я вас очень прошу: не надо. Если посылка понадобится, Самойлов сам вам все объяснит. А если нет… Не берите в голову, бросьте в чулан. У вас есть чулан? – Светочка улыбнулась. – Большое спасибо вашему водителю, что разрешил позвонить. – Маленькая пауза с тихим смешком. – Надеюсь, вы не сразу швырнули пакет в камин? – Светочка не выдержала и рассмеялась. – До свидания. Вы очень красивая.
– Счастливого пути! – Нет, не успела, отключился.
Продолжая улыбаться, Светочка сложила все обратно в пакет и сунула его в один из стенных шкафов в холле.
Прибежали Гриша с Дашей – потребовали гулять.
Набродились с ними… Надышались, навозились.
А вот домой почему-то пришли в полной тоске.
Светочка спускалась по тропинке к дому, ощущая себя несчастным брошенным ребенком, родители которого ушли на целый вечер в гости.
Ну что тебе до этого Игоря? Ну, уехал. Что ты, Парижа не видела?
Господи, как представлю, что сейчас вернусь домой, опущу свое холеное, никому не нужное тридцатитрехлетнее тело в душистую ванну, волью в него, тело то есть (а не ванну, конечно!), ма-аленькую рюмочку коньяку и большо-ой стакан апельсинового сока… А потом положу на подушку ухоженную голову, набитую не раз уж перевернутыми и перетряхнутыми мозгами, и прикажу себе: спать…
Виталенька, где ты?..
Стоп, милая, стоп. НЕЛЬЗЯ ЛЮБИТЬ МЕРТВОГО ЧЕЛОВЕКА. Разговаривать с ним, думать о нем каждую минуту, видеть каждую ночь во сне и ждать его оценки ВСЕХ своих нынешних поступков. Это противоестественно, болезненно глупо, ненормально и… прочие подобные эпитеты, подбирай сама.
Бритый сидел на заднем крыльце, накинув на плечи спортивную куртку. «…as», – заметила Светочка, проходя мимо него и отдавая поводки. Наверное, хвост от «adidas».
Стоп. А теперь смотри. Думай внимательно.
Знакомое чувство? Вспоминай.
Школа. Восьмой класс. Стоишь у доски с пустой башкой и в отчаянии смотришь на одноклассников. А там! Подсказывают все кому не лень. Бисярин бьет себя кулаком по голове. Мирохин, наоборот, дергает Рычихину за светлую кудряшку, а потом совершает загадочные волнистые движения руками от макушки к плечам. Ольга морщится, но терпит, одновременно показывая на пальцах: «три». А Юрий Лазаревич, нетерпеливо постукивая карандашом по столу, невыразимо ласково вопрошает:
– Ну, так как, Жукова? Что же это у нас такое: действие равно, как вы говорите, противодействию? Повесть Солженицына? Или, может быть, статья Уголовного кодекса? – Очень интеллигентный человек.
У Светочки в голове вдруг разъяснивается, ухищрения одноклассников вдруг сновятся понятными:
– Третий закон Ньютона! – звонко отвечает Жукова, улыбаясь Бисярину. И отправляется на место, получив долгожданную свободу и «тройку» в журнале.
В 00.17 ночи, уже 30 мая, Светочка вскочила с дивана, уронив телевизионный пульт и рассыпав содержимое пепельницы. Смотрите, дети, сейчас отсюда вылетит птичка. Щелчок. Птичка.
Итак, дано: доктор Игорь со своим аппаратом и ПУТЕШЕСТВИЯ НА ЗАКАЗ;
фотография Шуманов на фоне НЕБОСКРЕБА;
