степени?
Рингил даже очень быстро, с моей точки зрения, пришел в себя и даже понял, что у него спрашивают.
-Ту горку видишь? – спокойно поинтересовался он у державшей его за шкирку Норы. – Так вот, за ней – наша любимая общага пятого прихода, а если ты меня прямо сейчас не опустишь обратно, убью, и прогрессивная общественность меня оправдает. В лице всех присутствующих, надеюсь, – в поисках поддержки Рингил посмотрел на меня и Рика. Я отвернулась, а Рик был слишком занят вставанием, чтобы обращать внимание на чьи-то там взгляды. Нора с ясно читаемым по лицу чувством глубокого удовлетворения швырнула единомышленника в заросли. Неглубоко, но определенное время на извлечение себя оттуда и параллельное знакомство всех нас со своим мнением относительно мира в целом и Норы в частности Рингил потратил. Вообще от взаимных оскорблений уши уже начинали вянуть. Правда, только у меня. Все остальные давно привыкли к такой манере общения. А Рик, похоже, решил не лезть со своим уставом в чужой монастырь. Пришлось сделать вид, что у меня в ухе застрял образец генетического материала той самой кустистой пакости, а то вряд ли бы удалось скрыть, что у меня по бокам головы нарисовалось два стоп-сигнала. А я-то думала, что конкретно меня уже давно удивить сложнее, чем убить. Продолжая тереть предательские уши, я пошла в сторону горки. Разобравшиеся между собой хейтеры последовали за мной, потянув за собой увлекшегося окружающей природой Рика.
Прекрасный вид на восьмое пепелище оценила по достоинству только я. Грызня между хейтерами продолжалась лишь с чуть меньшим накалом. А вид был действительно ничего себе. Практически правильный круг с поправкой на неровности, светло-серого цвета. По всей его площади были разбросаны фигуры, в основном напоминающие человеческие, из чего я заключила, что мы все-таки пришли по адресу. В геометрическом центре круга возвышалось что-то типа бывшей трансформаторной будки. Рингил, указав на это самое сооружение, сказал то ли мне, то ли Норе:
-Вот, наш родной склеп. Не видишь, там стол еще снаружи?
-Да, – Нора прищурилась. – Второй год внести не могут. Ну что, пошли?
-Я не понял, – наконец заговорил Рик. – Это что – то самое безопасное место?
-Самое безопасное, – подтвердила Нора. – Здесь тебя не смогут найти, даже если захотят по-настоящему. А там, у нас дома, ты стал бы подопытной крысой, если бы просто попался на глаза кому-нибудь из непредельщиков. Даже мы не до конца от этого застрахованы. Так, ситуацию ты понял? Здесь, на этом самом месте, наша ответственность за твою жизнь заканчивается. Официально. Рингил, Мэлис, – пошли.
Рик так и остался на горке чесать в затылке. Я впервые с момента его обращения вздохнула с облегчением. Все-таки, теперь целых два свидетеля в случае чего подтвердят, что я сделала все, что могла. Хотя я сомневаюсь, что среди переданных Норой базовых сведений был порядок обращения к высшей власти. Больше у нас никто разбором вопросов из повседневной жизни никто не занимается. Есть такое спецподразделение, под командой лично шефини. ОВР, или попросту овэровцы. В переводе – отдел внутренних расследований. Не хотелось бы попасть в область их интересов.
Короче говоря, через пару минут мы пересекли границу восьмого пепелища, по совместительству общаги пятого прихода, и ребята тут же перестали цапаться. Как по волшебству, если честно. Странно, почему на них так действует возвращение к месту дислокации единомышленников? Или тут другая причина? На границе я остановилась на секунду, зачерпнула горсть серого песка, смешанного с пеплом. Не знаю, зачем. Правда, что-то в мозгах по этому поводу зашевелилось, но сразу же успокоилось. Отряхнув руку, я догнала Рингила и Нору. Было легко сделать это, я знала, что они идут к почти не поврежденному столу у той самой типа будки. С более близкого расстояния стало понятно, что это не есть будка, а есть нечто вроде входа в подземное убежище. Теперь ясно, почему народ упоминал какой-то склеп. По дороге (шли мы не по прямой, а скорее по спирали, так как при выборе места входа в отстой хейтеры- пофигисты плевали на интересы окружающих, что неудивительно) мной было замечено нехилое множество самых разных личностей. Личности сидели местами прямо в пыли, местами на вездесущих бэушных матрасах или неопознаваемых тряпках. Некоторые вообще не сидели, а лежали. Но одно было общим – глаза у них были либо закрыты, либо не двигались, как стеклянные. Впрочем, пару раз среди пофигистов попадались обычные шокеры. На них просто отсутствующая душа отдыхала. Но их было слишком мало.
