– Он показал нам, какие мы есть, – сказал Ростислав.
В номере гостиницы царила тишина. Какие мы есть, думал Арвид. Ну и какие же?
Вот он сам – какой?
Раньше ему не составило бы труда ответить на этот вопрос. Как, впрочем, и на любой другой. Какой он? Пожалуйста!
Сильный. Решительный. Первый…
Но здесь, в мире Черного Метеорита, все изменилось. Его кидало из крайности в крайность, он словно превращался в разных людей, и не было никакой возможности определить, кто же из них настоящий.
Желторотый курсант с автоматом в дрожащих руках, только что из жалости убивший нетопыря? Или грозный центурион, избивающий солдата?
Пришлось пройти через то и другое, чтобы понять, что быть сильным – не означает применять силу, а быть решительным – не значит решать, не думая.
Что же, выходит, он все растерял? Был решительным – стал сомневающимся, был сильным – стал безвольным и боится теперь собственной силы? Да нет, пожалуй, не так. Просто содрали с него жестокие здешние приключения лоск самоуверенности и эгоизма. Заставили увидеть то, что рано или поздно должна была показать жизнь. Прав Ростик – метеорит здесь, пожалуй, и ни при чем… Ну хорошо, метеорит метеоритом, а дальше-то что? Куда теперь?
– И куда же теперь? – вслух спросил Арвид.
– Я думаю, на остров Фео, – уверенно сказал Ростислав.
Все удивленно посмотрели на него.
– Почему на Фео? – поинтересовалась Зойка.
– Неужели непонятно? Фео – единственное место в мире Черного Метеорита, где мы еще не побывали. Никому не известно, каким окажется этот остров. А вернее, как раз наоборот. Точно известно, каким он должен оказаться, потому что это зависит только от нас…
– Ну и каким же? – нетерпеливо спросила Зойка.
Ростислав хитро улыбнулся.
– А вот увидишь!
Ранним утром пятеро пленников Черного Метеорита были в порту. Здесь, как и в прошлый раз, царила тишина, и утреннее солнце всё так же отражалось в воде. И все же порт неузнаваемо изменился.
– М-м да-а, – задумчиво протянул Борька, окинув взглядом пустые причалы. – Ничего в волнах не видно…
– Я почему-то так и думал, – сказал Арвид. – Капитаны, бедолаги, разлетелись кто куда, как только были отменены эти дурацкие… – он вдруг осекся, увидев, как помрачнела, съежилась от его слов Зойка.
– Неужели никого не осталось? – Марина с тревогой всматривалась в горизонт.
– Да нет же, вон какое-то судно! – Ростислав вытянул руку в направлении устья реки, впадавшей в залив далеко за территорий порта. Там, над деревьями, окаймлявшими берег, мерно покачивалась одинокая мачта.
Друзья, не сговариваясь, бегом припустили по набережной. Они остановились перевести дух, только когда впереди, между деревьями, заблестела река и уже был виден корпус небольшого судна, стоявшего у деревянного причала.
– Ого! – сказал Арвид. – Да ведь это «Малютка»! А вот и Питер Смог, капитан!
Капитан был по-прежнему в своем строгом морском костюме – то есть в полосатых плавках и форменной фуражке с «крабом». Поругивая помощника, он сновал взад-вперед по палубе и распоряжался выгрузкой товара.
Какие-то люди, не то крестьяне, не то дачники, бежали с носилками по сходням на корабль, а затем возвращались груженые, держа носилки бережно и ровно.
Когда ребята приблизились к причалу, в нос им ударил кислый фруктовый запах. В носилках хлюпало.
– Здравствуйте, капитан! – заговорил Ростислав. – Как хорошо, что мы вас застали!
Питер Смог покосился на путешественников.
– А-а! Это вы! Доброе утро, леди и джентльмены. Чем могу служить?
Голос его звучал, однако, вяло, и взгляд все время устремлялся куда-то в сторону.
– Видите ли, капитан, нам по-прежнему нужно на остров Фео. И, помнится, вы были не прочь…
Капитан покашлял неопределенно, снял фуражку, отер пот со лба, водрузил фуражку на место и – только после этого посмотрел прямо на Ростислава.
– Да, Фео, – произнес он обиженно, – куда уж тут на Фео! Видите, чем приходится заниматься?
Мимо снова пронесли носилки с желтой запа-шистой жижей.
– Что это? – спросил Ростислав.
– Фрукты, – горестно усмехнулся Смог. – Райские плоды для роскошных базаров острова Фео. Пока мы загорали в порту, они превратились в компот. Или даже в компост, как говорят вот эти господа-огородники. Остается пустить весь груз на удобрения да на корм скоту, если, конечно, найдется такая скотина, которая захочет его есть. Словом, трюмы «Малютки» пусты, и на Фео, сами понимаете, делать мне теперь нечего…