Буквально через некоторое время мы дошли-таки до стола, за которым скучал остроухий демон. Скучал настолько откровенно, что при одном виде меня еле сдержался, чтобы не взвиться в воздух. Но внимание проснувшегося энтузиаста тут же перехватила Нора:
-Где Феанор? – резко спросила она. Я уже подумала, что речь идет о втором регистраторе очередников на смерть. Оказалось, что я заблуждалась.
-Здесь, не дергайся, – ответил тут же впавший обратно в беспросветную скуку демон. Из-за его плеча вылетела атипичная и несимпатичная вариация на тему летучей мыши. Белого цвета, а в остальном – стопроцентная копия нашего приза за худшее исполнение популярных песен.
-Мой чокам[7], – объяснила Нора. – У этого придурка самка, решил заняться разведением, хотя я ему сто пятьдесят раз объясняла, насколько это бесполезно. Ну что, кстати, получилось?
-Да, нашел хорошего носителя, – сквозь апатию прорезалось удовлетворение. – Жалко, что в следующий раз опять нужно будет нового искать.
-Феанора больше не дам, – отрезала Нора. – Ищи другого производителя.
Чокам устраивался на плече Норы, параллельно меняя облик. Теперь он представлял из себя не летучую мышу, а какую-то птицу из области мифологии. Я подумала, что сама не прочь завести такую зверушку, тем более что у нас их заведение то ли разрешено, но не всем, то ли запрещено в принципе. Тем временем Нора что-то прошептала своему питомцу, и тот испарился. Да, умное животное, многим демонам стоило бы позавидовать таким мозгам… Но не успела я спросить у регистратора, не сплавил ли он кому новорожденного чокама, как меня перебили.
-Вот, записываться демон пришел, – показала на меня Нора. Регистратор радостно улыбнулся, выудил из стола громадную амбарную книгу, открыл где-то на пятой-шестой странице, опять полез в стол, на сей раз за ручкой, совершенно игнорируя тот факт, что я протягивала ему свою раздолбанную, потом долго расписывал выуженную ручку на руке и обложке книги, и наконец заметил мой жест доброй воли. Взяв орудие перекроя судьбы, тут же испачкался в гелевых чернилах, и наконец приступил к работе.
-Имя? – наигранная строгость совершенно не вязалась с украшавшими нос брызгами чернил.
-Мэлис Крэш, – привычно ответила я. Вряд ли фамилию здесь спрашивают отдельно. Это я заключила, и абсолютно верно, по тому, что состоящей из сплошных прочерков графы не имелось в наличии.
-Длинно, блин, – ругнулся с трудом справлявшийся с письменной работой демон. Для хейтера логично заниматься тем, что не приносит ничего похожего на удовлетворение.
-Тогда просто Мэл, – разрешила я.
-Местная? – уточнил регистратор.
-Нет, – не собираюсь же я тут навечно оставаться, в самом деле!
-Тогда сразу придется брать участок, – вздохнул остроухий. – Пошли вниз.
Книгу он оставил на столе открытой, чтобы просушить чернила. Кинув взгляд на страницы, я поняла, что всю свою жизнь заблуждалась в вопросе касательно того, что самым худшим почерком всех времен и народов обладают только два демона – шефиня и я. Теперь в наличии имеется и третий. Так и не назвавший себя демон завозился у двери, снабженной явно только ради прикола кодовым замком. В процессе набора нескольких последовательностей чисел этот товарищ два раза обругал свой склероз, из-за которого коды пришлось вводить дважды с самого начала. Наконец дверь соизволила открыться. Нас с Норой пропустили вперед, что Нора восприняла как издевку, а я – абсолютно спокойно. Спустившись по узкой лестнице, мы вошли в большое помещение с низким потолком. Вроде бы
